Диалог с Богом. История противостояния и взаимодействия человечества с Творцом - Джордан Питерсон

– не в последнюю очередь для того, чтобы досадить Богу, который отверг его второсортные приношения, а затем осмелился упрекнуть его. За этим следует наказание, невыносимое для Каина: он приговорен к бесконечному скитанию в одинокой пустыне бессознательности и неизвестности. Но на этом несчастья не заканчиваются. Дух Каина вновь проявляется в его потомках. Они обречены не только стать беспечными поклонниками технологий вместо воплощения верного духа, на который призван ориентироваться мир, но и все более кровожадными мстителями, угрожающими порядку, благому по своей природе. Вслед за вырождением поколений совершается катастрофический потоп и возвышение Вавилонской башни. Так снова воцаряются Левиафан и Бегемот; так возникают путаница и хаос, а после них – патологический, самонадеянный и несогласованный порядок. Хуже не сделал бы и сам Люцифер.

Бог являет себя Ною, пережившему потоп, как персонаж, еще не полностью раскрытый, – но по крайней мере как импульс, голос или дух, который приходит к тем, кто был бдителен и должным образом подготовился к призванию. Как непорочный человек – конечно, с учетом ограничений его времени и места – Ной может доверять себе и Богу и верит в свою интуицию, которая рождена достойным поведением и направляет его искренние действия. Чувствуя, что ад готов разверзнуться, понимая, что Бог недоволен и не может быть осмеян, пророк и спаситель строит Ковчег. Этот сосуд – честная душа, прочный брак, верная семья, социум, построенный на непоколебимом основании, и единое государство, над которым – Бог. Ной ведет свой корабль через кризисы и катастрофы, как пастырь своей семьи, зарождающегося общества и всего естественного порядка, выживание которого, в сущности, зависит от честности и надежности человеческой души. Так он спасает и восстанавливает мир. Однако вскоре неспособность к благодарности вновь проявляется в действиях его сына Хама, который смеется, обнаружив недостатки своего великого отца. Потомки Хама – хананеи, вечно обиженные неудачники, обреченные на вечную покорность и приговоренные всегда оставаться слугами или рабами набожных последователей единого истинного Бога.

Затем дерзкие инженеры, внуки Каина, вознамериваются построить Вавилонскую башню – памятник гордыне и самовосхвалению тирана, претендующего на место трансцендентной высшей власти. Но очень скоро жители чудовищного государства понимают, что не могут общаться друг с другом. Почему? Когда надлежащая основа небрежно разрушена; когда забыт запредельный дух возвышенной истины – тогда уже ничего нельзя определить и любая речь становится невразумительной. Люди пребывают в рассеянии, они не способны ни сотрудничать, ни соревноваться в мире и гармонии, ни объединиться в устремлении к одной и той же цели. Даже язык – сами слова, выражающие мысль и взаимную плодотворную жертву, – теряет всякий смысл. Все говорят на разных языках. С ослаблением мировой оси внимание неизбежно разделяется и дробится, город распадается и возвращается хаос, существовавший до создания вселенной.

Бог открывает еще один аспект своего характера Авраму – будущему Аврааму, архетипическому искателю приключений. Аврам довольно поздно решает отправиться в путешествие всей своей жизни, вняв голосу совести – божественному зову. Услышав этот голос, он решает построить свой первый алтарь, посвятить свою жизнь восхождению и пожертвовать ради этого всем. Мы все и сейчас делаем это, когда клянемся исправить свои пути и привести в порядок дела; когда даем себе зарок улучшить свою жизнь и жизнь всех, кто нас окружает, а не губить ее. Устремитесь вверх, к высшей из всех возможных целей, и позвольте всему, что мешает вам встать на этот путь, сгореть в погибельном огне – под ударами пылающего меча. Это и есть вера в Бога, приемлемая для различающего божественного духа, который отдает должное верной и подобающей жертве. Именно такой путь выбирает Аврам, когда из лживого негодяя становится сперва воином и союзником царей, а затем идет в странствие с ангелами Божьими – или даже с самим Богом. Истинно следуя божественному призванию, он – по мере развития характера – даже показывает, что готов предложить своего возлюбленного и долгожданного сына Богу, которому поклялся в непоколебимой верности. Что может означать такая жертва? Что про запас нельзя оставить ничего, независимо от ценности, и что все, особенно то, что мы любим больше всего, необходимо принести в жертву тому, что еще выше – и тогда, как ни поразительно, все, что мы предложили, будет сохранено.

Аврам в своем приключении меняется настолько, что получает новое имя – Авраам. Теперь он воплощает в себе сам дух доброго отца – и становится точной копией божественного поощрения и наказания, олицетворением призвания и совести. Именно модель, по которой действует Авраам, превращает искусство воспроизводства не просто в соитие, а в установление этики, которая охватывает поколения и лучше всего гарантирует выживание семьи и расы, благодаря чему настоящий мужчина становится отцом народов. И это еще не все: Авраам достигает этого, проявляя гостеприимство, щедрость и жертвенность, и образец его поведения в мире становится благословением для него самого, позволяет ему прославиться и дает выгоду всем остальным. Его спутница, Сарра (в те дни еще Сара), преображается в романтическом приключении и становится настоящей женой и матерью мира. Этот успешный завет с Богом, заключенный как мужчиной, так и женщиной, указывает на абсолютное и окончательное соответствие инстинкта, приводящего каждого ребенка в мир, имплицитному порядку общества, природы и божественного. Почему мы должны ожидать чего-то меньшего – чего-то иного, кроме этой основополагающей гармонии человеческой души и желания с самим космосом? Кто мы – чужаки в чужой стране или законные обитатели Эдема? Даже самый ярый материалист среди атеистов-биологов понимает, что человек в силу необходимости представляет собой микрокосм, зеркало конечного и абсолютного.

Иначе Бог предстает для Моисея и израильтян. Он – призыв, звучащий от основания мира и обращенный к достойным: покиньте проторенный путь, последуйте своей опасной судьбе, станьте собой настоящими, подобно Аврааму и Сарре. Бог книг Исход, Чисел и Второзакония – это пылающий, живой феномен, встреча с которым производит глубочайшее преображение характера; это божественный импульс и голос, побуждающий человека стать предводителем народа и вечно повторять призыв, зовущий людей уйти прочь от тирана: сперва – в хаос пустыни, а затем – в землю обетованную. Это архетипическая модель нашего стремления, самой мотивации – истории нашей жизни – в ее цельной и зрелой форме. У Моисея тоже есть противник – как был он у Адама и Евы, а позже у Авеля. Отчасти это фараон, но если взглянуть более глубоко и отвлеченно – это искушение властью, а фараон – лишь воплощение этого заманчивого духа. Моисей применяет силу и принуждение, когда хватило бы убеждения и призыва, и непреклонная десница Бога