Броуновское движение - Алексей Константинович Смирнов

между сопок, в пустыне; экзистенциальная песнь, высокая степень свободы. Но не высшая. Потому что сартру с его камю дают поджопник и ведут на губу.

Бедный я человек, сказал апостол Павел.

Утюг

Когда я учился, психиатры нам говорили, что всякая психопатия обычно более или менее устаканивается к тридцати-сорока годам жизни. То есть как был человек урод, таким и остался, но пообтерся, приспособился, завел семью и размножился. И уже не так бросается в глаза.

Что-то мне подсказывает, что нечто подобное происходит и с вундеркиндами.

В нашем классе учился один такой Гриша, никак не психопат, зато отъявленный вундеркинд. Он никогда не получал ничего ниже пятерки. И был неплохой малый, но ужасно одинокий, никто с ним не водился, потому что это было неинтересно. И он, мне кажется, с удовольствием променял бы свои таланты на что-нибудь позауряднее.

Из восьмого класса Гриша пошел сразу в десятый. "Ну, как там Гриша?" - спрашивал я у десятиклассников. "Да так, - отвечали они. - Поднимает руку, встает, ему дают выговориться, он садится".

Потом он поступил в тот же самый замечательный мединститут, что и я. Ну, думал я, Гриша блеснет и сделает открытие. Это будет не знаю, кто - Сеченов, Пирогов или Бехтерев. Но ничего такого не произошло. Гриша промелькнул лишь однажды, на втором курсе, и то на кафедре иностранных языков, где вывесили его фотографию с подписью: такой-то и такой-то сделал медицинский доклад на безукоризненном английском языке, в лучших традициях Оксфорда.

И все. Мне кажется, он растворился. Я больше ничего о нем не знаю. Он никогда не приходил на сборища одноклассников, а потом и вовсе уехал в Москву, если не дальше. И нигде не гремит, не грохочет.

Жизнь сглаживает углы, и даже Нобелевские премии берут на троих.

Еще у Гриши были очень пожилые родители, и у всех было ощущение, что что-то с ними не так. Моя бабушка водилась с ними, но отвечать на вопросы отказывалась. "Это страшная, страшная трагедия", - повторяла она. Так и не рассказала.

Потом уже, когда начались публикации с разоблачениями, мы узнали, что Гриша был внук наркома здравоохранения, расстрелянного в 37 году. И жил под другой фамилией. Почему он так поздно родился, я не знаю.

Дед его тоже высунулся, попал под утюг - только погорячее.

Веселые Старты

Я расскажу о праздновании французского языка по случаю города-Орла.

Ирина вернулась под впечатлением от открытия и закрытия Олимпиады.

Сам по себе концерт тоже был замечательный: все началось с патриотических песен, сменившихся просто народными, то есть личными, не все же о государственном петь, надо же дать волю душе; потом либерализм набрал обороты, и зазвучали песни отечественной эстрады, где уже и вовсе смысла не было, что, по закону диалектики, только усилило, по-моему, их патриотичность; наконец, для пикантности подпустили разврату, и началась эстрада зарубежная.

Зато обрамление торжества было еще лучше.

Ответственная женщина-представитель министерства образования встала, и к ее немалой жопе площадью в одну шестую от мировой приклеился лист бумаги формата А4 с надписью "Участники Олимпиады". Так она и передвигалась.

Олимпиаду открыли заносом Олимпийского огня. Огонь поставили на сцене, и тут же на самодельный Олимп взошла самая палладистая из всех диан - некая дама в голубом, напоминавшем тунику. Утвердившись на Олимпе, богиня просидела там все три часа, пока шло действо, не слезая и цепко держась за власть. Она потихоньку делала какие-то странные пассы; в дальнейшем выяснился их смысл. Оказывается, богиня тоже была член жюри, а пассы были совсем не пассы. Это она подбрасывала с Олимпа в огонь таблеточки сухого спирта.

На закрытии Олимпиады сотрудница жюри снова обожествилась, залезла на Олимп и принялась за старое.

Вот в таком, примерно, режиме все и происходило.

Между номерами, предваряя и провожая клинический конферанс, наигрывало фоно: "От улыбки станет всем светлей" - для собравшихся старшеклассников, сплошной 11-й класс, которые либо уже начали жить половой жизнью, либо начали активно хотеть начать ею жить.

А выносить Олимпийский огонь досталось прометеям-победителям из Ирининой команды, и отбрыкаться не удалось: вынесли. Из зала было видно, как за дверью этот огонь уже поджидали ненавистники и залили его из ведра.

Старикадзе

Приходит ко мне шурин. Я так и не пойму до конца, кто он такой - то следователь, то прокурор, то адвокат. Да и наплевать.

- Рассказывай, - говорю, - живенько. Что-нибудь про тюрьму, про милицию. Ну, сам знаешь.

Он послушно рассказал вот что.

В норильской колонии, в команде пожарных, имелся дедок. Пожарные - это специальные такие заключенные, которые следят, чтобы в зоне не было пожара. А за ними следит офицер.

Пожарный дедок был совершенно безобидной фигурой. Беда его была не виной, а именно бедой: стоило ему выпить, как он моментально начинал кого-нибудь резать.

И за это постоянно попадал в тюрьму.

Вот приближается, стало быть, последний звонок. К дедку приступили:

- Дед! Куда ты пойдешь? Ты же через полчаса вернешься!...

Действительно - дед, получив какой-никакой расчет, немедленно займется любимым делом. Выпьет и зарежет.

Дед хитро щурится:

- Нееет....

Ну, офицеры - стреляные воробьи. Приключений никому не хочется. Купили деду билет на самолет - за его счет, конечно. Проводили до аэродрома. Обнялись. Расцеловались. Посадили. Дождались взлета.

На обратном пути, глядя на часы:

- Небось, дед уже коньяк заказал! сейчас резать начнет...

Я думаю, Буш стратегически побоялся подставить друга Володю. Поэтому слушания про 11 сентября, где он давал показания, стали секретными.

Алые Паруса: Ассоль, еще Ассоль!

Детективная сказка про двух братьев, которые оба были младшие.

Были они просты и наивны, как два пятака, чем и прославились на всю округу.

Принесли заявление в милицию, а к заявлению прилагалась нотариальная расписка. Я попробую максимально приблизить изложение жалобы к боевой действительности, но вряд ли справлюсь.

Все началось, как явствовало из жалобы, одним хмурым утром, когда братья проснулись в присутствии неизвестного человека. Неизвестный и посторонний им человек рассказал, что накануне подобрал их, братьев, на улице и отнес по месту жительства, чтобы они не замерзли и не умерли. А это был вполне вероятный исход, так как дело происходило в небольшом северном городе.

И за спасение братьев этот человек хочет получить компенсацию в размере десяти тысяч рублей.

"Мы пошли в сберкассу и сняли деньги...

На другой день он пришел опять и сказал, что посоветовался на работе, и ему там сказали, что за