Диалог с Богом. История противостояния и взаимодействия человечества с Творцом - Джордан Питерсон

атомы, подобно мраморным шарикам, сталкиваются друг с другом и производят предсказуемую цепочку событий, которая движет нашими судьбами или даже составляет их суть. Напротив, каждый пережитый нами момент, все, с чем мы сталкиваемся и с чем боремся – это область огромных возможностей. Мы ведем свою борьбу как истинные образы Бога, родственные Логосу, – творческому духу, чьи действия порождают сам космос с его благим порядком. Эта борьба вершится, когда мы вместе с божественным носимся над изначальными водами и своим словом творим бытие. Этот дух добровольной вовлеченности в творчество – первая характеристика того, чему по праву отведено самое главное место в Библии. Благодаря ему создается сцена, на которой разворачиваются все дальнейшие события, – и перед нами раскрываются дух и история, благодаря которым неисчислимые факты реальности обретают границы, привлекают наше внимание и побуждают к действию, а мир делается обитаемым, гостеприимным, стабильным, благоприятным и плодотворным.

Родство с Логосом наделяет нас и обязанностями: давать верные имена и властвовать; отражать этот процесс, подобно фону, и быть в нем партнерами; хранить и возделывать огражденный сад, вечную обитель мужчины и женщины; и участвовать в возвышенном жертвенном преображении, которое примиряет человеческое и божественное. Более того, благодаря этому мы добровольно принимаем все бремя мира – противостоим угрозе хаоса; сдерживаем свою технологическую самонадеянность; смело идем на романтическое приключение нашей жизни; становимся предводителем рабов, уходящих от тирана; и говорим искупительные слова даже врагам. Мы должны делать все это в соответствии с присущим нам моральным порядком, дух которого принадлежит Богу, а следствия записаны в великой книге небесной иерархии, запечатлены в Библии и начертаны в человеческой душе.

Однако Адам и Ева не могут устоять перед искушением: они поддаются желанию стать как боги, присваивают себе право вкусить запретный плод и зовут к себе великого узурпатора – змея, скрытого в траве, гордый дух Люцифера, высшего ангела в царстве Божьем, вступившего на самый страшный и неверный путь. Ева решает, что может обнять и прижать к груди саму сущность отравы. Это патология сострадания, гордо расширенная за пределы своей сферы, – это всепожирающая мать, о которой предупреждают миф и психоаналитики; это ведьма в восхитительно безопасном пряничном домике – слишком хорошем, чтобы быть настоящим; это реальная обитель того, кто противится духу Сына Человеческого как его извечный враг. «Моя любовь беспредельна (посмотрите на меня, посмотрите на меня!)». Спутница Адама, соблазненная патологической возвышенной целью, призывает его принять неудобоваримый плод и приветствовать предателя и узурпатора – и тем самым меняет космический порядок.

Адам, вечно желающий впечатлить свою «половинку», малодушно соглашается. Какие отговорки он неизменно придумывает, пытаясь рационально обосновать свое решение? «Конечно, я могу это сделать; мои таланты беспредельны; все для тебя, дорогая; я все могу; легче согласиться, чем противостоять или договариваться; я ведь твой друг и я не хочу, чтобы тебе было плохо», – как бы там ни было, он согласен. И мужчина, и женщина падают из-за гордыни – характер их падения описывает искушение, свойственное каждому полу; оба они проявляют изнанку своей уникальной и главной силы. У женщины это способность заботиться и воспитывать, ее великое призвание; у мужчины – страстное стремление понимать природу явлений и вещей и овладевать ими.

Так оба нисходят в горькое самосознание, наготу и отчуждение от Бога, прогуливаться с которым они теперь не могут – они слишком боятся Его. Мир становится падшим, после того как у архетипической матери и отца человечества «сбивается прицел». Осужденные на горький каторжный труд, Адам и Ева оказываются за пределами небесного сада, лицом к лицу со стражами врат – страшным херувимом и пламенным всесожигающим мечом, который оборачивается во все стороны. Что это означает? Что ничто несовершенное не может попасть в рай и что для грешников различающий процесс – Логос, преграждающий им путь, – вполне может показаться адом.

С этого начинается история мира. Каин и Авель, первые дети изначальных родителей, рождены в том самом мире, где сейчас живем мы все. Братья как таковые олицетворяют и репрезентируют два архетипических и принципиально противоположных способа бытия и становления. Эти способы устанавливают модель, по которой вершится весь человеческий труд. Более того, ими определяются все формы принесения настоящего в жертву ради будущего, а личного каприза – во имя общественной гармонии и эффективности (или наоборот), свидетельствующих о благополучии человека и государства. Авель предлагает высшую жертву, ничего не оставляя про запас. Он принимает свою ответственность – свое приключение, свой смысл – и благодаря этому преображается по мере взросления. Каин поступает иначе: он утаивает, отдает второсортное, хоронит таланты, скрывает свой свет под сосудом, – и попадает под влияние духа манипуляции и обмана. Каждый, кто выбирает легкий путь, в конечном итоге лжет себе о своей сути, а также о природе и о причине своих действий, пытаясь отвлечь и ввести в заблуждение самого Бога. Но жизнь – сложная игра. Цена входа – смерть и возможность ада, и если игрок не выкладывается по полной, он не добьется успеха. Жизнь, которая могла бы стать райской, – это награда, предназначенная только для тех, кто охотно, добровольно и даже с благодарностью несет самое тяжелое бремя из всех возможных; для тех, кто берет на себя даже грехи мира. Обилие возможностей, с которым борется Авель, может превратиться в Эдемский сад, если цель борца достаточно возвышенна, если его внимание направлено на верный ориентир и если он приносит жертвы наивысшего качества. Поэтому Бог принимает приношение Авеля благосклонно.

Каин, напротив, выбирает широкую и легкую дорогу, желая получить ложную выгоду и уйти от неизбежных последствий своих сакраментальных неудач. На этом пути он встречается с тем же искусителем, чьи льстивые речи стали причиной падения его родителей и положили начало заре падшего мира. Это приводит лишь к страданиям, однако вместо того, чтобы признать свою неудачу, исповедать грехи, покаяться и искупить вину, Каин решает призвать самого Бога к ответу за несправедливость мира. Успех брата ему невыносим, и он с обвинением говорит и себе, и Богу, что космический порядок несовершенен, а дух, породивший его, несправедлив. Доказательства? Его собственная неудача. Бог не принимает ничего подобного. Он открыто говорит своему заблудшему внуку, что тот открыл дверь для греха, – в мучениях и одиночестве, которые навлек на себя сам, – и призвал ужасного, хищного духа, приникшего к земле у порога, сделать свое черное дело. Горькие размышления Каина о своей судьбе – это не что иное, как свершившийся брак человека и злобного, завистливого духа, правящего адом.

Разгневанный брат, отказываясь признать ошибку, замышляет заговор, а затем убивает Авеля, свой собственный идеал