Религия Библии. Христианство - Андрей Борисович Зубов

Какая девушка не хочет похвалиться сво­ей красотой, а вот сдерживает свое, столь естественное желание. Так что, не следуя этой мусульманской норме, христиане должны уважать ее как форму смирения се­бя Бога ради. То же самое и со всем иным. Скажем, му­сульманин, который отказывается от алкоголя... Вы что думаете, мужчине не хочется выпить рюмку водки или бокал вина? Хочется, конечно. Если он действительно от­казывается от этого ради своей веры, а не только делает вид, а сам пьет втихомолку, то он молодец. Мы не отка­зываемся, христианам в меру употреблять алкоголь раз­решено. А вот мусульманам Богом сказано иначе.

С другой стороны, все религии не отрицают многожен­ства, а некоторые признают и многомужество, и только для христиан брак — это исключительно союз одного муж­чины с одной женщиной, и на всю жизнь, пока они оба жи­вы. Тоже норма противоестественная, что доказывают бес­численные супружеские неверности, но сколь важная для христианского совершенства — «каждый имей свою жену, и каждая имей своего мужа» [1 Кор. 7: 2]. Многоженство же для христиан — прелюбодеяние, с самыми тяжкими для обожения последствиями: «Не обманывайтесь: .прелю­бодеи. Царства Божия не наследуют» [1 Кор. 6: 9].

Так что у всех этих религиозных поведенческих норм есть только один смысл, но этот смысл важнейший, и над ним никогда не надо смеяться. И никогда не надо гово­рить, что ты дурак, потому что лупишь яйцо с острого, а не с тупого конца. Мы должны помнить, что Бог дает, в зависимости от культуры народа, как разные языки, так и разные поведенческие установления. Но исполнение своих поведенческих установлений — великое благо, ес­ли, конечно, они не призывают к бесчеловечности. Если установления какой-то религии предполагают, напри­мер, приносить в жертву своих первенцев, то это уже без­условно не от Бога, а от лукавого врага. Потому что это — требование убийства личности, и, понятно, это плохо, но если религиозные требования дисциплинарно-поведен­ческого характера, то они могут быть самые различные.

Личная эсхатология

Личная эсхатология — это ожидание искупления тела на­шего и полносоставного воскресения человека — анаста- сиса, когда душа, тело и дух соединятся вновь. Мы не воль­ны лишь в двух вещах, во всем остальном мы вольны, — мы не вольны в своем приходе в мир и не вольны в уходе из мира. Это происходит помимо нашей воли. Но в этом ми­ре мы достаточно свободны. И мы в этой земной жизни работаем все годы, которые нам дал Бог, свободной волей определяя будущую нашу судьбу. Если мы сознательно со­единяем себя с Богом, живем с Ним, живем Им, соизмеряем каждый поступок с Ним, то мы достигаем цели. Если мы этого не делаем, то тогда, когда произойдет всеобщее вос­кресение, мы не соединимся с Ним. Потому что мы здесь, на земле, когда мы действовали в свободной нашей воле, мы добровольно не сделали наше естество богоподобным.

Иисус дал христианам великую возможность, если угодно — легкий путь. Он намного более легкий, чем у других, хотя внешне выглядит очень тяжелым. Этот легкий путь заключается в том, что Он Собой исправил нашу падшесть. И когда христианин омывается, умирая в крещенской купели и воскресая, он возрождается уже новым творением без последствий грехопадения в нем самом. В этом смысле христиане подобны Иисусу Христу, в них тоже нет внутреннего греха. Греховный человек умер в купели, и новый человек создался. В этом смыс­ле каждый из христиан — новое творение. И если после христианин ведет себя как падший человек, как эгоист, не имеющий любви к другим людям, он, по слову апо­стола, «ничто» [см.: 1 Кор. 13:2]. Как христианина его нет больше, как христианин он умер и вновь стал потомком падшего Адама, как «пес возвращается на свою блевоти­ну, и вымытая свинья идет валяться в грязи» [2 Пет. 2: 22].

Я не говорю о приверженцах других религий, которые, с точки зрения христиан, еще остаются потомками падше­го Адама. Бог тоже, наверное, их милует, смотря на устрем­ления их воли. В конце концов, в Библии есть примеры Еноха или Илии, которые взяты на небо, не будучи хри­стианами. Илия — это просто один из любимых героев ев­рейского народа. И возможно, это некий прообраз обоже­ния для нехристиан. Кто знает? Бог милостив. Бог спасает любое устремленное к нему сердце. Но нам во Христе дана огромная помощь. В таинстве Крещения мы освобожда­емся от невероятно тягостного бремени падшести. То, что было возможно для отдельных титанов духа (а может быть, и для многих, мы этого не знаем), в христианстве возмож­но каждому. И то, что многие христиане этим не пользу­ются и делают для себя христианство как бы не христиан­ством, а еще одной традицией падшего человечества, еще одной религией «ветхого Адама», — это очень печально.

Дионисий Ареопагит писал в трактате «О небесной иерархии» [XII, 3]: «Ты найдешь, что и богами богословие называет и сущие над нами небесные существа, и наших боголюбивейших и священных мужей, хотя богоначаль- ная Сокрытость сверхсущественно устранена от всего и превыше всего, и по-настоящему и вполне называться подобно Ей ничего из сущего не может. Однако когда ка­кое-либо из умственных и разумных существ полностью, сколько есть сил, обращается ввысь к соединению с Ней и насколько возможно непрестанно устремляется ввысь к Ее божественным осияниям (вот здесь намек на соеди­нение в энергиях. —А.З.), то сподобляется, по мере си­лы, если так можно сказать, богоподобия и Божественной омонимии (то есть Божественного имени. — А. З.)»[179]. Дионисий Ареопагит пишет — «по мере сил». И мы дол­жны понимать, что когда следуем Божественным прин­ципам, законам и заповедям, причем заповедям не толь­ко отрицательным (не убий, не прелюбодействуй), но и положительным: ходить в церковь каждое воскресе­нье, причащаться Святых Таин, быть вместе с верующи­ми, молиться, действительно с любовью относиться друг к другу, — то спасают не эти действия, даже самые та­инственные, но все в материальных образах дающиеся, но наше соучастие в них. Вот это очень важно понять. Все таинства сами по себе есть средства для того, чтобы правильным путем осуществить в себе эту Божественную, как написал Дионисий Ареопагит, омонимию — богопо- добие по имени. Ведь то, что называется Богом, Богом и является. Нельзя называться Богом и Богом не являть­ся, так не бывает. По крайней мере, христианское бого­словие такого несоответствия имени сущности не при­знает, когда речь идет о Совершенном.

Вот такова индивидуальная эсхатология. Поэтому для христиан воскресение мертвых и жизнь будущего века — это не просто возможность, это абсолютная необ­ходимость. Воскресение мертвых — это предпоследний