Психические травмы в межличностных отношениях - Оксана Владимировна Защиринская

и в достаточной мере не проинтерпретирован, то изменения и переносы зачастую происходят безуспешно.

В процессе консультирования при наличии психоэдукации (обучения лично необходимым для конкретного человека первичным знаниям в области психологии и психотерапии) обратившиеся за помощью очень быстро узнают, что, как правило, можно вспомнить лишь часть психотравматического переживания в рамках произошедшего события [Breitenbach et al., 2012]. Диссоциации, исполняя роль защитных механизмов, являются причиной того, что опасные для жизни или невыносимые для психики переживания лишь фрагментарно сохраняются в памяти в форме различных категорий на уровнях физиологического восприятия или эмоционального отождествления и что лишь кропотливая работа в рамках психотравматерапии позволяет впоследствии найти семантические значения или иногда установить их, сделав определенные выводы о пережитых событиях.

Мнимо нормальная личность – это одна из характеристик категории регуляции, при наличии которой человек постоянно пытается забыть о психической травме, отрицает ее существование и делает так, чтобы она никогда не повторилась. Эмоциональная включенность – это, напротив, именно то состояние, которое позволяет восстановить и заново в процессе психотерапии пережить и переосмыслить травматическое событие. Когда проявляется эмоциональная включенность, у детей и взрослых возникают интрузии или их переполняют яркие воспоминания о прошлом. Помимо вышеописанной общей субъективной удовлетворенности, критерием психического выздоровления является также степень вновь обретенной способности человека к интеграции с социальной средой.

В зависимости от степени влияния долговременных комплексных посттравматических расстройств на личность и вследствие этих бесчисленных негативных психофизических воздействий могут возникать разные проявления психотравматизации, которые реализуются на когнитивно-поведенческом и эмоционально-личностном уровнях [Luxenberg et al., 2001].

1.2. Теории и концепции психической травмы

Первоначально идея психической травмы была сформирована в рамках психодинамического подхода. Термин «психическая травма» ввел в 1878 г. немецкий невролог Альберт Ойленбург, а одна из первых теорий травматического невроза, сформулированная в 1880-х гг., принадлежит Герману Оппенгейму [Федунина и др., 2014]. Первые теоретические подходы к пониманию механизмов психической травматизации разрабатывались в эти же годы Жаном-Мартеном Шарко и Пьером Жане. Они указали на связь многих психопатологических переживаний пациентов с их подавленными воспоминаниями о травматических событиях. П. Жане вводит термин «диссоциация», это состояние возникает в результате перегрузки сознания во время обработки психотравматических ситуаций [Мазур, 2003].

Теория психической травмы Зигмунда Фрейда, первоначально формировавшаяся на взглядах Ж.-М. Шарко и П. Жане, претерпела изменения во всем развитии психоаналитической теории. В начале своей деятельности З. Фрейд занимался изучением детских травм на клиническом материале истерии, а во время и после Первой мировой войны он был вынужден обратиться и к анализу психических травм, полученных во взрослой жизни. Фрейд писал, что психотравма возникает, когда чрезмерный по силе стимул или раздражитель прорывается через «стимульный барьер», или «щит», то есть вызывает глобальные нарушения в энергетике организма. Лечение травмы должно основываться на переработке гипервозбуждения, связанного с травматическим событием [Фрейд, 2016].

В подходе З. Фрейда к проблеме психической травмы особое место занимает феномен фиксации при травме, блокировки связи между аффектом и воспоминанием [Федунина и др., 2014]. Корни болезненного аффекта Фрейд видел в сексуальной сфере. Фиксация на переживаниях, вызывающая болезнь, была описана им и Йозефом Брейером на материале пациенток с истерией еще в 1893 г. Впоследствии З. Фрейд заметил, что картина состояния травматического невроза приближается к истерии по количеству характерных двигательных симптомов, но, как правило, превосходит ее по степени яркости субъективных страданий. Переживания травматического невроза близки к состояниям ипохондрии или меланхолии, среди симптомов – общая слабость и расстройства психических функций [Фрейд, 2016, с.12]. З. Фрейд, как и П.Жане, делал акцент на экономическом аспекте травматического опыта: «Выражение “травматический” имеет… экономический смысл. Так мы называем переживание, которое в течение короткого времени приводит в душевной жизни к такому сильному увеличению раздражения, что освобождение от него или его нормальная переработка не удается» [Фрейд, 2008, с. 315]. Трансформация патогенного бессознательного в сознание предполагает устранение амнезии. Трансформация, согласно

З. Фрейду, может быть достигнута, если пациент сможет вновь заново пережить часть забытой жизни, осознать ее как часть забытого прошлого.

Анна Фрейд в психоаналитических исследованиях детей в приюте отмечала наличие регресса как «обычного явления», вызванного чувствами, связанными с травматическим событием (смертью родителей или разлукой с ними). Эти регрессии всегда сопровождала утрата значимых достижений в развитии функций Эго. У детей нарушались навыки контроля опрятности, те, кто мог разговаривать, теряли это умение, а виды игровой активности становились примитивными. Они также теряли свои недавно сформированные двигательные навыки. Детская психика регрессировала до уровня более примитивного существа. В связи с большой значимостью подобных последствий автор рекомендовала внимательно изучить психотравматические события жизни у взрослых пациентов в процессе психоанализа [Фрейд, 2008].

В 1900 г. Эмиль Крепелин в своей работе «Введение в психиатрическую клинику», которая впервые появилась в России в 1923 г., рассматривал проблемы психической травматизации с тех же позиций, что и З.Фрейд. Примечательно, что в этом клиническом исследовании Э. Крепелин разделяет психические травмы на две категории: «невроз испуга» и собственно «травматический невроз», хотя между ними нет практических различий (в том числе и в его описании).

Фактически, единственное важное различие между «неврозом испуга» и «травматическим неврозом», по словам Э. Крепелина, заключается в том, что при травматическом неврозе после одной или нескольких попыток справиться с болезнью у больного появляется убежденность в том, что в связи с его страданием он больше не может выполнять прежнюю работу. Последствия травматизации проявляются особенно сильно, когда пострадавшему снова необходимо начать работать, а также когда должен решаться вопрос о его выходе на пенсию по нетрудоспособности. Вследствие этого Крепелин не рекомендовал в отношении таких пациентов ставить вопрос о пенсии, а считал более предпочтительным подходом к решению проблемы единовременное вознаграждение больного определенной суммой с последующим скорейшим возвращением его к трудовой деятельности. Более того, автор абсолютно однозначно заявлял о том, что в связи с характером заболевания травматическим неврозом собственно лечение совершенно бесполезно [Крепелин, 2009]. Такое мнение можно отнести на счет господствовавших в то время представлений и отметить отличное клиническое описание автором этой формы душевных страданий.

Более поздние исследования рассматривали психическую травму в контексте теории стресса как особую форму общей реакции на стресс. Согласно данному подходу, травматический стресс возникает, если стресс-фактор обладает достаточной интенсивностью и длится долгое время, в связи с чем перегружает психические, физиологические и адаптационные способности человека, разрушает психологические защиты, вызывает беспокойство и приводит к психическим и физиологическим нарушениям в организме. Важно подчеркнуть: если опыт стрессовой ситуации нормальным образом мобилизует адаптивные ресурсы организма и облегчает адаптацию человека к меняющимся условиям, тогда травматический стресс истощает его адаптивные способности [Мазур, 2003]. Реакции