Эффект летучей мыши. 10 уроков по современному мироустройству помимо черных лебедей - Фарид Закария

их в ранг элиты, группы лиц, чьи знания придают им авторитет и власть. В современную эпоху управление посредством интуиции и торжество невежества просто немыслимы. Подобное пытались опробовать в Америке, Бразилии и других странах, однако результаты оказались весьма плачевными. Экспертам и элите следует наладить контакт с людьми и уделять больше внимания их потребностям. Самым серьёзным моральным недостатком меритократии является вера в то, что ваш успех, ваше высокое положение в обществе делает вас выше в каком-либо смысле. В демократических странах, по крайней мере, желания народа служат главным источником власти. Так что давайте говорить начистоту: по мере преодоления текущей пандемии и будущих кризисов люди должны прислушиваться ко мнению экспертов. Но эксперты также должны услышать людей.

Урок пятый

Цифровая жизнь

Не слишком ли мы преувеличиваем последствия пандемии? А что если влияние COVID‑19 меньше, чем принято считать? Что ж, вполне возможно. Люди обладают необычайной способностью мириться с болью и потерями и двигаться дальше. А бывает и так, что события, которые, казалось бы, навсегда оставят шрамы, в итоге оказываются скоротечными. Вспомните, например, испанский грипп. После пандемии, от которой погибло около 50 миллионов человек по всему миру, в том числе почти 700 000 американцев, в США наступили ревущие двадцатые и эпоха джаза. Во время сухого закона в Нью-Йорке к середине 1920-х годов насчитывалось до 100 000 подпольных баров. Что вызвало такую тенденцию? Внутренняя борьба? Большие потери, вызванные Первой мировой войной и гриппом? Независимо от причины, доказательств того, что люди работали как-то иначе или меньше общались, практически нет. Новой нормы не существовало. Уоррен Г. Хардинг, первый президент США, вступивший в должность в период после пандемии, даже проводил предвыборную кампанию на тему «возвращения к нормальной жизни».

Впрочем, история не всегда повторяется. Иногда прерывность поражает не меньше, чем непрерывность. Именно так и происходит в случае сравнения испанского гриппа с новым коронавирусом. В 1920-х годах люди вернулись на фермы, заводы и в офисы, потому что никакой другой альтернативы не было. Чтобы добыть средства к существованию, нужно было встать и пойти на работу. Если вы искали развлечений, то находили их только в театрах и мюзик-холлах. Если вы хотели купить еду или одежду, вам нужно было идти в магазин. Теперь же всё изменилось. За последние два десятилетия мы стали свидетелями развития цифровой экономики, которая позволяет людям решать большинство задач без необходимости собираться, преодолевать пробки, набиваться в поезда и тратить несколько часов на дорогу. В последние годы перемены выходят далеко за рамки видеоконференций и электронной коммерции. Сегодня в цифровом формате можно прожить всю свою жизнь.

В какой момент мы перешли к цифровой экономике? Естественно, процесс шёл постепенно, и единого поворотного момента не существует. Сначала появились компьютеры, первоначально разработанные во время Второй мировой войны для военных. Изобретение интегральной схемы привело к появлению персонального компьютера, которое часто датируют 1971 годом (годом выпуска Kenbak-1). Интернет тоже развивался медленно, начав с ARPANET Министерства обороны в 1960-х годах, а затем, в 70-х и 80-х годах, неуклонно расширяясь и охватывая всё большее количество учебных заведений. Всемирная паутина родилась в 1990 году. С 1995 года начала свою деятельность крупнейшая компания Amazon, занимавшаяся продажей книг. Ещё в самом начале своей деятельности компания, расположенная в Сиэтле, установила компьютеризированный колокольчик, который звонил всякий раз, когда совершалась покупка. Как только он издавал звон, как пишет журналист Брэд Стоун, «сотрудники собирались, чтобы проверить, знает ли кто-нибудь клиента». По мере роста продаж колокольчик звонил настолько часто, что его пришлось убрать. Перенесёмся в первый квартал 2020 года, где Amazon уже зарабатывает 10 000 долларов каждую секунду. Сохранись колокольчик до наших дней, он издавал бы непрерывный звон, словно тревожный звонок, предупреждающий о наступлении новой эры.

Технологические изменения происходили неоднократно. Чтобы понять последнее из них, нужно вернуться в август 2011 года. Да, выбор может показаться вам странным, поскольку тот месяц выдался мрачным и не слишком располагал к техно-оптимизму. Экономики всего мира всё ещё переживали последствия глобального финансового кризиса. Европейцы опасались, что Испания и Италия объявят дефолт по своим долгам и вызовут кризис на всём континенте. В США уровень безработицы оставался стабильно высоким – более 9 %. 8 августа, в «чёрный понедельник», промышленный индекс Доу-Джонса упал на 635 пунктов, что стало шестым по величине падением в его истории. Именно в такой неспокойной обстановке Марк Андриссен, изобретатель Mosaic, первого крупного веб-браузера, опубликовал в Wall Street Journal эссе под интригующим заголовком: «Почему программное обеспечение поглощает мир». К тому моменту существовало две экономики: цифровая и материальная. Андриссен полагал, что цифровая экономика развивалась настолько стремительно, что доминировала над материальной и поглощала её.

Новые компании всё чаще убеждались, что с помощью программного обеспечения можно значительно увеличить свою прибыль, расширить сферу деятельности и продавать цифровые услуги, а не физические товары. Не успевшие вступить в игру предприятия начали полностью вытесняться. Компания Kodak пропустила революцию в цифровой фотографии, поэтому была вынуждена подать заявление о банкротстве. Музыкальные магазины практически исчезли, как только люди начали покупать онлайн-подписки на потоковые сервисы, такие как Spotify. Компания Uber превратила физическую отрасль – такси – в информационную сеть, созданную и поддерживаемую программным обеспечением. Андриссен отметил, что самыми динамично развивающимися развлекательными компаниями являлись отнюдь не киностудии или тематические парки, а компании по производству программного обеспечения и видеоигр. (В течение десяти лет доходы индустрии видеоигр превышали доходы Голливуда и музыкального бизнеса вместе взятых.) Поскольку COVID‑19 способствует ускорению тенденции к преобладанию цифровой розничной торговли над реальной, в течение следующих пяти лет, по одной из оценок, в США закроются около 100 000 магазинов – в три раза больше, чем во время рецессии 2007–2009 годов.

Даже самые, казалось бы, традиционные компании используют преимущества ПО. Генеральный директор Microsoft Сатья Наделла привел яркий пример – Thyssenkrupp. Компания является одним из промышленных гигантов Германии, ведущим производителем стали и четвёртым по величине производителем лифтов на планете. Несмотря на то, что компания продолжает производить лифты, она пришла к выводу, что наибольшую выгоду получает не от постоянно растущих цен, а от продажи контрактов на обслуживание. Умные лифты, подключенные к облаку, непрерывно передают данные о работе, которые компания тщательно анализирует и затем использует для «предиктивного обслуживания» – устранения проблемы до того, как та усугубится. ПО разработано компанией Microsoft, поэтому Наделла и рассказывает эту историю.

Клаус Кляйнфельд, будучи генеральным директором алюминиевой компании Alcoa, выразился следующим образом: «У нас есть печи. В прежние времена мы могли повышать их эффективность