Ленинизм и теоретические проблемы языкознания - Федот Петрович Филин

каждого явления в отдельности. С этой точки зрения необходимо лишь то, что действительно для класса явлений; а то, что действительно для одного явления (причинно-следственная связь отдельного факта с отдельным фактом) может быть как необходимым, так и случайным.

Подведем итог сказанному.

1) Существуют коэкзистенциальные связи явлений, понимаемые вне причинных отношений и вне временных отношений; они могут быть как необходимыми (неслучайными), так и случайными. Лингвистические импликации представляют собой пример таких связей.

2) Существуют необходимые связи явлений, понимаемые как во времени, так и вне времени, точнее в синхронии. Некоторые коэкзистенциальные связи, импликации-универсалии суть примеры таких связей.

3) Существуют причинно-следственные связи, могущие быть как необходимыми (неслучайными), так и случайными, т.е. понимаемые вне необходимых отношений: причинно-следственные связи имеют две существенные характеристики: они

· а) связаны с необратимым направлением времени,

· б) всегда понимаемы только в связи с физическим, материальным действием и воздействием.

4) Существуют детерминированные связи (проявление принципа детерминизма), которые, с одной стороны, есть необходимые связи, а с другой стороны, существуют как диахронно, так и синхронно. Иными словами, принцип детерминизма проявляется в таких причинно-следственных связях, или таких коэкзистенциальных связях, которые одновременно являются также необходимыми связями. Детерминированные связи в общем случае (это их существенная характеристика) должны быть понимаемы как отношения между классами событий или явлений.

Таким образом, современное понимание языкового закона, основанное на принципе детерминизма, предполагает, что закон есть констатация:

а) отношения, связи между классами языковых явлений или событий,

б) отношения, могущего существовать как диахронно, в смысле времени, так и синхронно при неизменном времени (и в этом смысле вне времени), но в последнем случае всегда допускающего ту или иную диахронную переформулировку.

При соблюдении этих условий лингвист гарантирован от того, что сформулированный им закон окажется утверждением о случайном, это будет констатацией необходимых связей, которые сами по себе, как первичное качество, констатации, по-видимому, не поддаются.

Что касается причинности, то это более частный случай детерминированных связей, относящийся лишь к диахронным связям, притом к связям единичным. Конечно, мы встречаемся с утверждениями такого рода:

«данная система (состояние) языка есть причина следующего состояния языка»,

но здесь слово «причина» употреблено не в научном, терминологическом, а бытовом смысле, и вместо «есть причина» следовало бы сказать «детерминирует», если речь идет о действительно необходимых связях. Думается, что объяснение факторов эволюции языка, и в частности развития языка, может быть достигнуто не на основе понятия «причины», а именно на основе принципа детерминированности, соответствующего общему пониманию этого принципа в современной науке.

2

Детерминизм как философское онтологическое понятие наиболее четко в современных терминах был сформулирован Лапласом:

«Все явления, даже те, которые по своей незначительности как будто не зависят от великих законов природы, суть следствия столь же неизбежные этих законов, как обращение Солнца. Не зная уз, соединяющих их с системой мира в ее целом, их приписывают конечным причинам или случаю, в зависимости от того, происходили ли и следовали ли они одно за другим с известною правильностью или же без видимого порядка; но эти мнимые причины отбрасывались по мере того, как расширялись границы нашего знания, и совершенно исчезли перед здравой философией, которая видит в них лишь проявление неведения, истинная причина которого – мы сами… Мы должны рассматривать настоящее состояние Вселенной как следствие ее предыдущего состояния и как причину последующего»[201].

В этом первом положении Лапласа идет речь о строении самой действительности, независимо от познания ее человеком. Поскольку идет речь о глубинном и абсолютном строении действительности, это положение является онтологическим принципом детерминизма.

Это положение Лапласа может быть принято и сохранено и сейчас, как общая материалистическая формулировка онтологического детерминизма. Однако современная наука не считает, что это положение имеет общий и универсальный характер и в контексте теории самого Лапласа. Напротив, в теории Лапласа

«положения, характерные для классического детерминизма как такового, получают… уже своеобразную конкретизацию, соединяются в одно целое с более общей лапласовской концепцией устройства действительности. Это есть конкретизация общих принципов детерминизма в духе классической механистическо-корпускулярной концепции мира. Вселенная состоит из частиц, между которыми действуют силы, детерминизирующие в данных начальных условиях их движение в пространстве. Это мы находим, но в рассуждениях Лапласа неявно предполагаются и другие основные предпосылки „аквантовой“ классической физики»[202].

Самое общее уточнение, которое внесла современная наука в этот контекст лапласовского детерминизма, может быть дано здесь словами одного из знаменитых создателей кибернетики, Н. Винера:

«…с точки зрения кибернетики мир представляет собой некий организм, закрепленный не настолько жестко, чтобы незначительное изменение в какой-либо его части сразу же лишало его присущих ему особенностей, и не настолько свободный, чтобы всякое событие могло произойти столь же легко и просто, как и любое другое. Это мир, которому одинаково чужда окостенелость Ньютоновой физики и аморфная податливость состояния максимальной энтропии или тепловой смерти, когда уже не может произойти ничего по-настоящему нового. Это мир Процесса, а не окончательного мертвого равновесия, к которому ведет Процесс, и это вовсе не такой мир, в котором все события предопределены вперед установленной гармонией, существовавшей лишь в воображении Лейбница (следовало бы сказать: Лапласа или Спинозы. – Ю.С.)»[203].

Более детальные уточнения, не колеблющие онтологического принципа детерминизма, были внесены в понимание детерминированных связей с появлением квантовой физики. Они сформулированы, например, известным датским физиком Н. Бором, который указывал, что существенно новая черта анализа квантовых явлений – это введение фундаментального различия между измерительным прибором и изучаемыми объектами. Если в классической физике взаимодействием между объектом и прибором можно пренебречь, или, при необходимости, можно его компенсировать, в квантовой физике это взаимодействие составляет нераздельную часть явления.

«Сообразно этому, однозначное описание собственно квантового явления должно, в принципе, включать описание всех существенных частей экспериментальной установки. Повторение одного и того же опыта, характеризуемого как описано выше, дает, вообще говоря, разные отсчеты, относящиеся к объекту; этот факт непосредственно приводит к выводу, что обобщающая формулировка полученных из опыта результатов в этой области должна выражаться в форме статистических (вероятностных) законов. Едва ли нужно особо подчеркивать, что мы имеем здесь дело отнюдь не с чем-либо аналогичным обычному применению статистики к описанию физических систем, чересчур сложных для того, чтобы можно было практически дать полное определение их состояния, достаточное для детерминистического описания. Такое описание подразумевает возможность неограниченно подразделять и детализировать события, тогда как в случае квантовых явлений эта возможность принципиально исключается в силу требования конкретно указывать экспериментальные условия…

Разумеется, классическое описание экспериментальной установки и необратимость отсчетов, относящихся к атомному объекту, обеспечивает последовательность между причиной и