Российский колокол №3-4 2021 - Коллектив авторов

Хотя легкие у меня были меньше, чем у Зойки, но особые возможности человечьей артикуляции позволяли довольно точно повторять то, что мы называем мычанием.

Когда я начал довольно сносно изъясняться на коровьем диалекте, ВГ похвалил меня в своей саркастической манере, но останавливаться на достигнутом не входило в его планы. Без раздумий он тут же предложил мне стать «зоополиглотом» – изучить еще и собачью манеру общаться, подражая стражу нашего дома и двора, сильному и сообразительному псу Джерри. Надо признаться, что новую задачу я принял почти с восторгом. Не прошло и недели, как я довольно бегло залаял, вызвав интерес к себе со стороны удивленного пса. Мне пришлось составить своего рода «словарь», следуя которому я научился заливисто лаять, услышав голоса других дворовых охранников, грозно рычать на незнакомцев и даже повизгивать, как наш любимец, увидевший, что ему несут что-то из собачьего угощения.

С подачи ВГ я должен был как завзятый полиглот освоить хотя бы еще один язык мира животных. Выбирать долго не пришлось. Не теряя времени, в течение нескольких дней я учился подражать коту Трохе. Мне понравилось вникать в манеры и тонкости общения с миром этого пушистого обитателя, сопровождая его повсеместно, чтобы копировать даже мельчайшие нюансы «разговоров» кота в доме и на улице. В итоге я проникся эмоциональными оттенками «высказываний» хвостатой личности, когда он настойчиво мяукал у двери, просясь на улицу, и освоил его возбужденное «мя-я-яау!», когда на столе в кухне разделывали рыбу или мясо.

Все происходило неспешно, никто не ставил ограничений по времени, но все же и для этих лингвистических изысков в мире домашних любимцев настал момент кульминации. В один пушистый денек, во второй его половине, будучи в хорошем настроении, я совершенно спонтанно, ради тренировки, умеренно громко, но протяжно замычал, как наша корова Зойка. Мать, ничего не подозревая, простодушно всполошилась и выбежала на крыльцо… Вскоре она вернулась совершенно озадаченная и проговорила в недоумении: «Вроде наша корова пришла так рано, мычала, а никого не видно. Не случилось ли чего?»

Потом она с подозрением взглянула на меня, но ни слова не сказала. Неожиданный успех приободрил меня и подвигнул к новым авантюрам. В тот же день я выбрал момент и, когда мама пошла на кухню, громко и истерично мявкнул, как кот Троха, когда ему наступали на лапу или хвост. Моя добрая и деловитая мама подпрыгнула и стала озираться, полагая, что причинила коту какую-то болезненную порчу. Никого и ничего не обнаружив, она тем не менее напустилась на «кота»: «Куда тебя черти несут!» Внимательно исследовав все вокруг, она еще долго оставалась в растерянности и недоумении. Мне было немного стыдно, тем не менее я испытывал гордость, которая, вероятно, свойственна людям, достигшим успехов, пусть даже сомнительного свойства.

Чтобы мои «подвиги» в области животного языкознания не были разоблачены, я решил немедленно прекратить свои «спектакли» на домашней сцене. Так бы, наверное, и случилось, но тут вмешался мой ироничный и насмешливый некто, живущий в глубинах личности. Он проявился, как всегда, неожиданно, нанеся моим убежденностям необратимый урон, когда заявил со своей обычной иронией на грани сарказма: «Самый трудный язык домашних животных – это собачий. А ты выбрал то, что легче, и думаешь, что чего-то достиг». Это было так неожиданно, что я непроизвольно зарычал, что, видимо, по-собачьи означало что-то ругательное:

– Р-р-р-р-р-р-р-р!

Как бы я ни пытался быть невозмутимым, это оказалось невозможным. Внутренний ментор добился своего – я уже не мог отказаться испытать свои возможности и в области собачьего «языкознания». Впоследствии, оценивая достижения в этой сфере, я пришел к выводу, что именно собачий диалект нашего Джерри оказался мне ближе всего. Да тут и сомневаться не приходилось – наибольшей натуральности я достигал, когда лаял, мысленно помахивая хвостом в подражание Джерри. Мне очень захотелось проверить эффективность моего собачьего «произношения», когда я узрел на улице соседку, тетю Лену. Семейство Кондриковых – наши самые давние и близкие соседи. Взрослые общались с моими родителями, а мы, дети, дружили с Валеркой – почти ровесником моего брата.

Когда тетя Лена, привычно повернув кольцо на двери наших ворот, стала входить во двор, я зарычал и заполошно залаял, хотя Джерри спокойно дремал в своей конуре. Соседка взвизгнула и бросилась обратно на улицу, удивленно охая и пугливо оглядываясь. Вскоре она уже выкрикивала через открытое уличное окно призывы к моей матери унять агрессию пса, который, похоже, взбесился и соседей не узнает. Мой внутренний голос был доволен и утверждал, что я уже почти освоил язык домашних животных, они постепенно начнут считать меня «другом и братом», а потому поведают самое главное и секретное из их жизни. Мать не скоро поняла, как и кто ее разыгрывал, подражая животным, но в конце концов мои «подвиги» были раскрыты. Однако и позже мне нередко удавалось подлавливать взрослых и детей, приходящих к нам в гости, с помощью этого вообще-то нехитрого приема.

Примечания

1

Зейферт Е. И. Потеря ненужного. Стихи, лирическая проза, переводы ⁄ Послесл. Л. Аннинского, А. Таврова, Б. Кенжеева. – М.: Время, 2016. – 224 с. «Поэтическая библиотека».

2

Зейферт Е. И. Namen der Baume. Имена деревьев. – Грац: SoralPro, 2013. – 104 с.

3

Бельгер Г. Всклик души ⁄ Футурум APT № 1 (24), 2010.

4

См.: Зайцев В. А. Творческие поиски молодых поэтов 80-х годов // Вестник Московского университета. Сер. 9. Филология. 1990. № 5; Зайцев В. А. Традиция и эксперимент: о путях русской поэзии на рубеже XX–XXI веков // Филологические науки. 2001. № 2. С. 10–12; и др.

5

См. об этом, например: Ильин И. П. Постструктурализм. Деконструктивизм. Постмодернизм. – М.: Интрада, 1996. С. 199–235; Затонский Д. Постмодернизм в историческом интерьере // Вопросы литературы. – 1996. – Вып. 3. С. 188–189, 190; и т. д.

6

Кибиров Т. Парафразис. – СПб.: Пушкинский фонд, 1997. С. 9.

7

О контексте, подтексте и затексте см.: Баевский В. С. Онтология текста // Художественный текст и культура: тезисы докладов на международной конференции. – Владимир, 1997. С. 7.

8

Результаты исследования двух первых вариантов были изложены нами в докладе на международной конференции «Национально-государственное и общечеловеческое в русской и западной литературах XIX–XX веков (к проблеме взаимодействия «своего» и «чужого»)», состоявшейся в Воронежском государственном университете 1–3 октября 2002 года.

9