Оперировать немедленно - Николай Федорович Шахмагонов

Политического Управления Советской Армии и Военно-Морского Флоте. Кто-то «стукнул», мол стрижёт новоиспечённый журналист купоны на одном герое. «Разбор полётов» ничего не дал, поскольку все три материала не были написаны под копирку, а оказались совершенно разными – это в ту пору допускалось. Теперь-то всё допускается, а тогда ревностно следили за журналистской этикой.

После каждой публикации я звонил Михаилу Филипповичу, но газету «Известия» он и сам видел и сам купил экземпляры, ну а журнал «Тыл и снабжения Вооружённых Сил» в госпитале получали. А вот когда напечатали очерк в «Советском военном обозрении» я отвёз несколько номеров, тем более журнал в отличие от тылового, выходил на отличной бумаге и с качественными фотографиями.

Время выпало удачное, посидели, поговорили, даже чай попили. Михаил Филиппович рассказал и ещё много интересного – он был неистощим на рассказы. За чаем мне было неудобно за блокнот хвататься, а потому я уже дома по памяти на всякий случай записал несколько эпизодов, хотя и не знал, как их можно использовать – после газеты «Известия» уже некуда предлагать материал.

Но публикация в центральной газете, видимо, возымела действие.

Через некоторое время мне позвонили с телевидения и сообщили, что принято решение пригласить на праздничный концерт, посвящённый празднованию Дня Советской Армии Михаила Филипповича с сыном Евгением и фронтовую медсестру, а мне предложили подготовить небольшое интервью с ними для записи во время этого концерта.

Я сказал на это:

– По Михаилу Филипповичу Гулякину готов сделать интервью, но я ничего не знаю о медсестре?

Мне ответили:

– Мы вам подготовим необходимую справку и дадим возможность прорепетировать перед.

И вот запись концерта началась. В те времена очень немногие передачи делались в прямом эфире. Вот и здесь концерт шёл долго, некоторые номера повторяли для записи не один раз.

Для рассказа о Михаиле Филипповиче Гулякине я выбрал самые сильные моменты его биографии – воздушно-десантные войска, междуречье Дона и Волги, Сталинград – и коснулся сложнейших хирургических операций, которые он начал делать на фронте.

Я старался рассказать то, что Михаил Филиппович из скромности о себе не стал бы говорить. Задавал вопросы, он отвечал. Так же провёл короткие беседы с его сыном Евгением и фронтовой медсестрой.

Как только завершилась наша беседа, прозвучала со сцены замечательная песня «Люди в белых халатах». Вспомним слова, посвящённые военным медикам…

…Сколько раненых в битве крутой,

Сколько их в тесноте медсанбатов

Отнимали у смерти слепой

Люди в белых халатах

Люди в белых халатах

Отнимали у смерти слепой.

О фронтовых медсанбатах есть немало замечательных песен, полностью посвящённых именно этим подразделениям милосердия – «На всю оставшуюся жизнь» или «Вальс фронтовой медсестры», но именно эта прозвучала на том концерте и особенно запомнилась, а концерт я смотрел уже дома по телевизору. Тогда ведь телепрограмм было очень мало, и потому такие вот передачи смотрела практически вся страна.

А утром на следующий день после демонстрации концерта по телевизору, мне позвонил главный редактор Издательства ДОСААФ СССР писатель Юрий Александрович Виноградов, с которым я незадолго до того познакомился на юбилее у нашего замечательно писателя-фронтовика, фронтового разведчика, Героя Советского Союза Владимира Васильевича Карпова.

В издательстве ДОССАФ готовилась к изданию моя первая книга рассказов и очерков – небольшая книжонка, скорее брошюрка. Ну уж сколько к тому времени написал, столько написал.

И вдруг Юрий Александрович предложил:

– Давай пока отставим этот твой сборничек. Срочно готовь книгу о Гулякине, с которым ты вчера выступал на концерте.

Ну что тут скажешь?! Очерки и рассказы вроде как на редакторском столе, а тут всё ещё даже не в чернильнице. Я и ответить не успел, как Юрий Александрович добавил:

– Книга о Гулякине гораздо значимее и важнее. А рассказы ещё напишешь, будет объём побольше. Тогда и издадим. Так что давай срочно заявку.

Ну что ж, заявку я отнёс, но зная уже о том, как работают издательства и что после заявки на книгу может пройти не один год, особенно не торопился, тем более, занятость Михаила Филипповича не позволяла некоторое время начать работу.

Так прошло лето. Я успел даже подружиться с Женей Гулякиным, моим сверстником, сделал о нём очерк в одну из газет. И вдруг осенью, кажется в октябре, снова позвонил Виноградов и поинтересовался, насколько готова книга о Михаиле Филипповиче Гулякине?

Я осторожно спросил:

– А что? К каком сроку нужно? Работаю…

– Если готова, то ставлю в план. Когда сможешь сдать?

– Через два месяца нормально? – спросил я.

– Но только не позже.

– Хорошо, сдам…

Закончив разговор, я прикинул: «Сейчас октябрь, середина октября. Значит, сдать надо в середине декабря, ну пусть в конце… сколько же дней на работу? Семьдесят, максимум семьдесят пять! Ну что ж… Это всего две страницы в день, поскольку книга где-то в районе 150 страниц».

Пустяки… Я ведь и тогда уже научился работать очень быстро. Да и служба в журнале «Советское военное обозрение» позволяла отлучаться с работы для вот таких встреч с героем ради написания книги.

Был замечательный главный редактор в то время. Во многом, оригинал. Заходишь, бывало, вот так отпроситься, и причина ведь веская. Спрашиваешь:

– Валентин Дмитриевич, разрешите мне пораньше уйти с работы, для…

– Благословясь, Николай Фёдорович, благословясь…

И даже не интересуется причиной отлучки.

Я как-то поинтересовался, почему не дожидается, когда проситель объяснит причину.

– А для чего мне выслушивать выдумки? Ведь чаще всего причину выдумывают. Верно одно – нужно отлучиться. Ну раз нужно, отчего не отпустить, тем более, если по службе всё в порядке.

Словом, все условия были для работы. И я, объяснив Михаилу Филипповичу, что нужно срочно, буквально в два месяца, сделать книгу, которая чуть ли не сразу пойдёт в набор, попросил о встрече.

С тех пор я стал часто бывать в небольшом, уютном кабинете главного онколога госпиталя, кабинете, который на многих просто наводил ужас одним своим названием. Пришлось через годы и мне советоваться с Михаилом Филипповичем по поводу сурового недуга, но это было много позже, о чём позже и расскажу, а пока я был автором книги, а он её героем.

Работу начал. Начал первую книгу с самых истоков его военной биографии.

Конечно, с одной стороны, две страницы совсем немного, даже если учесть, что я ведь был и на основной службе, и приходил домой примерно в 19 часов. Да и нужно было готовить немало текущих материалов. Но когда речь идёт о тематике не очень знакомой, о медицине, о полевой хирургии, а тактике медицинской службе, это не очень