Эффект летучей мыши. 10 уроков по современному мироустройству помимо черных лебедей - Фарид Закария

разум «рабом страстей». Мы используем рациональность как средство достижения цели, однако путь нам подсказывает наше чутьё. И вот Америка столкнулась с тем, что автор Vox Дэвид Робертс назвал «эпистемическим кризисом». Как объясняет Робертс, «эпистемология – это философско-методологическая дисциплина, в которой исследуется научное знание, его строение, структура, функционирование и развитие. Проблема заключается в том, что мы как государство стали неспособны учиться или познавать одни и те же вещи, а значит, мы не можем действовать сообща и согласованно». В наши дни умение слушать экспертов, читать новости и узнавать факты больше не является нейтральным действием, а, скорее, нагружено политическим смыслом.

И это не только проблема США. Во многих странах наблюдается та же динамика: люди с подозрением относятся к авторитетам, полагаются на собственные источники, сомневаются в компетентных органах и ставят партийную принадлежность выше истины. Дебаты по поводу выхода Великобритании из ЕС тоже характеризовались подобным восприятием. Данный феномен распространяется и на Бразилию, Мексику, Турцию и Индию – страны, где одна сторона считает себя экспертами, а другая глубоко им не доверяет. Растущая враждебность между ними является одной из составляющих самой значительной политической тенденции последнего десятилетия – глобального роста популизма.

В основе нового популизма лежит глубокая антипатия к истеблишменту. Вы можете найти левые варианты – от фракции демократической партии Берни Сандерса до греческой политической партии «Сириза». Все они требуют большего вмешательства государства и увеличения расходов. Правые силы, от Трампа до Бориса Джонсона и Маттео Сальвини в Италии, озабочены главным образом вопросами иммиграции. Кроме того, популисты встречаются и в развивающихся странах: Жаир Болсонару из Бразилии, Нарендра Моди из Индии, Реджеп Тайип Эрдоган из Турции и Родриго Дутерте из Филиппин. Иммиграция занимает менее значительное место в их убеждениях, а популярность основана на смеси культурного шовинизма и религиозного национализма. Почти всегда они демонизируют какого-то «другого», от меньшинств до городских либералов. Все эти разнородные движения объединяет популистская враждебность к элите. А в условиях пандемии данная тенденция обострилась до предела.

Кас Мудде, голландский политолог, даёт наиболее удачное определение популизма: «Популизм – это идеология, которая предполагает, что общество изначально разделено на две однородные и антагонистические группы: „чистый народ“ и „коррумпированную элиту“. Она исходит из того, что политика должна быть выражением „общей воли“ граждан». Как будто в подтверждение этих слов, Дональд Трамп заявил во время предвыборной кампании 2016 года: «Единственным антидотом против десятилетий разрушительного правления небольшой группы элит является смелое выражение народной воли. По всем важным вопросам, касающимся этой страны, люди правы, а правящая элита – нет». Практическим результатом реализации «смелого выражения» Трампа стала полная дискредитация экспертизы. В 2019 году во время урагана «Дориан» агентство, отвечающее за прогнозирование экстремальных погодных условий, стало одним из главных участников битвы за компетентность и объективность. Отношение Трампа к экспертам отчётливо проявилось, когда он ошибочно заявил, что ураган обрушится на Алабаму. После того как эксперты Национального управления океанических и атмосферных исследований публично опубликовали поправки, Трамп показал отредактированную карту. Кто-то – большинство полагает, что сам Трамп – перерисовал путь урагана чёрным маркером, чтобы показать его траекторию, проходящую по территории штата. Вдобавок к столь карикатурному подрыву репутации метеорологов, упрекнули и правительственных специалистов, опровергнувших ложное утверждение Трампа.

Новый правящий класс

Многие из нас воспринимают экспертов в различных областях как истинных профессионалов. И неудивительно, ведь благодаря образованию, упорному труду и опыту они овладели определённой темой. Они доказали свой талант, сдав тесты, окончив лучшие колледжи и получив работу в местах, где ценят мастерство. Конечно, когда они рассуждают о вопросах, в которых хорошо разбираются, они вправе рассчитывать на доверие. «Это не так», – пишет учёный Майкл Линд в своей книге «Новая классовая война». Цитируя радикалов 1960-х годов, он объясняет: «Вопрос заключается отнюдь не в вопросе», то есть реальный конфликт происходит не из-за какого-то конкретного вопроса или спора. «Всё дело во власти». В любом обществе, утверждает он, власть существует в политической, экономической и культурной сферах. «Все три области Западного общества на сегодняшний день являются фронтами новой классовой войны». Для многих людей «советы экспертов» служат частью более широкой стратегии господства нового правящего класса – меритократов.

В современных развитых странах царит меритократия. Школы принимают абитуриентов преимущественно на основании результатов экзаменов, а компании нанимают и продвигают людей, основываясь прежде всего на тех или иных заслугах. Большинство ведущих представителей власти, бизнеса, искусства и культуры получили высшее образование, а многие из них имеют и послевузовскую степень. В некоторых обществах эта тенденция доведена до крайности, как, например, в Восточной Азии. В конце 1990-х годов Тайвань славился кабинетом министров, где около 70 % чиновников закончили аспирантуру – 60 % из них учились в американских университетах.

И всё же подумайте, насколько эксклюзивным считается высшее образование. В Америке и Европейском Союзе около трети населения окончили вуз. Ещё меньшая часть получает послевузовское образование – всего 13 % в США. И тем не менее, большинство руководящих должностей в западных обществах занимают люди, имеющие как минимум диплом о высшем образовании и, как правило, послевузовскую подготовку. Другими словами, примерно две трети людей безучастно стоят в стороне и наблюдают за тем, как другая треть заправляет делами. (В крупных азиатских странах, где доля выпускников колледжей меньше, разрыв, возможно, значительно больше. Всего 10 % населения Китая учились в колледже, но практически все члены Центрального комитета Коммунистической партии имеют высшее образование – 99 % по состоянию на 2016 год. По иронии судьбы, благодаря этой тенденции Коммунистическая партия Китая в некотором смысле является самой элитарной организацией в мире.)

Меритократы образуют отдельный класс, обособленный от остального общества. Во-первых, они зарабатывают гораздо больше: по данным переписи населения США, доходы американцев с высшим образованием в 3,7 раза выше, чем у выпускников средней школы. Высокообразованные американцы обычно живут в крупных городах, занимают высокие должности и склонны к социальному либерализму. Напротив, люди, не имеющие высшего образования, живут в сельской местности, занимают менее квалифицированные должности и в целом более социально консервативны. В 2016 году Хиллари Клинтон получила большинство представителей первой группы, а Трамп – большинство представителей второй. Разрыв между городскими и сельскими жителями, увеличивающийся с каждым годом, возможно, является самой значительной линией разлома в Америке в электоральном плане – в большей степени, чем расовая или гендерная принадлежность. Опросы показывают, что примерно две трети сельских жителей Америки одобряют Трампа, а две трети городских жителей его ненавидят. В исследовании 2019 года отмечается, что этот процесс сортировки «дошёл до того, что теперь практически не существует