Психология стресса - Леонид Александрович Китаев-Смык

если на первый вопрос физиологией и медициной за последние полтораста лет накоплен огромный, хотя и недостаточно систематизированный, материал, к которому мы и адресуем читателя, то на второй вопрос недостаточные разноречивые данные не позволяют дать исчерпывающего ответа.

6.2. Поведение при стрессе в эволюционном аспекте

Данные, приведенные в предыдущем разделе, свидетельствующие в пользу наличия генетической обусловленности индивидуальных различий поведения при стрессе, были получены на грызунах, т. е. на биологическом объекте, весьма отдаленном в эволюционном плане от человека. Интересным было проследить характер стрессовых реакций у животных, стоящих на разных уровнях эволюционного развития.

Ниже приведены результаты исследования поведенческих реакций различных животных при возникновении у них стресса во время многократных повторений кратковременной невесомости (табл. 5) [115, 118].

Таблица 5. Продолжительность адаптации к многократному действию невесомости у различных животных

В экспериментах были исследованы поведенческие реакции животных, принадлежащих разным уровням эволюционного развития: рыб (золотых рыбок), земноводных (лягушек), рептилий (ящериц), птиц (голубей), млекопитающих (белых мышей, белых крыс, морских свинок, кроликов, кошек и собак). Использовали по 10 животных каждого вида без учета возраста и пола. В кабине самолета были оборудованы специальные отсеки, установлены контейнеры, в которых животные могли свободно парить при невесомости. В экспериментах с рыбами контейнеры заполнялись водой. Лягушек исследовали при невесомости в водной и в воздушной средах. Поведение животных регистрировалось с помощью киносъемки с последующей покадровой расшифровкой. В разных режимах полета у животных определялись число и характер движений, а также определялось положение животных относительно "верха" и "низа" кабины самолета.

У рыб в невесомости существенного изменения интенсивности движений не отмечено. Вместе с тем в тех случаях, когда рыба, плывущая вперед внезапно оказывалась в невесомости (в режимах полета, когда невесомость создавалась сразу вслед за состоянием с естественной силой тяжести, т. е. без перегрузки, предшествовавшей невесомости), было замечено, что с исчезновением силы тяжести рыба как бы замирала. Замирание с подрагиванием плавниками было также характерным для рыб при перегрузке.

В невесомости у рыб утрачивалась ориентация относительно верха и низа аквариума. При этом рыбы могли оказаться в положениях – брюхом "вверх", боком "вверх", "вниз" головой и т. п. (относительно координат аквариума). Только после окончания режима невесомости они мгновенно принимали положение спиной вверх. В нескольких случаях было отмечено, что при повторных пребываниях в невесомости рыбы за счет движений плавниками и хвостом (а не за счет перемещений вместе с массой воды) начинали переворот вокруг горизонтальной оси: головная часть продвигалась "вниз", хвостовая – "вверх" (относительно координат туловища рыбы). При этом из положения "спиной вверх" рыба перемещалась в положение "хвостом вверх" и т. д. Ввиду технического несовершенства методики не удалось обнаружить изменений объема туловища рыб при невесомости и при перегрузке, что могло бы свидетельствовать об их реакциях, направленных либо на всплытие, либо на погружение.

Особого внимания заслуживает различие двигательной активности земноводных в воздушной и иммерсионной средах. В первом случае у всех лягушек возникало бурное усиление движений в виде чередования выпрямления и сгибания конечностей (1–5 циклов в секунду). Движения могли прекратиться только в случае, если животное фиксировалось в банке, либо упираясь головой и конечностями в противоположные стенки банки (на это бы ли способны крупные животные), либо "прилипнув" к стенке банки. Следовательно, прекращению активизации движений при невесомости в воздушной среде способствовало возникновение тактильной или тактильно-кинестетической информации о наличии опоры, т. е. о в некотором роде стабильности окружающего пространства. У всех лягушек в водной среде во время невесомости возникала пассивная двигательная реакция. У них возникала стабильная поза, характеризующаяся напряженным сгибанием конечностей, известная под названием "поза молельщика".

Рептилии во время парения в невесомости совершали частые движения лапами и движения туловищем в виде "извивания".

У птиц после исчезновения действия силы тяжести возникали маховые движения крыльями в виде непрерывного взлета, в результате они летели "вверх", к потолку, переворачивались и летели к полу, далее снова к потолку и т. д. о второго, третьего режима (см. табл. 5) эта реакция угасала и птицы повисали в воздухе в своеобразной позе с крыльями, вытянутыми за спиной, и с растопыренными перьями хвоста; они могли цепляться за обшивку кабины, сохраняя позу с вытянутыми крыльями. Начиная с 20-го режима птицы зависали в невесомости со сложенными крыльями и хвостом.

Двигательная активность млекопитающих в невесомости усиливалась. Первоначально возникали движения, напоминающие бег животного: у мышей и крыс – "барабанящие", реципрокные движения выпрямленными конечностями, у всех прочих – "прыжки" (чередующиеся сгибания и разгибания туловища) и "барабанящие" движения конечностями. Одновременно у млекопитающих, кроме морских свинок и кроликов, возникали вращательные движения выпрямленным хвостом; в результате реактивного момента туловище начинало вращаться в противоположную сторону. Повышение двигательной активности всегда сопровождалось возбуждением животных: криком, расширением глазных щелей, у кошек – выраженной хватательной реакцией. Все эти реакции с самого начала невесомости протекали на фоне выраженной экстензии конечностей и запрокидывания головы назад. В экспериментах отмечена активизация некоторых вегетативных функций млекопитающих: усиление саливации, мочеиспускания и дефекации (которые начинались в невесомости), у кошек перспирация. Случаев рвоты не было. По мере возникновения адаптации к невесомости, при многократном ее повторении (см. табл. 5), первоначально исчезали "прыжки", затем "барабанящие" движения лапами. Животные переставали вращать хвостом, продолжая держать его при невесомости вытянутым в дорзальном направлении. После исчезновения двигательных реакций экстензия конечностей и туловища становилась более заметной. По мере адаптации животных экстензорная реакция исчезала. При отсутствии силы тяжести они повисали, замерев в воздухе, поджав лапы к животу, выпрямляя их только, чтобы схватить за какой-либо предмет, оказавшийся поблизости. Поведение кошек и собак отличалось по сравнению с прочими животными более быстрым наступлением адаптации к невесомости и большим индивидуальным разнообразием реакций.

Нельзя утверждать, что невесомость совершенно незнакома земным существам. Исчезновение силы тяжести сравнительно часто испытывают различные организмы в условиях наземного существования. Возникая лишь при свободном падении, невесомость, по-видимому, сигнализирует об опасности возможного удара о землю и не длится, как правило, более 2–3 сек. Нам представляется, что механизмы физиологических реакций, вызванных исчезновением силы тяжести, следует рассматривать, исходя из представлений о динамике процессов, которые возникают в организме при свободном падении. Известно, что у животных падение вызывает экстензорную (лифтную) реакцию конечностей и туловища, вращательные движения хвостом (они стабилизируют животное в потоке встречного воздуха), активизацию хватательных рефлексов. Биологическое значение этих моторных актов – в подготовке позы, обеспечивающей наиболее безопасное приземление.

Подобные реакции отмечены [310, 146 и др.] у животных и в начальном периоде невесомости в полетах па самолетах и спутниках. В