Знание величия - Юлия Олеговна Чеснокова

мне больше ничего не нужно, но как убедиться в этом? Я не могу одновременно быть здесь и там, в Сеуле! А кому позвонить? Родные Сынри ничего не скажут мне, разве что доктора в клинике… - Я притихла, соображая, как устроить своё не далёкое, а хотя бы ближайшее будущее. Что за новые игры в прятки придумал Джиён? Вот уж верно, он умеет выводить из себя, как никто. – Сынхён, он по телефону сказал, что ему придётся залезть в долги к кому-то, чтобы помочь мне. Это очень опасные люди? С кем он договаривался? - Насколько мне известно, лучшие медики в Азии есть в двух местах, они работают на две разные группировки, и обе эти группировки – враги драконам. Но из двух зол, как известно, выбирают меньшее. Думаю, Джиён сможет разобраться со всем этим, однако подробностей я не знаю, Даша, договорился ли он уже или нет, выставили ему счёт или нет. - Поэтому я и хочу поговорить с Джиёном глаза в глаза. - Что ж, в таком случае, вечером прокатимся, - улыбнулся примирительно Сынхён.

- Спасибо! – Доев, я поднялась. – Завтрак был безупречен, ты превосходный папа, - я снова чмокнула его в щёку. Он придержал меня за руку, не дав уйти: - Кстати, скульптура, о которой ты просила, готова. Таких у вас в России возле заборов и гаражей точно не имеется. Есть желание взглянуть? - А то! Конечно! Боже, ты это сделал?! – едва не завизжала я от восторга и бросилась обнять его за шею. – Сынхён, я безумно хочу её увидеть! А… а Джиён видел? - Видел. - И как отреагировал? - Ну, мягко говоря, был в шоке. – Я радостно засмеялась. Не только ему творить сюрпризы. - Я, в общем-то, уже готова, когда поедем? - Тогда мне надо собраться, - встал Сынхён, взявшись убирать тарелки со стола. - Я помою, иди! Боже, скульптура девушки и дракона… Даже не верится. - Я нашёл в интернете памятник в Москве, о котором ты говорила, - задержался в проходе мужчина, - наш покрасивее получился. А вот перевод произведения «Москва – Петушки» нашёл только на французском. Не знаю, проблема ли в переводе, но я не очень его понял. - А я говорила, что это неважная книжка, из тех, что и в оригинале не вполне разберёшь. - А я-то решил, что это всё загадочная русская душа… Так у вас говорят? - Да, только если загадочность – признак русского, то самый чистокровный русский – Квон Джиён. - Даша. - А? – обернулась я через плечо уже от раковины. - Скульптура стоит на пляже. Там сейчас очень жарко, полдень. - И? – непонимающе насупила я брови. Сынхён плавно поднял палец и указал на мой живот. - Я беспокоюсь. - Ах, это, - уже мокрой рукой тронула я сквозь футболку себя и оставила отпечаток пятерни. – Я нормально себя чувствую, в Сеуле тоже сейчас жара приличная. Или ты думаешь, что северная медведица без балалайки и без шапки-ушанки спечётся под солнцем? Я и теплолюбивая, и морозостойкая. Русская баба, короче говоря. - Русская баба… - повторил задумчиво, пытаясь воспроизвести за мной без акцента Сынхён, потому что я сказала это по-русски, и улыбнулся. – Баба – это же женщина? - Как бы объяснить… Это ломовая женщина. Ну, такая, которая коня на скаку остановит, в горящую избу войдёт. Это образные выражения, если что, цитата из поэмы. - Такой женщине определёно и мужчина не нужен. - Не исключено, что это качество входит в полное определение «бабы». - А, это что-то вроде лесбиянки? – щёлкнул пальцами Сынхён «эврика!». - Ну… нет, наверное, не думаю… Иди одевайся! – поторопила я, брызнув на него пальцами, намоченными под краном. – Я хочу посмотреть на статую! А ты не телишься. Сынхён ретировался переодеваться. Я домыла посуду и выключила воду. Пляж. Снова приблизиться к воде, снова пройтись по её кромке, вспоминая или пытаясь забыть. Но там не будет на этот раз Джиёна, скрывающегося от меня где-то в недрах своего царства. В информации о новой пассии я не слышала лукавства и обмана ни от Тэяна, ни от Сынхёна, но сердце подсказывало, что Джиён что-то скрывает от меня. Что? Никогда на ровном месте, без надобности, он не делал интригу. Или научился развлекать себя и без пользы? На него это не похоже. Как бы то ни было, моя голова сейчас должна болеть о муже и о том, как его выручить. Но для этого, чёрт возьми, мне тоже нужно поговорить с Джиёном! Сколько дней он собирается меня тут держать? А если я захочу улететь – отпустит? Не знаю, что было бы больнее, попытайся он неволить меня или равнодушно выпроводить подальше. Вернувшийся на кухню через минут двадцать Сынхён был в тёмно-серых отглаженных брюках, белой рубашке с закатанными до локтей рукавами, в дорогих ботинках и с солнечными очками, зацепленными за верхнюю пуговицу рубашки. Ничего общего с тем диванным мещанином в халате, каким он расхаживал по дому. Красивый и состоятельный мужчина, деловой и неприступный. - Едем? - Какой у меня солидный сопровождающий, - подмигнула я, подойдя к нему, - на меня будут смотреть с завистью. - Брось, чему завидовать? - Вот такому спутнику. - Старый алкаш и безумец… - Ты вроде завязал? - Завязал, но это не меняет моей сущности, - хохотнул он, и в уголках глаз рассыпались тонкие лучистые морщинки. Нет, он не старый, но неполных тридцать шесть лет уже и не молодость. - Пап, ты не старик, ты ещё очень даже перспективный жених, - взяла я его под руку и повела к выходу. - Перестань. - Правда! Кстати, а как поживает та девушка, подруга Наташи?.. - Рина? - Да. - Причём здесь она? - Да так, просто. - Будешь меня сватать – посажу на хлеб и воду. - А как же внук? - Шантажистка. Хорошо, перестану с тобой разговаривать. - Давай попробуем, - набрала я воздуха и надула щёки. Мы успели обуться и выйти из квартиры, когда он засмеялся, глядя на меня. - Всё, сдаюсь, делай, что хочешь – я всё равно не поддамся. – У него зазвонил телефон и он, достав его, посмотрел на имя. Показал его мне. Дракон. Все прежние эмоции с меня сдуло, как шквальным ветром листву на октябрьском дереве. –