Проблемы литератур Дальнего Востока. Труды IX международной научной конференции - Коллектив авторов

непредсказуемости жизни и дух отшельничества – все это было поглощено, понято и преобразовано Ван Мэном, с тем чтобы стать частью его литературных произведений. Пройдя через жизненные взлеты и падения, Ван Мэн получил новое понимание и восприятие традиционной китайской культуры Лао-цзы и Чжуан-цзы.

В его автобиографии и книгах неоднократно упоминались мысли Лао-цзы и Чжуан-цзы, а также цитаты из «Чжуан-цзы». Например, в «Мотыльке» упоминается Чжуан-цзы, которому приснилась бабочка, в этом можно усмотреть параллель с жизненным опытом главного героя Чжан Сыюаня. В своей автобиографии «Ван Мэн: Моя философия жизни» писатель также активно пропагандировал и отстаивал дух «недеяния» Лао-цзы и Чжуан-цзы в философии жизни. Он писал: «Недеяние – это предел. Взираю на него, как в высоту, далек мой путь, но по нему пройду, и хоть страшусь, что не смогу дойти, все ж не свернуть мне с этого пути. Недеяние – это вид искусства, своего рода совершенство, своего рода свобода, легкость и бесследность. Недеяние – это своего рода духовное наслаждение, духовный полет, духовное освобождение и духовная свобода. Дух рисования от руки и современного танца» [15, c. 96]. Это закалка традиционного даосского духа современным писателем.

Фактически, идея увэй в традиционном китайском даосизме была выдвинута Лао-цзы и означает «не “не делать совсем ничего”, но не действовать опрометчиво, позволяя природе идти своим чередом, и ей свойственно выходить за рамки светского и в конечном итоге возвращаться к состоянию, когда она что-то делает, а чего-то не делает» [16, c. 50]. На основе концепции увэй-недеяния Чжуан-цзы разработал концепцию увэй-бездействия, ища индивидуального самопреодоления таким образом, который соответствует природе, осознавая слияние внутреннего мира человека и природы, а затем понимая свою собственную ценность. Увэй-бездействие, за которое ратует Чжуан-цзы, имеет тенденцию уделять больше внимания развитию человеческой природы и внутреннему опыту людей, а также стремиться к внутреннему духовному миру для достижения наивысшего состояния «гармонии между человеком и природой» [16, c. 50]. Мысль о Лао-цзы и Чжуан-цзы занимает важное место во взглядах Ван Мэна на жизнь и литературу, что видно по длине его автобиографии, описывающей «бездействие». Ван Мэн считает, что в жизни «бездействие означает избегание тщеславия, беспокойства, высокомерия, отклонение от объективных законов и объективной реальности, а также избегание формализма. Увэй-бездействие означает экономию ограниченной энергии и времени, чтобы можно было сделать немного, то есть – делать что-то. Делать что-то или не делать чего-то – можно посвятить себя этому, только если ничего не делаешь» [15, c. 81]. Ван Мэн решил включить эти две разные идеи в свое собственное литературное мировоззрение, которое заключается в том, что эти два духовных царства родились в разное время, распространялись в разных регионах, были унаследованы и переданы разными этносами и обществами, но имеют одинаковое идеологическое значение.

В православии твердая устремленность к внутреннему идеалу, ощущение непредсказуемости жизни, дух отшельничества соответствуют упору на развитие человеческой природы и внутреннего опыта человека, и особенно на стремление к внутреннему духовному миру для достижения «единства человека и Неба» в идеях Лао-цзы и Чжуан-цзы. Эти два учения объединяет то, что они оба сосредоточены на внутреннем опыте людей, осознании их собственной ценности и избавлении от собственного эго.

Писатель Ван Мэн впитал и трансформировал православную культуру и мысли Лао-цзы и Чжуан-цзы в разные периоды своей жизни и использовал их в своем литературном творчестве. Здесь автор объединяет идеи Лао-цзы и Чжуан-цзы для дальнейшей разработки идеи преодоления себя и освобождения своего внутреннего мира, выраженного писателем в его книгах. В романе «Сезон колебаний» цикла «Сезоны» много психологических описаний и повествований о внутренних переживаниях Цянь Вэня. Эти психологические описания показывают трансформацию индивидуального духа и мыслей молодого поэта, который потерпел крах в своей карьере и был вынужден оставить перо на несколько лет, после чего вернулся в общество и литературные круги. Писатель фокусируется на языке и внутренних переживаниях главного героя, показывая, что творится на душе у современных интеллектуалов, переживших исторические и культурные повороты. В своем творчестве писатель четко воплощает жизненный опыт, подчеркивая стремление персонажа к духовному миру и презрение к материальным потребностям.

Это также отражено в образе Ли Юаня в цикле «Сезоны». В духовном мире Ли Юаня его высшее стремление в жизни – «защищать и поддерживать здоровое развитие поколений молодых людей на пути литературы». Он произносит такую фразу: «Для друзей из литературного мира, которые моложе меня, я всегда буду полон любви и ожиданий. Я надеюсь на их здоровый рост и их светлое и великолепное будущее. Я надеюсь, что они совершат меньше ошибок, чем мы, и реже, чем мы, будут наступать на грабли» [9, c. 672]. В этом состоит цель жизни Ли Юаня. Независимо от изменений в окружающем мире, главный герой всю жизнь преследует свою конечную цель. В этом персонаже писатель показывает огромную силу настойчивого стремления людей к внутреннему духовному миру и к достижению цели. Писатель изображает жизнь Ли Юаня полной духа «недеяния» в соответствии с философией Лао-цзы и Чжуан-цзы.

Наиболее заметным проявлением этого является то, что он обычно говорит только половину того, что хочет сказать, тихонько хихикает, но никогда не договаривает до конца, никогда не бывает категоричным и никому не возражает. На протяжении всей своей жизни Ли Юань придерживался принципа «делать что-то, но не делать чего-то», что соответствовало законам объективных изменений времени и истории, и за свою жизнь он успешно достиг высокого положения, что также соответствовало идеям Лао-цзы и Чжуан-цзы о росте и развитии вместе со всеми и гармонии с природой.

В финале «Чалого» старая лошадь понесла Цао Цяньли во весь опор. Бег означает осознание собственного достоинства и внутреннее освобождение, а стремление бежать – устремленность к внутренним идеалам. Яркое изображение как лошади, так и Цао Цяньли в этом отрывке показывает сосредоточенность писателя на выражении внутренних чувств, на путях преодоления себя, на осознании слияния внутреннего мира человека и природы, что в конечном итоге приводит героя к осознанию собственной ценности. В последнем абзаце текста, после того как Цао Цяньли восстановил свой социальный статус, он заявил, что никогда ничего не забудет и благодарен всему случившемуся. Это показывает, что в образе Цао Цяньли показан собственный эмоциональный и жизненный опыт писателя. Этот опыт перекликается с разнообразным и уникальным литературным мировоззрением писателя Ван Мэна и отражает его. Все это – своего рода внутреннее отражение писателя, его жизненного опыта и восприятия. На самом деле нетрудно увидеть, что самые разные описанные Ван Мэном персонажи, стар и млад, впитали его собственные уникальные черты, в каждом из них присутствует его тень. Среди