Невротический характер - Альфред Адлер

мужчинами и ее мужского протеста все еще присутствовали, но спустя короткое время они исчезли, и ее поведение стало нормальным. Однако ее подход к трудной, социально неполноценной ситуации заставлял задуматься, а изменить его можно было только дальнейшим вмешательством. Но возможно ли более благоприятное разрешение проблемы этой пациентки – стареющей, лишенной всех социальных связей из-за своего длительного невроза и малоимущей?

При всей тяжести и упорстве, присущих невротическим симптомам и невротическому характеру, они тем не менее столь же часто оказываются изменчивыми и неустойчивыми, что привлекло внимание многих авторов. Капризность, переменчивость настроения, внушаемость и подверженность влиянию (Жане, Штрюмпель и др.) не без оснований были приведены как важные признаки психогенной патологии. Но в случае психических явлений, которые, как мы доказали, представляют собой только средства выражения, практические готовности, вариативность часто сохраняется, поскольку она ведь сама по себе может быть вспомогательной линией и служить конечной цели – возвышению личностного чувства. Разумеется, невротическая самооценка будет принимать эту вариативность за отправную точку рассмотрения, преувеличивать суждение о собственной слабости, тенденциозно усиливая внушаемость, подкреплять это суждение специально подобранными и чаще всего неверно оцененными воспоминаниями, чтобы невротическим способом получить для себя более сильный импульс. Приведем один поучительный случай. Недавно в Вене некий врач публично проводил внушения в состоянии бодрствования, и в некоторые вечера ему это хорошо удавалось с одной дамой. Когда однажды в один из следующих вечеров эта дама вновь была приглашена для демонстрации, она «ответила», в качестве мести, истерическим припадком такой силы, что в дальнейшем лекции этого врача были запрещены полицией.

При психотерапевтическом лечении нужно все время быть готовым к тому, что у пациента по мере его включения в лечебный процесс будет усиливаться мужской протест, готовность к припадку, и первым делом следует пресекать эту неизбежную реакцию. Любое улучшение состояния воспринимается пациентом как принуждение и поражение, и часто за этим следует ухудшение, но только потому, что ему предшествовало хорошее самочувствие.

Многообразные полярные, амбивалентные (Блейлер) черты невротиков и психотических больных выстраиваются на основе гермафродитического расщепления невротической психики и повинуются только личностному идеалу, защищаемому с повышенной трепетностью и большой осторожностью. Их согласованность, если она правильно распознана, всегда дает картину единства психики, например в таком виде: «Оттого что я слаб, беспечен, мягкосердечен и склонен подчиняться, мне приходится внешне представляться сильным, осмотрительным, жестким, властным», и при этом в зависимости от своеобразия характера те или иные стороны этой «амбивалентности» всегда выступают на передний план. На заднем же плане скрыты компенсирующие черты.

III. Невротическая принципиальность. – Сочувствие, кокетство, нарциссизм. – Психический гермафродитизм. – Галлюцинаторная защита. – Добродетель, совесть, педантичность, фанатизм правдолюбия

В предыдущей главе мы могли видеть многообразные попытки, приготовления и готовности у пациентки, обусловленные ее мужской установкой. При этом страх перед мужчиной был так велик, что каждый раз препятствовал завязыванию любовных отношений, пока лечение не предоставило возможностей для этого. Во многих случаях мужской протест внешне проявляется прямо противоположным образом: пациентки беспрестанно заводят новые отношения, которые, правда, быстро чахнут и подвергаются самым диковинным испытаниям судьбы. Такие пациентки также способны заключать браки один или несколько раз, а равно и расторгать их. Очень часто они загораются сильнейшей любовной страстью, которая способна смести все препятствия и даже может усилиться благодаря последним. Подобные явления можно наблюдать и у невротичных мужчин. При ближайшем рассмотрении у них обнаруживаются уже известные нам невротические черты, и в первую очередь властолюбие, которое, как и другие качества, пользуется любовными отношениями как средством добиться признания. У женщин страстное желание «иметь всё» выражается здесь в такой форме, что целью завоевания становятся все мужчины, а иногда вообще все люди, причем пышным цветом расцветают кокетство и потребность в нежности, недовольство доставшимся жребием. Нередко бросается в глаза «невротическая сцепка» любви с трудностями. Миниатюрная девушка предпочитает только высокорослых мужчин, или любовь вспыхивает, только если на это есть родительский запрет, а то, что достижимо, удостаивается лишь пренебрежения и неприязни. В разговорах и рассуждениях таких девушек всегда присутствует ограничительное словечко «только». Они желают только образованного мужчину, только богатого, только мужественного, или – только платоническую любовь, только бездетный брак, или – только такого мужчину, который даст полную свободу, и т. д. При этом тенденция к обесцениванию часто бывает настолько сильной, что в конечном счете едва ли останется хоть один претендент, удовлетворяющий всем их требованиям. В большинстве своем они имеют готовый, часто бессознательный идеал, к которому примешаны черты отца, брата, какого-нибудь мифического героя, литературного или исторического персонажа. Чем лучше знакомишься с этими идеалами, тем больше убеждаешься, что они установлены как фиктивная мерка, с целью обесценить действительность.

Психическая направленность с сопутствующими чертами «не-женской» природы способствует проявлению таких «мужских» черт, как сексуальная свобода, неверность и распутство, и отчетливо нацелена на идеал равенства с мужчинами. При анализе легко обнаруживаются первоначальная неполноценность органов, чрезмерное чувство неполноценности, явно завышенная изначально оценка мужчины, которая влечет за собой его обесценивание в качестве защиты. Есть и другие защитные механизмы, которые подкрепляют наше понимание невроза. Принципиальные убеждения невротичных женщин – такие, как: все мужчины грубые, все тираны, от всех дурно пахнет, все они чем-то заражены и т. п. – обнаруживают влияние тенденциозной апперцепции. У нервозных мужчин можно найти преисполненные недоверчивости фундаментальные суждения такого рода: все женщины порочны, ненасытны, легкомысленны, слабоумные от природы, а их сексуальность не знает границ. Таким же фикциям нередко привержены наши «властители дум» – философы и поэты, формирующие для нас идеалы нашего времени, «тайного императора» (Зиммель[211]). А нервозный человек охотно подхватывает их, чтобы приобрести надежный ориентир в суматохе жизни. Помимо религиозных деятелей и отцов церкви, самые популярные клише о женщинах создали Шопенгауэр, Стриндберг, Мёбиус и Вейнингер. За учеными диспутами клириков – есть ли у женщины душа, человек ли она – последовал «Молот ведьм» и позор инквизиторских костров. Подходящая сюда эротика – перверзия или мастурбация и частые поллюции, а глубинное намерение при этом – обойтись без женского партнера. И только эти «обломки» эротики и остаются, когда исключена норма. Легко понять, что все построения в психологии относительно фаз сексуального развития, особенно принадлежащие Фрейду, базируются не на естественном «превращении либидо», а на искусственном, обусловленном влиянием нашей культуры. А значит, идея о врожденных перверзиях, извращенных компонентах рассыпается на глазах.

Искусство – все еще почти исключительно мужское занятие, поэтому невротическая апперцепция у девушек предлагает гораздо меньше подходящего материала для построения надежных схематических фикций и последние заимствуются из детского мировоззрения, так что их еще труднее согласовать с реальностью. Но там,