Отель «Война»: Что происходит с психикой людей в военное время - Арлин Одергон

совершают покушения на жизнь людей, поджоги и кражи лесоматериалов. Многих мапуче немедленно задержали с применением силы и использовали устрашение и пытки, чтобы добиться признаний. Их дома грабили, многие получили ранения. Чилийскую же прессу больше волновали акты насилия, якобы совершенные мапуче, чем их жестокое преследование[96]. По неподтвержденным предположениям, люди в капюшонах были вовсе не индейцами-экстремистами, «иностранными террористами» или «шпионами», как утверждали политики правого крыла, а провокаторами конфликта со стороны самого чилийского правительства, желавшего насадить тиранию[97].

В мае 2000 года чилийский историк Серхио Вильялобос написал статью, в которой назвал «умиротворение» мапуче неизбежным, ведь «столкновение высокоразвитой культуры с менее развитой всегда приводит к господству первой над второй»[98]. Эта фраза – типичный пример расистского обоснования применения тактик террора для угнетения коренного населения и притесняемых народов во всем мире.

Нестабильность и жестокие действия полиции в генуе: чрезмерная реакция или тактика террора?

Примером массового террора стала реакция на антиглобалистские демонстрации в Генуе, где летом 2001 года проходила встреча лидеров стран «Большой восьмерки». В город съехались около 100 000 протестующих. Сразу после развернувшихся событий, в результате которых один человек погиб, приблизительно 200 были ранены и гораздо больше людей получили психическую травму от увиденного, мировые новостные источники сообщили, что демонстрации возглавили агрессивно настроенные протестующие и именно это и привело к трагедии. Вскоре заявления о жестоких действиях полиции Генуи стало невозможно игнорировать: их становилось все больше и больше. Но даже когда ее поведение стало достоянием общественности, его восприняли просто как «чрезмерную реакцию» на агрессивное поведение протестующих[99].

Появлялись многочисленные рассказы о том, как в здание школы, служившее штаб-квартирой Социального форума Генуи (он объединял примерно 700 генуэзских организаций), около полуночи ворвалась полиция. Здание использовалось для ночлега, и кто-то еще только залезал в спальный мешок, а кто-то уже крепко спал, когда появились полицейские и стали избивать лежащих.

Те, кто при этом присутствовал, так описывали эту кровавую сцену: людям наносили тяжелые удары, ломали кости, ребра, а одному пробили легкое. Все фото- и видеооборудование было конфисковано[100]. Сообщалось также, что полиция изъяла жесткие диски компьютеров, из чего следует, что вторжение могло быть совершено с целью завладения базой данных и раскола организации. Одних отправили в больницу, других – в тюрьму. Свидетели рассказывали, как людей с переломанными костями отправили в тюрьму и заставили там стоять вдоль стены с раскинутыми руками, в то время как полицейские плевали и мочились на них и использовали различные способы устрашения[101].

Четырех британцев четыре дня продержали в тюрьме в нечеловеческих условиях, не позволяя встретиться с консулом и адвокатами, и отпустили без предъявления обвинений. Один из этих демонстрантов, получивший серьезные телесные повреждения, рассказал, как полиция без разбора колотила людей дубинками, а те не оказывали никакого сопротивления. Полицейские также распевали фашистские песни и угрожали протестующим зверствами и насилием[102]. Источник в полиции подтвердил, что демонстрантов выстраивали в ряд и били головой об стену и что полицейские мочились на кого-то из них[103].

Хотя сообщения об этих происшествиях все-таки появились в мировых новостях, некоторые ведущие газеты, особенно в США, о них почти не упоминали. Несколько рассказов демонстрантов было выложено на интернет-сайтах[104]. Я разговаривала с очевидцем этих событий – он был в числе тех спящих и, проснувшись, застал ужасную сцену: людей избивали так, что кровь забрызгивала стены[105]. В мировых новостях упоминалась «жестокость полиции», но некоторые журналисты подспудно оправдывали ее, объясняя «перекосы» непокорностью демонстрантов. Правительства европейских стран выразили возмущение действиями итальянской полиции и спрашивали, почему ту не научили разгонять протестующих без применения силы. Чего я не нашла в мировых новостях, так это вопроса, как события в Генуе вообще можно объяснить чрезмерной реакцией полиции. С какой бы точки зрения я ни взглянула на них, не понимаю, как избиение спящих и конфискация их видеоматериалов, камер и файлов может рассматриваться как «чрезмерная реакция».

