Профессор Амлетссон - Адель Гельт

безумную имперскую систему мер: и то, и другое можно только выучить наизусть.

Работа профессора заключается, в том числе, в обучении студентов: вдруг из кого-то из них получится не очередной менеджер по продажам, зачем-то потративший четыре года на университетский бакалавриат, а хороший специалист, полезный не только в смысле готовности брать кредиты и покупать товары.

Сегодня не было лекций и семинаров, но были дипломники: двое юношей с горящими глазами, а также — я и близко не обольщался на счет преподаваемой специальности — причина горения глаз, томления душ и тремора конечностей, то есть, увлеченная физикой симпатичная девушка.

Работать собрались на кафедре, работая же, я пью чай.

Так делаю не только я: несмотря на то, что чаепитие — очевидная сассеннахская традиция, и в Ирландии ее поддерживать не полагается, чай для наших целей — самый удобный напиток. Он недорого стоит и его можно много выпить, не задумываясь об артериальном давлении, качестве обжарки и помола, количестве сахара и молока и многих других особенностях, сопровождающих, например, кофе.

Для целей чаепития у меня на кафедре, конечно, имеется специальная чашка, широкая и неглубокая. Формой она напоминает миску, размерами же — скорее, небольшой таз.

Кстати, я знаю немецкий язык: по-немецки «чашка» будет «ди Тассе». Слово напоминает советское, случайно выученное, «tasique», и это как раз тот случай, когда созвучие означает еще и схожее значение.

Тазик занял свое место на моем столе — похожем на низенькую кафедру, специально установленном в рабочем зале, среди бумажных стен наглядных пособий и прошлогодних дипломных работ. Я, соответственно, уселся на свой любимый, нарочно заклятый хулиганским заклятием от чужих афедронов, табурет, и приготовился слушать — заодно и обжигающе-горячий чай должен был остыть до температуры, приемлемой для лакания. В том, что чай мне пить, по-прежнему, можно и вкусно, я удостовериться уже успел.

Студенты стояли напротив скопом, смотрели на меня внимательно и мялись нерешительно.

Я невольно вспомнил себя в их, или почти их, возрасте: год одна тысяча девятьсот девяносто восьмой, лето, приемная кампания университета Рейкъявика: тоже, кстати, три года как Королевского.

В зале, занятом приемной комиссией, народу в тот день было не много, а очень много: в университете Рейкъявика в тот год был чудовищный конкурс, почти тридцать человек на одно место на каждом факультете из популярных.

Это достигла нужного возраста та самая поросль, что была засеяна и взошла одновременно со мной: детям одна тысяча девятьсот восемьдесят первого массово исполнялось семнадцать, они заканчивали школу и норовили продолжить учебу.

Университет, конечно, престижнее и перспективнее в смысле профессии, но такое образование очень дорого стоит, и даже не самые бедные родители старались пристроить отпрыска на королевский счет: получалось не у всех.

Мне повезло: отец мой, Амлет Ульрикссон, и думать не думал о том, чтобы интересоваться мнением старшего сына по поводу того, чем оному сыну зарабатывать на хлеб. Он, со свойственной северным хуторянам практичностью, просто ткнул указательным когтем в специальность, на которую было меньше всего желающих, и не прогадал: проходного балла хватило с запасом, а ближайшие конкуренты неожиданно отстали от абитуриента Амлетссона почти на тридцать пунктов из возможных ста.

Через пять лет (я, как раз, успел закончить вторую ступень, и получить магистерскую шапочку), в том же помещении приемной комиссии будущих гляциологов не оказалось вовсе: Его Величество решил, что специалистов по льду и холоду выпустили достаточно, и в дальнейшем финансировании специальности отказал. Оставшиеся студенты, конечно, доучились, но почти все — с переводом на смежные кафедры факультета физической магии.

Соответственно, я стал специалистом не просто дипломированным, но и страшно редким, а значит — востребованным, что, впрочем, проявилось не сразу.

Много позже отцово решение, моя отличная учеба и редкость специальности привели к переезду в края недалекие, но значительно более теплые: Исландия и Ирландия — почти соседи, но во второй, в отличие от первой, совсем не бывает снега и температура зимой редко опускается ниже десяти градусов по Цельсию.

Меня же не занесло, но пригласили преподавать, в университет самого южного из крупных городов Эрина, чем я и занимался по сию пору, медленно спиваясь и активно выступая в кабацких драках по пятницам.

…- таким образом, результат работы можно сразу же предложить властям Исландии, Канады или Советской России. - Барышня, тем временем, заканчивала вступительную речь. Основную ее часть я, задумавшись о прошлом, пропустил — не забывая умело кивать в нужных местах.

- Давайте разберем последний тезис детальнее, - надо было сделать вид, что мне не все равно, и я действительно верю в то, что выпускница собирается работать по специальности. - Почему Вы назвали эти три страны? Положим, Канадский Нунавут — да, Krajnii Sever — я специально произнес название территории по-советски, чтобы было понятно, о каком именно севере идет речь — тоже да, обе территории — зоны сплошной вечной мерзлоты. В Исландии таковой нет, или почти нет, экономическая целесообразность применения методики вызывает сомнения.

- Профессор, но Исландия выбрана потому, что она тут, близко! Если Университет примет решение, натурные эксперименты на ледниках обойдутся намного дешевле, чем в Северной Америке! - еще девушка, конечно, имела в виду, но не сказала «а еще потому, что Вы, профессор Амлетссон, исландец, и Вам будет приятно упоминание Вашей Родины в моей дипломной работе».

Профессору Амлетссону, кстати, было почти все равно. Родина там или нет, а менять, пусть и ненадолго, благословленный Зеленый Эрин обратно на страну Льда-И-Пламени не хотелось категорически, отработка же натурных испытаний запросто могла закончиться долгой командировкой одного хвостатого профессора по месту его, профессора, происхождения.

- Давайте поступим так, - я специально состроил самую умильную из доступных мне морд: мои гуманоидные друзья говорят про такую «так и хочется погладить». - Будем скромнее. Убирайте из работы любые упоминания Исландии, север же СССР, наоборот, обозначьте ярче. Начать научную карьеру с совместной работы с учеными из-за той стороны Рассвета, в Вашем случае, будет очень даже уместно и полезно для дальнейших связей. В общем, поменяйте формулировки, тут удалите, здесь добавьте, и попробуем предзащиту, например — я демонстративно повернулся к огромному календарю, занимающему половину южной стены — в четверг, сразу после обеда. Да, в пятнадцать часов.

Можно было и обрадоваться тому, что так легко удалось пусть не спровадить, но перенести излишне активную барышню на другой день, но дипломников оставалось еще вдвое больше, чем прошло.

Я дождался,