Записки психиатра. Безумие королей и других правителей - Максим Иванович Малявин

при этом с королем стали считаться. Да и финансовое положение, что удивительно, удалось поправить – обозначился выход из кризиса, в котором Испания успела прочно застрять еще с прошлого века. С колониями же Филипп предпочитал торговать, нежели незатейливо грабить – и это тоже пошло стране (да и колониям тоже) на пользу. А насчет пограбить – так есть же каперские патенты, все казне прибыток. Опять же, несмотря на обострения душевной болезни, в 1714 году он не только подавил восстание в Каталонии (те норовили отложиться под Габсбургов), но и каталонский фуэрос отменил – мол, горе побежденным, теперь у вас будут нормальные законы, как во всей Испании. Заодно и Арагону, и Валенсии, и Балеарским островам показал большой королевский жезл вместо автономии. Баскам и Наварре, так и быть, кое-какие свободы оставил. Страна понемногу становилась единой и более сильной.

Что же до смерти любимой женщины… «Долго царь был безутешен, но как быть? И он был грешен; год прошел, как сон пустой – царь женился на другой». Все случилось почти так, как в сказке Пушкина – я имею в виду сроки.

Горе по безвременно почившей Марии Луизе длилось почти год. Но надо было жить дальше. И не только жить, но и о наследниках задуматься. Из четверых сыновей, что родила ему Мария Луиза, на тот момент были живы трое, что тоже не давало никаких гарантий, а одни лишь упования; к тому же испанский двор не очень-то устраивало, что та самая Первая дама Опочивальни, Мария Анна де Латремуй, слишком по-хозяйски себя вела. Невесту сыскали в Пармском герцогстве – была там о ту пору принцесса на выданье, Елизавета Фарнезе, двадцати одного году от роду. Вот ей-то засланцы от Филиппа и передали предложение, от которого девица не смогла отказаться.

И 16 сентября 1714 года состоялась свадьба по доверенности: то есть документально и при свидетелях все написано и подписано, оставалось королю дождаться посылки из Пармы. Путь из Италии в Испанию (особенно когда человек путешествует не в качестве взмыленного курьера, а со всей приличествующей важностью и комфортом) и так-то по тем временам занимал немало времени, а уж с плановыми да внеплановыми остановками… словом, в Мадриде Изабелла (так ее стали называть испанцы) оказалась аж только в декабре. 23 числа она повстречалась – и тут же, к великой радости испанских придворных, вдрызг разругалась с Марией Анной де Латремуй, – а 24 декабря увидела наконец-то своего суженого-ряженого. И все. И снова Купидон стрелял без промаха и очередями. Филипп влюбился без памяти.

Филипп V практически поселился в спальне Изабеллы: во дворце по-прежнему покои короля и королевы были отдельными, ибо так заведено, но его величество и в прошлый раз не особо-то придерживался заведенных порядков и в этот раз тоже не стал. А то, понимаешь, ходишь в гости, как неродной. А тут тебе и секс животворящий, от меланхолии спасающий, да и посланников можно принимать прямо у жены в спальне – она, в случае чего, и подскажет, а когда и сама все переговоры на себя возьмет.

1 сентября 1715 года умер Людовик XIV, и на этом французское влияние при испанском дворе, можно считать, закончилось. Зато усилилось итальянское, благодаря сами понимаете кому, а также советникам и кардиналу Джулио Альберони, которых принцесса привезла с собой в Испанию, да так и не стала отпускать обратно. Филипп же, особенно в периоды своих депрессий, от управления государством самоустранялся, и при дворе уже стали привыкать, что королева Изабелла не только царствует, но все чаще именно что правит.

Итальянцы чуть было не провернули аферу с назначением Филиппа регентом Франции (афера сия вошла в историю как заговор Челламаре), но что-то пошло не так. «Ну и не больно-то хотелось!» – пожала изрядно округлившимися плечиками Изабелла и обратила свои взоры на Сицилию: ну ведь бесхозная же земля, да так плохо лежит, так бесяво – правда же, падре Альберони?

Падре, тот еще авантюрист, заверил, что «бесяво» – то самое слово. Уговорить Филиппа оказалось проще простого, даже мозг сильно выносить не пришлось – и в 1719 году Испания двинула войска в сторону Сицилии. Французы на такой демарш сильно разобиделись, засобирались на войну, и Изабелле, вошедшей в раж, довелось даже покомандовать дивизией – ну не оставлять же мужа в военном лагере без своего внимания: вдруг маркитантка какая наглая да смазливая попадется – его же, негодника, еще и утешать потом придется! Утешать Филиппа пришлось по иной причине: кампания не задалась, в войну вступили британцы, и испанцам пришлось несладко.

В 1724 году, 15 января, Филипп на высоте очередного депрессивного приступа заявил – мол, дорогие испанцы, я устал, я ухожу – и, махнув рукой на уговоры Изабеллы и придворных, отдал корону своему сыну от Марии Луизы, Луису I, а сам удалился в летнюю загородную резиденцию Ла Гранха, что в Сан-Ильдефонсо.

«Он же ребенок!» – подумала Изабелла и осталась присматривать за Луисом, а по сути – просто продолжила править страной. Добровольное отречение Филиппа продлилось недолго, всего семь месяцев: Луис заболел оспой и 31 августа скончался. Филиппа же Изабелла, взяв за компанию министров, папского нунция и парочку богословов, убедила вернуть корону на чело.

И снова, по сути, мало что изменилось: король царствовал, Изабелла правила и утешала мужа, как могла, а заодно прикидывала, как бы получше пристроить своих детишек (а брак с Филиппом был, так сказать, плодотворным – из семерых детей лишь один умер в младенчестве). И ей это в итоге удастся – но то будет уже совсем другая история.

Несмотря на все более частые эпизоды депрессии (хорошо, когда рядом деятельная и верная жена!), Филипп оставался королем Испании вплоть до своей смерти 9 июля 1746 года. Прожил он шестьдесят два года, из которых сорок шесть неполных лет приходились на королевский стаж. По завещанию был он похоронен в дворцовой церкви своей любимой резиденции Ла Гранха, оставив корону второму по старшинству сыну от первого брака, Фердинанду VI (тоже, к слову, любителю переложить управление страной на плечи супруги).

Мария Благочестивая, она же Мария Безумная

Речь пойдет о первой правящей королеве Португалии, Марии I (она же Мария Франциска Изабель Жозефа Антония Гертрудес Рита Жоана де Браганса, и не приведи Господь перепутать), которую в Португалии величают Марией Благочестивой, а в Бразилии – Марией Безумной.

Старшая из дочерей короля Португалии Жозе I, Мария унаследовала от отца трон объединенного королевства Португалии, Бразилии и Алгарве в феврале 1777 года: ну не получилось