Российское обществоведение: становление, методология, кризис - Сергей Георгиевич Кара-Мурза

труд, а есть часть его необходимого труда, труда, который необходим для того, чтобы он воспроизводил себя как члена общества, а тем самым и общество в целом, что само является всеобщим условием производительной деятельности индивида» [277, с. 17].

Сказано достаточно ясно. Таким образом, у Маркса никаких оснований для утверждения, будто Советское государство было «сверхэксплуататором» населения СССР, нет. Ни С.С. Шаталин, ни другие обществоведы их не привели и даже не пытались, они ссылались на понятие «прибавочной стоимости». Эти эмоциональные всплески были вне разумных и тем более научных норм. Они были недовольны советским строем – это их право, но они вели антисоветскую пропаганду с ложными аргументами. Это для ученого недопустимо. Они не стали спорить с Марксом, а, наоборот, опирались на его авторитет, который был ими же внушен населению СССР.

Из контекста научных (а не идеологических) рассуждений Маркса можно выдвинуть тезис, что, изымая у рабочих прибавочный продукт, ни капиталист в рыночной экономике, ни государство в США или в СССР не эксплуатируют рабочего. Противоречие между трудом и капиталом или между трудом и государством вызвано иными отношениями, а вовсе не присвоением прибавочной стоимости, здесь роль этой сущности представляется надуманным, как и сама категория прибавочного труда. Фундаментом модели антагонистического противоречия трудовая теория стоимости стала из-за того, что она порождена гипостазированием – ее представили реальной сущностью, и очень многие в ней запутались.

Выше мы привели объяснение Маркса того факта, что государство делает расходы из необходимого для работников продукта (дороги, школы, армия и пр.). Средства на это капиталист изымает у работника и передает государству в виде налогов. А в СССР государство было и работодателем, и предпринимателем, и организатором создания благ за рамками зарплаты, получая отчисления от предприятий и формируя общественные фонды. В 1985 г. при средней денежной зарплате работающего 2281 руб. один работающий отчислял в общественные фонды потребления 944 руб., из них на душу населения приходилось 530 руб. денежных выплат и льгот. Это – только общественные фонды потребления.

Статьи расходов этих фондов в 1985 г. были таковы (%): просвещение – 25,7; здравоохранение и физическая культура – 13,8; социальное обеспечение и социальное страхование (пенсии, пособия и др.) – 41,5; содержание жилищного фонда (в части, не покрываемой квартплатой) – 5,9.

Динамика этих фондов представлена на рис. 15.

А куда девается прибавочная стоимость? В СССР это было хорошо видно. Например, полет Гагарина и космическая программа выходили за рамки бытового потребления. Такие программы П.Г. Бунич назвал: «Это те же египетские пирамиды. Они почти ничего не дали, кроме убытков и разорения». Такова его картина мира, это его личное дело. Общественная проблема в том, что он занимал высокий пост в Комитете Верховного Совета СССР по экономической реформе.

А что в капиталистической экономике? Прибавочный продукт отчуждается капиталистом. Часть его стоимости капиталист отдает государству в виде налога. На эти деньги строят школы для детей рабочих, то есть вкладывают средства в воспроизводство рабочей силы. Следовательно, это стоимость не прибавочного продукта, а необходимого. Другую часть капиталист вкладывает в поддержание, расширение и улучшение производства. Разве это не расходы на воспроизводство рабочей силы? Значит, и «этот прибавочный труд есть часть необходимого труда».

Наконец, какую-то часть капиталист использует на свое потребление. Допустим, он потребляет скромно, как раз в меру своих усилий по организации производства. Но тогда выходит, что он всю прибавочную стоимость возвращает работникам – через государство или свое производство. Выходит, все зависит от нравственности капиталиста? Ездит на «мерседесе» – эксплуататор, ездит на «ауди» – товарищ рабочему?

Рис. 15. Выплаты и льготы, полученные населением из общественных фондов потребления в СССР, млрд руб.

Даже Энгельс так писал о трактовке эксплуатации как отчуждения прибавочной стоимости: «Как отмечает Маркс, в формально-экономическом смысле этот вывод ложен, так как представляет собой просто приложение морали к политической экономии». На этом основании Э. Бернштейн в статье «Возможен ли научный социализм?» резонно отвергал самостоятельное значение понятия прибавочной стоимости как обвинения капитализма.

Категории необходимого и прибавочного труда надуманны, а конфликт между трудом и капиталом возник потому, что капиталист платил рабочему не зарплату, необходимую для воспроизводства его рабочей силы, а в соответствии с балансом сил на рынке. В большинстве случаев на рынке побеждал капитал – прежде всего создавая армию безработных, которые сбивали цену рабочей силы. Это совсем другая тема. Кстати, нередко на рынке труда рабочий ухитряется эксплуатировать буржуя – если есть дефицит рабочей силы для некоторых работ. Долгое время типичный предприниматель, собственник предприятий, был кровопийцей, так что это надолго врезалось в память.

Противоречия у Маркса возникают из-за того, что он смешивал абстрактную модель с идеологией, на которой он строил учение о пролетарской революции. Понятие «необходимый» труд, который оплачивается по эквиваленту стоимости рабочей силы, противоречит всей идеологии Маркса, когда он говорит о реальном положении рабочего класса как идеолог. Вот он пишет в «Капитале» (гл. ХIII, 8): «Какую роль в образовании прибавочной стоимости, а следовательно, и в образовании фонда накопления капитала играет в наши дни прямой грабеж из фонда необходимого потребления рабочего, это мы видели…» [29, с. 616].

Как можно называть «необходимым» труд, если из его стоимости можно «грабить» большую часть – а рабочая сила все равно воспроизводится? И какая же это «прибавочная» стоимость, если она образуется не как свойство труда производить больше, чем стоимость рабочей силы, а за счет грабежа? Модель неадекватна реальности. Причем здесь трудовая теория стоимости и рабочей силы? Переходя к эмпирической реальности, сам Маркс рисует совсем другую картину, в которой и речи нет об эквивалентном обмене.

И на раннем этапе капитализма, и в настоящее время рабочий выступал и выступает (редко) вовсе не против «эксплуатации как изъятия прибавочной стоимости после эквивалентной оплаты стоимости рабочей силы», а именно против «грабежа» – когда этот грабеж становился нестерпимым. Маркс представил пролетарскую революцию как возмущение присвоением капиталистом «чистой» прибавочной стоимости именно в идеологии, а не в своих текстах, которые считал научными.

Пример – «Критика Готской программы», тоже текст идеологический. Там сказано: «Система наемного труда является системой рабства, и притом рабства тем более сурового, чем больше развиваются общественные производительные силы труда, безразлично, лучше или хуже оплачивается труд рабочего» [278]. Что значит «безразлично, лучше или хуже оплачивается труд рабочего»? Значит, дело не в воровстве прибавочной стоимости?! И почему академик С.С. Шаталин не сказал советским рабочим, что наемный труд на капиталиста – система рабства, даже если труд рабочего оплачивается хорошо? Ведь это грубая пропаганда.

Труд оплачивался в соответствии с балансом