Ленинизм и теоретические проблемы языкознания - Федот Петрович Филин

сохранялась на всех этапах исследования, ибо именно этот маркер и был предметом анализа. Иная ситуация наблюдается в том, как осмысляется и используется понятие морфемы в приведенном выше утверждении. Морфема здесь не соотнесена ни с какой звуковой оболочкой. В результате сегментации словоформ была получена некая единица чисто структурного порядка, которая позволяет моделировать словоформы германских языков как последовательности однопорядковых величин, отвлекаясь даже от функциональных особенностей, обусловленных позицией таких компонентов словоформы как корень, основообразующий суффикс, словоизменительный маркер. Условно можно сказать, что морфема здесь выступает как инвариант функционально разных компонентов словоформы[286]. Если прибегать к принятой в логико-гносеологической литературе классификации типов понятий, то можно сказать, что понятие морфема в приведенном выше суждении используется как абстрактный предмет[287]. Не останавливаясь здесь на разных значениях термина морфема, на известной противоречивости существующих определений[288], отметим лишь, что термин этот в «доструктурном» языкознании использовался для обозначения некоторых общих структурных позиций, присущих выделяемым компонентам словоформ. Выделение осуществлялось в результате исследовательского анализа, наблюдения и обобщения данных мысленного эксперимента, моделирования парадигматических систем, но, как сами обнаруженные компоненты словоформ, так и обобщающее понятие морфема отражали элементы и свойства самого объекта – языка.

Посмотрим же, что нового дало введение дифференциации на «этический» и «эмический» уровни в гносеологическом отношении. С точки зрения авторов, выдвинувших эту дифференциацию в качестве важнейшего методологического принципа, вопрос шел не о разграничении единиц разной степени обобщенности, но о противопоставлении различных онтологических категорий. «Эмический» ряд обозначал некие инварианты, лишенные материальной сущности, конструируемые исследователем, конструкты, представляющие собой единицы описания и принадлежащие модели языка, а не самому объекту[289]. При этом отнюдь не уточнялось соотношение этих конструктов и сущностных характеристик языка. Что касается единиц «этического уровня», то они рассматривались как единицы речевого отрезка, как варианты «эмических» единиц или конструктов, иногда как материальная реализация некоторых абстрактных сущностей. И в том, и в другом случае в разной степени искажается соотношение явления и сущности, с одной стороны, процесса познания и онтологических характеристик объекта – с другой. Понятие любого инварианта, как и любая абстракция, не принадлежит объекту, но отражает с большей или меньшей приближенностью те или иные свойства и отношения в языке. Вместе с тем любые «конструкты», включая и сложные модели, не являются конечным предметом исследования.

4

Общие понятия, используемые в грамматическом анализе, могут быть условно разбиты на две группы: к первой группе относятся такие понятия, которые образуются путем простого обобщения и абстрагирования, как, например, части речи, члены предложения, словосочетание, предложение, корень, основа и т.д.; ко второй группе могут быть отнесены понятия, обозначающие парадигматические структуры, которые предполагают построение моделей и сами являются результатом моделирования, как, например, словоизменительная парадигма и грамматическое поле. Некоторые понятия, не обозначая парадигматических структур, опознаются, однако, только на основании построения системных схем, т.е. моделей (понятие граммемы, грамматической категории, категориального показателя и т.д.).

Отмеченная выше разбивка на две группы понятий отражает в известной степени различия, существующие между единицами, которые могут быть непосредственно обнаружены в речевом отрезке, и теми понятийными единицами, которые создает исследователь на основании обобщения данных, полученных в результате лингвистического анализа, и которые отражают системные связи, существующие в языке. Фактически построение любой парадигматической системы, принадлежащей любому языковому уровню, независимо от того, в каких терминах обозначается эта система, представляет собой ту форму и ту ступень абстракции, когда применяется моделирование, а любая парадигма, отражая объективно существующие в языке отношения и связи, является моделью, аналогом определенного фрагмента языка. С этой точки зрения второстепенным фактом является форма выражения данной системы: используются ли для обозначения элементов, входящих в модель, знаковые символы или используются единицы конкретного языка, выступающие в функции представителей определенных классов.

Первое средство построения модели позволяет выразить более отвлеченную и более обобщенную форму отражения, чем вторая; типологические модели, призванные обозначать некоторые свойства и внутренние связи в системе разных языков, а быть может и общие структурные черты естественного языка как такового требуют отвлечения от конкретных единиц того или иного языка и поэтому в подобных случаях использование условных символов-знаков оказывается необходимым. Но специфическая особенность языка, который сам является знаковой системой, обусловливает возможность использовать в моделях в роли метаязыка не только условные символы, но и конкретные языковые единицы. Если языковые парадигматические системы всегда являются результатом моделирования большей или меньшей всеобщности и глубины, то это не означает, что моделирование применяется только для изучения парадигматических отношений и связей. Хотя общие понятия, используемые при анализе последовательностей материальных знаков, составляющих речевые произведения, и не требуют построения моделей, более глубокое изучение синтагматических связей между элементами речевых отрезков любой величины осуществляется путем использования более или менее сложных моделей. Ограничимся некоторыми примерами.

Предварительно следует отметить, что многие схемы, применяемые в изучении синтагматических отношений, фактически являются аналогами объекта, т.е. моделями. Это относится к формулам, отражающим построение синтаксических единиц (ср. обозначение субъектно-предикативных и субъектно-предикативно-объектных связей). Так, например, различия в отношениях между компонентами трехчленного предложения в действительном залоге индоевропейских языков и в эргативном предложении баскского языка могут получать отражение в следующей схеме-модели:

S → P → O

S ↔ P ↔ O,

где S обозначает производителя действия, P – само действие, O – предмет, цель действия. Первая схема моделирует структуру предложения с переходным глаголом в индоевропейских языках, вторая – структуру такого же предложения в баскском.

Данные схемы являются не только символическим обозначением некоторых сущностных особенностей двух типов синтаксических структур, они служат средством выявления этих особенностей, подобно химическим формулам, так часто использовавшимся для иллюстрации процедур моделирования. Создание описанных моделей явилось результатом обобщения речевых данных, многочисленных наблюдений и сопоставлений, но, будучи созданы, они раскрывают внутренние закономерности в функционировании этих структур. Более сложной была та процедура моделирования, которая позволила Ф. де Соссюру открыть ранее неизвестные закономерности в структуре индоевропейских корней.

В свое время Ф. де Соссюр на основании изучения глагольных корней индоевропейских языков пришел к установлению ограниченных структурных типов корней, представленных определенными последовательностями звуковых типов:

а) корни, оканчивающиеся сонантом, т.е. имеющие дифтонг;

б) корни, оканчивающиеся сонантом + согласный, и

в) корни, оканчивающиеся просто согласным.

Вне этих трех типов остались корни с долгим гласным. Для объяснения их природы Ф. де Соссюр построил модель дифтонгического корня с предполагаемым сонантическим коэффициентом, условно обозначенным A и Q, причем A и Q рассматривались как нулевая ступень корней с долгим гласным. Эта модель индоевропейского корня интерпретировалась путем ее наложения на конкретные корни индоевропейских языков и сопоставительного рассмотрения вариантов чередования в рамках одной и той же лексической единицы[290].