Российский колокол №3-4 2021 - Коллектив авторов

себя, насколько мной усвоились разъяснения сестры брату, которые я подслушивал и запоминал тайком от этих много о себе возомнивших персон. Аннушка же тем не менее никакого внимания на меня не обращала, твердо решив, что я еще слишком мал. Поняв, что сестру не переубедить, я решил позаниматься с букварем самостоятельно и проделать все в одиночку, спрятавшись, чтобы никто не отобрал книгу.

Однажды, когда все были увлечены своими взрослыми делами, я потихоньку пробрался в залу, похитил букварь с комода, проскользнул, как тень, по коридору и скрылся в своей спальне. Там я улегся на кровать и, раскрыв книгу, начал ее жадно просматривать. К моему полному удовлетворению, память меня не подвела, все буквы были понятны и легко складывались не только в слоги, но и в целые предложения. Все накопившееся внутри меня и освоенное за время ревнивого слежения за обучением брата стало единым навыком, открывающим занавес буквенного «театра» моей первой книги, то есть букваря. Хотя то, что там написано, и было не очень интересно, вместе с картинками казалось страшно увлекательным. За пару часов я просмотрел всю книгу и прочитал то, что завораживало и казалось важным.

Мой внутренний голос как будто засел где-то за кулисами восприятия, давая о себе знать только редкими всхлипами своего фирменного «смеха», напоминающего похрюкивание. В наплывах его менторского веселья мне слышалось повторение того, что я читал, и это дарило уверенность, убеждало в правильности превращений букв и слов в предложения, которые я нашептывал, шевеля губами. Постепенно я перешел от простеньких, набранных по слогам предложений, таких как «мама мыла раму», к сложным по написанию и смыслу абзацам. В конце концов мы с моим alter ego добрались и до самого конца букваря. ВГ иногда ловил меня на ошибках во время чтения и щедро осыпал своими саркастическими замечаниями. Это меня не злило, а лишь заставляло вдвойне усердно концентрировать внимание.

Я, конечно, понимал, что делаю что-то запретное и буду за это справедливо наказан. Прошло, видимо, уже несколько часов, и взрослые обнаружили мое «исчезновение». Они начали громко звать и разыскивать меня по всему дому, а я закрыл книгу и быстро сунул руку с букварем под подушку.

– Так вот ты где! – раздался голос сестры, как будто даже мирный и доброжелательный.

Я ничего не сказал, только беззвучно хмыкнул и глубоко вздохнул.

– А мы тебя просто потеряли! Скажи, Артём, не видел ли ты букварь? Нам пора позаниматься с Владимиром.

Я опять промолчал, хитро заулыбался, продолжая при этом держать руку под подушкой… Сестра, конечно, сразу поняла, что я там что-то прячу. Она выхватила букварь, покраснев от гнева.

– Ах ты, разбойник, – возмутилась Аня, – тебе же запретили трогать эту книгу! Ты еще мало что понимаешь, это же не игрушка!

– Нет, – возмутился я, топорща свои вихры на голове, – я все понимаю и читал букварь!

– Что? – засмеялась сестра. – Так ты еще и обманщик!

Поскольку я продолжал упорствовать, она схватила меня за руку и повела в большую комнату, где обычно занималась с Владимиром, посадила на стул за большим круглым столом, раскрыла букварь и приказала:

– Ну давай, читай!

Прибежал мой брат и некоторые другие домочадцы, предвкушая возможность повеселиться и потешиться… Мне же было обидно до слез, но в то же время я совсем не собирался сдаваться…

Я тут же поставил палец на строчку и быстро прочитал:

– Мама мыла раму.

– Ах, – сказала Аннушка, – это неудачный пример, мама давным-давно раму вымыла, еще до того, как мы стали заниматься. Давай я тебе открою книгу на другом месте, где все читается гораздо сложнее.

Однако я с легкостью и вполне объяснимым удовольствием прочитал написанное на других страницах, независимо от того, мыли там или что-то другое делали. Сестра смотрела на меня и не узнавала, как будто не я жил в этом доме с первых дней своего рождения, действуя ей на нервы. Казалось, я был чем-то не имеющим истоков, возникшим из ничего. Она еще долго не могла успокоиться и просила меня прочитать много разных, не связанных между собой строчек и историй. Наконец она поверила, что я действительно все читаю, а не помню наизусть, как подписи под картинками. Вот тут уж она пришла действительно в страшное возбуждение. Если бы я внимательнее посмотрел на нее, то легко бы уже тогда понял, как люди воспринимают триллеры и ужастики. Она позвала всех, кто был дома, и я демонстрировал свое умение, совершенно не понимая, что тут удивительного.

– Теперь я тебе тоже разрешаю заниматься по букварю, – торжественно провозгласила сестра.

Но через некоторое время ей пришла в голову еще и другая идея.

– Я запишу тебя в городскую детскую библиотеку, – сказала Аннушка. – Там ты будешь выбирать любую книгу и приносить домой для чтения. Я собиралась записать туда Владимира, но раз ты сам научился читать, запишу тебя первым. Таков закон конкуренции, хотя это и не наш метод, – засмеялась сестра.

Стало понятно, что в ее глазах я наконец-то повзрослел, вопреки тому, что она обо мне думала еще совсем недавно.

– Конечно, я запишу также и Владимира, чтобы вы обменивались книгами друг с другом. Однако сообщаю тебе одно трудное условие: вы должны обращаться с книгами крайне бережно, как с бриллиантами или китайским фарфором.

5. Поход в городскую библиотеку

Весна в Сибири всегда очень бурная, способная улучшить настроение хотя бы только своим ярким солнечным наступлением на останки сугробов, журчанием ручьев и особыми весенними запахами, природу которых невозможно определить. Когда я шел по городу, держа сестру за руку, кругом громко совершались весенние обряды, а я озирался и вслух читал разные объявления и вывески. Проходящие мимо люди удивленно посматривали на малыша. Конечно, они не верили, что «паренек с ноготок» может читать. Скорее, они полагали, что он зачем-то ухитрился запомнить наизусть эти скучные плакаты и вывески.

Мы шли уже по центру нашего старинного города, когда я прочитал на вывеске длинное, крупно написанное слово «фотография». Сидящий на стульчике у входа кудрявый подвижный человек подскочил и в удивлении всплеснул руками:

– Неужели ваш малыш уже сам читает? Не может этого быть, я не верю!

Внутри меня кто-то хрипло засмеялся: «Хр-р-р-ря! Он не читает, а разгадывает».

Я не сразу поверил, что он говорит про меня, отвлекало то, что этот человек все слова произносил с картавинкой, вставляя дополнительно букву «г» там, где обычно звучит просто «р». Он засуетился, потряхивая седой кудрявой головой, снял очки, протер их и потом, взяв меня за плечи, повернул