Война и право после 1945 г. - Джеффри Бест

таких мероприятий сформулирована в ст. 23 (в разделе конвенции, посвященном «положениям общего характера») и возлагается на неприятельское государство, во всяком случае когда речь идет о жизненно необходимой помощи детям до 15 лет, беременным женщинам и роженицам.

Здесь читатель, вместе с вышеупомянутым китайским делегатом, может прийти к мысли о том, что гражданское население, о котором столь бережно заботятся военные оккупанты, будет просто как сыр в масле кататься. Это масло было бы еще жирнее, если бы представители интересов потенциальной оккупирующей стороны не урезали большинство этих статей, приведя их в некоторое соответствие с реальностью. Форма, в которой эти статьи (и a fortiori[163] парные им, касающиеся поддержания порядка) поступили в Женеву из Стокгольма, привела в ужас «оккупантов». Некоторые из этих статей, посвященных жизнеобеспечению гражданского населения, создавали немало проблем. Взять, к примеру, статьи о поставках продуктов питания. Потенциальные расходы на продовольственные поставки в объеме, устанавливаемом стокгольмскими текстами, сами по себе, конечно, не могли не произвести впечатление, в частности на две главные военные державы Запада, уже вынужденные пойти на огромные затраты по поддержанию гражданского населения завоеванных Германии и Австрии. Но это только часть вопроса. Другая часть – это военные и политические последствия, тем более вызывающие беспокойство, если оценить их в долгосрочной перспективе. Чем дольше американская армия смотрела на все эти требования, тем меньше они ей нравились, и она без конца требовала от делегации США в течение первых недель конференции либо отвергнуть статьи, либо (после того как Госдепартамент возразил, что армии следовало серьезнее отнестись к делу еще несколько месяцев назад) смягчить их фразами вроде «насколько позволят военные операции» или «с учетом требований военной необходимости и логистических возможностей»[164].

Еще более серьезной со стратегической точки зрения была обязанность импортировать продовольствие извне и способствовать его ввозу другими (Стокгольмский текст, проект ст. 20 и 49). Из двух крупных морских держав более болезненно отнеслась к этому Великобритания, которая при ведении военных действий издавна привыкла рассчитывать на блокаду и которой не пришлось столкнуться с недавним горьким опытом США, когда неприятель отказывается пропустить корабли с гуманитарной помощью сквозь морские кордоны[165]. Великобритания была не слишком склонна поддерживать то, что было предварительно выработано на Конференции правительственных экспертов весной 1947 г. Разработанным на Стокгольмской конференции и одобренным ею текстам руководство страны вообще не уделило никакого внимания (по указанным ранее причинам). В Женеву весной 1949 г. была отправлена делегация с надеждой добиться исключения ст. 20. Великобритания благоразумно отказалась доверять гарантиям, которые, как предполагалось, должна давать держава-покровительница, в том, что только гражданские лица – причем те, кто «не выполняет никакой работы военного характера», – получат доступ к продовольствию и медикаментам, которые будут поставляться сквозь заграждение на основе соответствующей нормы. Более того, Великобритания была бы обязана выделять для гуманитарных целей определенное количество судов, без которых сама едва ли могла бы обойтись. К середине июня стало ясно, что, хотя США и Канада поддержали позицию британцев, надежде на то, что статья будет исключена или переведена из категории обязательных в рекомендательные, не суждено сбыться. Лучшее, что можно было бы сделать в данной ситуации, это резко увеличить число защитных оговорок, что, с довольно неожиданной поддержкой со стороны профессора Кастберга из Норвегии, и было надлежащим образом осуществлено[166].

Другое предложение, связанное с ослаблением режима блокады, а именно ст. 49 стокгольмского текста конвенции, было особенно неудобным для США по двум причинам. Первая состояла в том, что американцы сами придумали эту статью в 1947 г. Основанная по большей части на их собственном опыте реализации «Программы гуманитарной помощи Греции» во время войны, она была придумана для того, чтобы предотвратить появление таких нежелательных предложений, как полное запрещение продовольственных блокад, и армия на тот момент была согласна на такой ход. Другая причина ожидаемых затруднений носила чисто политический характер и была больше связана с будущим, чем с прошлым. Глава американской делегации высказался предельно жестко по этому поводу в своей телеграмме в Вашингтон 25 апреля:

«Учитывая то, чего достигли США в обеспечении продовольствием Германии и Японии, американское предложение исключить или серьезно смягчить ст. 49 будет истолковано как намерение изменить политику с четким политическим выводом ввиду сложившейся ситуации в мире о том, что в будущем оккупированная территория не будет снабжаться продовольствием. Учитывая присутствие прессы и общественности на заседаниях, можно с большой вероятностью ожидать попыток соответствующих спекуляций по поводу этого вывода»[167].

В конце концов были приняты изменения и состоялась сделка, которая дала возможность американским министерствам армии и ВМФ принять эти положения в том виде, в каком они в конечном итоге вышли из женевского чистилища в виде статей 23, 55 и 59 конвенции. Но это стоило их делегации в Женеве больших усилий и затруднений, которых вполне можно было бы избежать. Доводы международной политики столкнулись с военными соображениями:

«Правительства, наиболее заинтересованные в этих статьях, – это те, которые подписали Атлантический пакт, и те, которым угрожает вторжение. Возможное воздействие явного изменения политики США из-за особой позиции, до сих пор занимаемой армией, на моральное состояние и политику этих правительств необходимо тщательно рассмотреть на самом высоком уровне»[168].

И, как всегда, коварный антагонист продолжал ловить рыбку в мутной воде: «Швейцарская пресса уже противопоставила поддержку Советским Союзом гуманитарных положений Стокгольмского проекта британским и американским усилиям по более четкому формулированию общей статьи 2»[169].

Безопасность воюющих

Обратной стороной медали, если считать лицевой стороной защиту гражданского населения, была защита комбатантов. Какие же полномочия Конвенция о защите гражданского населения оставила или предоставила государствам, чтобы они могли поддерживать собственную безопасность и безопасность своих вооруженных сил, защищаясь от угроз, исходящих из гражданских или кажущихся гражданскими источников? На первый взгляд это может показаться противоречием в определении или очевидным абсурдом. Очень многим участникам Стокгольмской конференции 1948 г. так и должно было показаться, и, без сомнения, так показалось некоторым из тех, кто приехал на Дипломатическую конференцию в Женеве в следующем году. Однако к тому моменту, когда Дипломатическая конференция завершила работу над этой проблемой, большинство присутствующих государств пришли к пониманию, что это действительно проблема, хотя достигнутые в конечном итоге компромиссные решения оставляли массу оснований для неудовлетворенности.

Проблема имела два основных аспекта, примерно соответствующих двум типам вызовов подобного рода, один из которых связан с большей, а другой с меньшей степенью насилия. Аспект, связанный с бóльшим насилием, будет рассматриваться позднее под рубрикой «партизаны и участники сопротивления». Аспектом, связанным с меньшим