Капеллан: Цена знания. Том I - Евгений Нетт

«Повезло».

— Что это, Трон побери, такое⁈ — Тихо выдохнула Элиса, заметив новые детали в облике урода, которого я сейчас рассматривал. К ней сразу присоединились все остальные, кроме полностью оправдавших моё доверие Харра, Элькаса и Айдры.

Они хоть и обернулись на секунду, но тут же вернулись к выполнению своих задач.

Понимали, что паника может быть смерти подобна.

— Успокойся! — Отрубил я, слегка повысив голос. — Элиса, Саэри, вытащите уже ребёнка из мешка, наконец! Ярикс, вернись на позицию! Капеллан Висс?

— Это и правда за гранью того, с чем вы готовы совладать самостоятельно. — Произнесла она, присев рядом со мной. Холодная, собранная. Даже эха язвы и стервы, муштровавшей нас в пути, не осталось. — Но я вмешаюсь, только если вы начнёте ошибаться.

— Дар, этот мальчик совсем плох… — Тихо произнесла Саэри чуть в стороне.

Я обернулся и посмотрел на девушку, перед которой лежал едва шевелящийся и словно бы потерявший волю к жизни ребёнок лет семи.

По нему было видно, что, описывая произошедшее с теми мертвецами, я ошибся в последовательности. Не «убили, высушили и поместили в идол», а «высушили, убили и поместили».

Лично я не понимал, как в этом тельце, больше напоминающем обтянутый кожей скелет со впалыми слепыми глазами, вообще теплилась жизнь.

И сомнения сподвигли меня к тому, чтобы попытаться осмотреть ребёнка магическим путём.

Даже поверхностный ритуал Познания совместно с моим собственным чутьём мог подсказать, что, как и зачем с ним делали. К сожалению, ничего больше, ведь для спасения было уже слишком поздно: мальчонка умирал.

— Оставьте его и отойдите, дайте мне пару минут. Пока подстрахуйте наших с «языком». — Коротко бросил я, уже всецело поглощённый следующей задачей.

Задачей интересной, хоть и жуткой. Такой, от которой вдоль хребта табунами бегали мурашки, а дыхание перехватывало от жалости к невинным жертвам и чистой, незамутнённой ярости, направленной на тех, кто позволил себе это с ними сотворить.

Но параллельно во мне существовало воодушевление, подпитываемое гордостью.

Я понимал, что никто из всех моих соучеников не способен на то, что собирался сделать я. И даже матёрым орденариусам не факт, что покорится такая наука.

Ведь мало было правильно прочесть заклинание и запитать его силой. Нужно было направить его, как должно, и безошибочно интерпретировать полученную информацию.

Года в библиотеке, сотни изученных книг, бессонные ночи за изучением магии, ухищрения в попытках остаться в обители ещё на год, унижение от «провалов» — всё это было ценой, уплаченной за эти возможности.

Возможности, которые ближе магам, чем капелланам.

Пять опорных точек, пять путей Потока. Ряд простейших символов-рун, на которые завязано моё собственное понимание предстоящего ритуала. Тихий, распевчатый речитатив, связывающий все прочие составляющие воедино…

Первая, диагностирующая и собирающая данные стадия магического творения пролетела в один миг. В мозгу взорвалась сверхновая, принёсшая с собой знание и окончательное, обречённое понимание: мальчик действительно уже не жилец.

Нечто инородное в теле не позволит ему прожить дольше двух-трёх дней, а если я продолжу ритуал…

«Его не станет в ближайшие минуты».

Но иначе мы не получим никакой информации. Не сможем подготовиться к тому, с чем можем столкнуться. Не узнаем, как долго существует культ. Не выясним, что за тварь собрала вокруг себя этих отщепенцев и еретиков.

«Он умрёт от руки своих спасителей».

Дитя уже обречено. Каждая минута такого существования приносит ему страдания и оскверняет душу. Долг капеллана — искоренить нечисть, даже если ради этого приходится идти на жертвы.

— Ни одна невинная душа не сгорит зазря. — Произнёс я ритуальную фразу, после которой на несколько секунд установилась полная тишина.

Тут не было тех, кто не понимал бы, что это значит.

Жертва во благо. Обмен одной жизни на множество.

Капеллан Висс, на которую я устремил свой взгляд, кивнула. Она поняла и поддержала моё решение, а во мне что-то окончательно надломилось. Эмоции притупились, на передний план вышла задача и понятные мне алгоритмы её выполнения.

А я впервые позавидовал тем, кто сейчас мог отвернуться и не видеть.

Ритуал скачком перешёл на следующую стадию.

По Кромке прошла слабая волна. Мальчик дёрнулся, а его рот распахнулся в беззвучном крике. Я опустил веки, уходя ещё глубже в состояние медитации и направляя на Познание все силы, какие удалось собрать.

Плоть, кости, органы. Лишнее. Не только в грудной клетке, но и в конечностях, в мозгу. Везде. Разделённое, но единое. Бесконечно мерзкое, живое, копошащееся…

Готовое отстаивать своё.

«Вот, почему падальщики не пожирали трупы».

Пальцы погрузились в почву, но даже так я ощущал, как конечности потряхивает от напряжения. Чужеродное в теле ребёнка отчаянно сопротивлялось, и у меня никак не выходило продавить это сопротивление. Я будто бился головой о стену, или пытался сделать что-то, что являлось невозможным…

«Жизнь поддерживает чуждое. С мёртвым будет проще».

Пришедшее изнутри осознание не заставило меня усомниться ни на миг.

Вырвав ладонь из сырой земли, я потянулся за кинжалом, заткнутым за пояс. Нащупал шершавую, тёплую рукоять. Где-то на периферии восприятия кто-то охнул и выругался, но я не мог, не имел права отвлечься даже на секунду.

Выхватив оружие, я замахнулся, прицелился — и вогнал проскользнувший между рёбер клинок в плоть, пронзив сердце и прекратив мучения того, кто никогда не должен был оказаться в подобной ситуации.

Не должен был. Но Орден ошибся. Мы, капелланы, ошиблись. Упустили из виду это место, находящееся всего в неделе пути от обители.

И расплачиваться за это пришлось и этому мальчонке, и всем тем, кто погиб до него.

А если я ошибусь или моя рука дрогнет, то он не станет последним, вовсе нет. Потому что не было никакой Твари из-за Кромки, которая подчиняла бы людей своей воле, изменяла и перековывала их тела по своему подобию.

Зато были чуждые.

Паразиты. Поработители. Хуже, чем чума. Намного смертоноснее и опаснее. Поэтому пленник ничего не скажет: он заражён, а значит подконтролен чуждому. Эта мерзость затаится, распространится. Пройдут десятилетия — и чуждое даст новую поросль.

И тогда содрогнётся весь регион, а счёт жертв пойдёт на сотни и тысячи.

В истории так уже случалось, и повторения не желал никто.

«Ни одна невинная душа не сгорит зазря».

Последний рывок, отчаянная попытка пробиться через защиту этой мерзости — и она поддаётся. Я касаюсь чужеродной, обжигающе-ледяной связи. Десять. Двадцать. Тридцать. Сорок. Пятьдесят нитей. И все тянутся в одно место.