Во время встречи «Большой восьмерки», когда сразу несколько мировых лидеров присутствовали в Генуе и все были готовы к возможным вспышкам насилия и террористическим актам, кажется весьма неправдоподобным, что ответственность за усмирение демонстрантов целиком лежала на итальянской полиции. Объяснять эти жестокие нападения на демонстрантов «зверством полиции» и «чрезмерной реакцией» – значит упускать из виду, что полиция, вполне вероятно, использовала тактики террора для провоцирования и использования нестабильности с целью узаконить подавление растущего антиглобалистского движения, которое в последние годы провело демонстрации в Сиэтле, Праге, Генуе, Флориде и других городах.

Использование ФБР понятия «террорист» для оправдания жестоких мер

Федеральное бюро расследований (ФБР) США очень активно применяло тактики террора по отношению к своим собственным гражданам при подавлении политических движений, особенно движения в защиту гражданских прав, движения «Черные пантеры» и Движения американских индейцев (ДАИ).

С 1956 по 1971 год по всей стране проводилась секретная кампания ФБР – программа контрразведки «Коинтелпро» (COINTELPRO), направленная на уничтожение «политически неудобных» организаций. О «Коинтелпро» стало известно в начале 1970-х, когда были опубликованы документы ФБР, в которых упоминалось о более чем 2000 случаев использования тактик по «нейтрализации» политических диссидентов. Они включали в себя откровенные акты насилия и разлагающие попытки вызвать ненависть и нестабильность внутри этих объединений и между ними, а также использование всех видов тактик террора для уничтожения движений и их лидеров. Специальный комитет сената провел расследование по делу «Коинтелпро», и отчет от 1976 года теперь доступен общественности[106]. В нем говорится, что, хотя заявленной целью этих тактик являлось «обеспечение национальной безопасности и предотвращение насилия, доказано, что многие жертвы были мирно настроены, не контролировались иностранными государствами и не представляли угрозы национальной безопасности»[107]. Многие считают, что «Коинтелпро» свернули только номинально[108]. (Более подробную информацию о «Коинтелпро» см. в главах 10 и 13.)

Сразу после закрытия «Коинтелпро» к членам партии «Черные пантеры» стали применять термин «террористы», хотя еще за несколько месяцев до этого их называли просто агитаторами[109]. Использовались и другие термины, такие как «партизаны» и, в случае ДАИ, «бунтовщики». Некоторые полагают, что, хотя американцам не нравилось вмешательство ФБР в политическое многообразие, они готовы были согласиться с необходимостью защиты от «террора»[110].

Яркий пример, иллюстрирующий попытку лингвистически связать понятие «террорист» с общественными диссидентами, – это использование термина «контртерроризм» для обозначения действий, направленных на борьбу с исключительно пацифистской организацией Plowshares[111][112]. Эта организация выступала против ядерного оружия и милитаризма, и несколько ее членов-«террористов» были приговорены к продолжительному лишению свободы, например за подготовку заговора с целью нанести ущерб производству ядерных боеголовок[113].

Следствия по обвинению в «терроризме» коснулись многих мирных организаций, таких как Комитет солидарности с народом Сальвадора (Committee in Solidarity with the People of El Salvador, CISPES), «Духовенство и миряне обеспокоены» (Clergy and Laity Concerned), религиозное общество «Сестры Мэрикнолл» («The Maryknoll Sisters»), Amnesty International, Чикагская межрелигиозная специальная группа (Chicago Inter-Religious Task Force), Католическая конференция США (US Catholic Conference) и Образовательная ассоциация Вирджинии (Virginia Education Association). Все они выражали несогласие с политикой США в Центральной Америке[114].

11 Сентября – нестабильность и деструктивный ответ

Эмоциональная нестабильность, вызванная террористическими актами 11 сентября, открыла перед реакционными лидерами США широкие возможности: «Вы либо с нами, либо против нас» на «оси зла». Мифические, архетипические истории о добре и зле хорошо подходят для коллективного состояния нереальности происходящего, возникающего, когда люди выбиты из привычной колеи. Президент Буш подпитывал в людях желание отомстить, говоря, что возмездие оправданно и необходимо для «выкуривания бен Ладена из его норы». С самого начала были несогласные, но они медлили с высказываниями: им давали понять, что они проявляют недостаточно уважения к жертвам теракта. Когда Буш начинал бомбардировки Афганистана, он создал коалицию, но отказался от совещаний с Советом Безопасности ООН. Даже если мы оставим вопросы о том, были ли бомбардировки необходимы,