Мировые религии и культы: главные святыни. От паломничества до религиозного туризма - Кэтрин Херлок

изначально не станут подданными и вассалами нашего Короля и Господина посредством оружия»[526]. Английская писательница Мэри Кингсли путешествовала по Западной Африке на рубеже XIX–XX веков. Она утверждала, что африканцы провозглашают себя приверженцами той или иной веры, «поверхностно перенимая религиозные идеи чужеземцев, с которыми у них есть коммерческие отношения»[527].

Обращение в католицизм зачастую не было абсолютным: было вполне нормально и поклоняться Маме Мушимы, и оставаться приверженцем традиционных африканских верований. В сцене из комедийного романа ангольского националиста Уаненги Шиту (1924–2014) «Мир “Местре” Тамоды» (The World of «Mestre» Tamoda) один из персонажей заявляет: «Я закопаю красного петуха живьем, и ты умрешь! Если ты избежишь смерти, я пойду в церковь Святой Анны или Богородицы Мушимы, потому что ты не имеешь права портить жизнь другим людям»[528]. До португальцев бо́льшая часть территории вокруг Мушимы была монотеистической, поэтому местным жителям не составило особого труда отождествить свое абстрактное божество (Нзамби) с христианским богом. А богиню Нзамби уже почитали во многих местах, поэтому ее образ соединили с образами других святых или божественных ипостасей[529]. То же можно сказать и о баконго, одной из наиболее многочисленных народностей страны: они исповедовали традиционную религию, основанную на духах своих предков, и могли достаточно легко интегрировать различные образы из католицизма в свои верования.

Однако смешение религий иногда приводило к неприятностям. В 1715 году в Мушиме у солдата смешанной расы на службе у португальцев Винсенте де Мораиша нашли «амулет мандинго[530]», поэтому его допрашивали инквизиторы. В вину ему вменяли изготовление талисмана, который сочетал в себе обломок украденного с алтаря церкви камня и карточку с молитвой с нехристианскими амулетами, а также злоупотребление христианскими молитвами. Инквизиторам он рассказал, что амулет защищал его во время столкновений с врагами, под которыми он в основном подразумевал людей внутри самого форта. В итоге его осудили за инакомыслие, сослали в Португалию и приговорили к каторжным работам. И история де Мораиша не была уникальной. Многие солдаты, служившие в Мушиме, Анголе и самой Португалии, смешивали амулеты и христианские обряды. На самом деле де Мораиш утверждал, что связку амулетов ему передал сослуживец из Мушимы Антониу Диаш и что все мужчины в форте носили такие связки[531].

В 1836 году королева Мария II запретила рабство по всей Португальской империи[532]. Однако Католическая церковь все еще занимала центральное место в португальском колониализме, и Мушима оставалась одним из самых важных владений. Представитель креольской элиты Анголы, правительственный чиновник Мануэль Алвеш де Кастро Франсина, докладывая о своем визите летом 1846 года, предупреждал, что церковь в Мушиме нужно сохранить: «[Мы] ни в коем случае не можем позволить себе потерять ее. Не только потому, что это христианский храм поклонения, но и из-за язычников: они твердо верят в чудеса Богоматери Зачатия Мушимы… Это один из главных факторов, а может, и единственный, который противостоит им, но эти преграды исчезнут, если позволить церкви прийти в упадок»[533].

Всего несколько лет спустя католицизм стал официальной религией Анголы, и португальское государство теперь ожидало от своих священников «миссионерского вклада в колониальную задачу»[534]. На то было две главные причины: во-первых, в Африку прибыли протестантские миссионеры, что угрожало влиянию католической Португалии[535], во-вторых, ее правление было не настолько прочным, ведь периферия страны находилась вне контроля. Использование религиозных сетей и таких мест, как Мушима, было логичным способом консолидировать и расширить свою власть.

XIX век

Несмотря на тесную связь церкви Богородицы Мушимы с рабством и веры с колониализмом, и колонисты, и коренные ангольцы в 1870-х годах совершали паломничества, где просили Маму Мушимы о помощи, и делали пожертвования церкви, которая за их счет процветала. За 20 лет до этого в поселение прибыл британский горный инженер Йоахим Джон Монтейро. Он описал церковь так: «Она очень почиталась у всех местных жителей… и даже коренные жители Луанды ищут там заступничества Девы Марии, изображение которой представлено в этой церкви. И мне показали сундук, полный дорогой посуды, цепей, колец и других подношений, которые благочестивые паломники оставляли этой святыне»[536]. Но Монтейро также видел, что само поселение было «еле живым местом», ведь там было не более 500 домов, да и к концу века из-за сокращения объемов торговли от Мушимы остались практически одни руины[537]. Поэтому паломничество было единственным, что держало поселение на плаву.

Паломников прибывало все больше. Это касалось большей части католического мира, потому что после 1850 года масштабные паломничества совершались все чаще, особенно в связанные с Девой Марией места. В Мушиме массовые паломничества проводились ежегодно 31 августа и 1 сентября. Святыня становилась настолько известной во всей Анголе, что описания паломников, буквально стекавшихся в Мушиму в конце XIX века, были отражены в романе португальского писателя и журналиста Антониу де Ассиса Жуниора 1934 года «Тайна мертвой женщины» (O Segredo da Morta)[538].

В 1889 году американская писательница и редактор, заядлая путешественница Мейбл Лумис Тодд сообщила, что церковь в Мушиме «все еще сохранила некоторые драгоценности и мебель, подаренные верующими европейцами и местными жителями»[539]. К тому времени здание было щедро украшено, а также в дар церкви принесли благовония, изготовленные в Бразилии в первой половине XVIII века, и статую святого Антония, держащего меч (также из Бразилии)[540]. По всей вероятности, паломническая святыня получала дары благодаря доходам от отправленных в Бразилию рабов. В 1907 году благовония в качестве сувенира увез домой португальский принц. В какой-то момент вывезли многие богатства, и их отсутствие стало очевидным в момент составления «Описи культурных ценностей» в 1913 году. Однако не было понятно, куда делись «ценнейшие предметы поклонения» из церкви Мушимы, кроме благовоний[541]. Для церкви в Северной Анголе святой Антоний был интересным выбором. В конце XVII века пророчица из народа баконго Дона Беатрис Кимпа Вита утверждала, что святой овладел ею и возглавил движение за прекращение гражданской войны в Конго и возвращение завоеванных европейцами территорий, в том числе и Северную Анголу[542]. Пророчицу сожгли за ересь.

В первые годы XX века окрестности Мушимы поразила эпидемия африканского трипаносомоза (сонной болезни). Впервые она появилась у рабочих на плантациях в середине 1890-х годов, а несколько лет спустя от нее уже умирали целые семьи. Европейские торговцы покинули Мушиму, поскольку там осталось слишком мало людей, которые могли держать свой бизнес на плаву[543]. В 1910 году в Португалии свергли монархию, которую сменила республика: для Католической церкви это был шаг назад, и, вероятно, он опосредованно повлиял на паломничество в Мушиму, однако в 1930-х годах республику сменил авторитарный, консервативный и прокатолический режим Антониу ди Оливейры Салазара. Это привело к увеличению числа обращенных в католицизм в Анголе. Также в следующем десятилетии было заключено соглашение с Ватиканом, благодаря которому Католическая