Горькие силлогизмы - Эмиль Мишель Чоран

class="p1">Малейшие изменения в атмосфере ведут к нарушению моих планов, чтобы не сказать моих убеждений. Эта форма зависимости, самая унизительная из всех возможных, постоянно заставляет меня гнуться и ломаться и одновременно рассеивает остатки иллюзий о моей способности быть свободным, да и просто иллюзий о свободе. Что толку в нашей спеси, если мы все пребываем во власти Влажности и Сухости? Хоть бы мы были не в таком жалком рабстве и имели дело с другими богами.

* * *

Самоубийство не имеет смысла, потому что самоубийца всегда убивает себя слишком поздно.

* * *

Если абсолютно точно знаешь, что все ирреально, совершенно непонятно, к чему тратить силы на доказательство этого.

* * *

Чем дальше от рассвета и ближе к дню, тем более похабным выглядит свет, искупая свою мерзость лишь перед тем, как снова угаснуть, – такова этика сумерек.

* * *

В сочинениях буддистов часто говорится о «бездне рождения». Рождение – это действительно бездна, пропасть, только мы не падаем в нее, а, напротив, к собственному великому несчастью, из нее возникаем.

* * *

Все больше промежутки между приступами признательности к Иову и Шамфору[15], к брани и язвительности.

* * *

Всякое мнение, всякая точка зрения неизбежно однобоки, неполноценны, недостаточны. И в философии, и в чем угодно другом оригинальность сводится к неполным определениям.

* * *

Если пристально вглядеться в наши так называемые благородные поступки, то окажется, что среди них нет ни одного, который с той или иной стороны не был бы достоин порицания или даже просто вреден, так что мы начинаем раскаиваться в его свершении. В конечном итоге у нас остается очень небольшой выбор: либо вообще ничего не делать, либо терзаться угрызениями совести.

* * *

Самое малое умерщвление плоти обладает взрывной силой. Всякое побежденное желание наполняет нас могуществом. Чем сильнее мы оторваны от этого мира и чем меньше принадлежим к нему, тем больше он нам покорен. Отречение – источник бесконечной власти.

* * *

Мои разочарования, которые могли бы сойтись в общей точке, образуя если не систему, то хотя бы единое целое, вместо этого оказались распылены, потому что каждое из них мнило себя уникальным. Так из-за недостатка организации они и пропали ни за что.

* * *

Успеха добиваются только те философские или религиозные системы, которые льстят нам – неважно, от имени прогресса или ада. Человек испытывает абсолютную потребность находиться в центре всего, а проклят он или нет, это его занимает куда меньше. Мало того, это и есть единственная причина, объясняющая, почему он – человек, почему он стал человеком. И если в один прекрасный день он перестанет испытывать эту потребность, то ему придется уступить свое место другому животному – более исполненному гордыни и безумия.

* * *

Он испытывал отвращение к объективным истинам, к тяжкой обязанности выстраивать аргументацию, к строгим рассуждениям. Он терпеть не мог доказательств и никого не стремился ни в чем убедить.

* * *

Чем тяжелее давит на нас время, тем сильнее наше желание от него освободиться. Напишите безупречную страницу или хотя бы всего одно предложение, и вы поднимитесь над будущностью со всей ее испорченностью. Преодоление смерти лежит на пути поиска нерушимых вещей через слово – символ одряхления.

* * *

В самый разгар поражения, когда стыд грозит придавить нас к земле, в нас внезапно просыпается неистовое чувство гордости. Оно длится недолго – ровно столько, сколько нужно, чтобы опустошить нас и лишить всякой энергии, чтобы вместе с силами нас покинуло и нестерпимое чувство стыда.

* * *

Если смерть так ужасна, как мы предполагаем, то почему же по прошествии определенного времени мы начинаем считать счастливым всякого человека, неважно, друга или врага, который прекратил жить?

* * *

Не раз и не два мне случалось уходить из дома только потому, что, останься я у себя, не уверен, сумел бы я преодолеть некую внезапную решимость или нет. На улице гораздо спокойней, потому что здесь меньше думаешь о себе, здесь все выглядит ослабленным и выродившимся, все, начиная со смятения.

* * *

Таково свойство болезни – бдеть, когда все кругом спит, все отдыхают, даже сам больной.

* * *

Пока молод, недомогания приносят известное удовольствие. В них видишь столько новизны, столько богатства! С возрастом они теряют способность удивлять – слишком хорошо ты их знаешь. Между тем если и стоит терпеть немощи, то только ради непредсказуемости, пусть это будет какая-нибудь малость.

* * *

Как только мы обращаемся к самому сокровенному в себе и начинаем предпринимать усилия, чтобы показать себя, мы обнаруживаем в себе массу дарований и в упор не видим собственных недостатков. Нет на свете человека, готового допустить, что нечто, явившееся из глубины его души, не имеет ровным счетом никакой ценности. А как же самопознание? Это не более чем термин, скрывающий в себе внутреннее противоречие.

* * *

Какое количество стихотворений, в которых говорится только о Поэзии! Существует целая поэзия, занятая исключительно собой. Любопытно, как бы мы отнеслись к молитве, объектом которой была бы религия?

* * *

Ум, все на свете подвергающий сомнению, в конце концов задавшись тысячью вопросов, приходит к почти тотальной вялости, к такому состоянию, которое человеку вялому от природы свойственно инстинктивно. Ведь что такое вялость как не врожденная растерянность?

* * *

Какая жалость, что Эпикур – мудрец, в котором я нуждаюсь более всего, написал больше трех сотен трактатов! И какое облегчение, что все они утрачены!

* * *

– Чем вы заняты с утра до вечера?

– Терплю себя.

* * *

Вот что сказал мой брат по поводу несчастий и болезней, которые обрушились на нашу мать: «Старость – это самокритика природы».

* * *

«Надо быть сумасшедшим или пьяным в стельку, – сказал Сийес[16], – чтобы хорошо изъясняться на известных языках». Надо быть сумасшедшим или пьяным в стельку, добавлю я к этому, чтобы набраться смелости пользоваться словами – любыми словами.

* * *

Немногословный фанатик хандры способен преуспеть в чем угодно, только не в сочинительстве.

* * *

Прожив жизнь в постоянном страхе перед худшим, я в любых обстоятельствах старался забегать вперед, позволяя несчастью завладеть мной еще до того, как оно случилось.

* * *

Мы не завидуем тому, кто наделен способностью молиться, но сгораем от зависти к тому, кто пользуется материальными благами, к богачам и