Среди призраков. Рассуждение об эпохе метавселенной и генеративного искусственного интеллекта - Эрик Саден

соответствующий таргетинг рекламных сообщений, чтобы «снизить шум» между передатчиком и приемником, следуя основным теориям коммуникации. И вот своего рода предельная точка, недосягаемый горизонт или даже настоящее чудо, которое полностью изменит расклад: появляется сеть Интернет, которая вскоре позволит отслеживать интересы пользователей на основе навигации.

Сразу вводится текущее профилирование индивидов и эволютивное толкование их поведения по модели, изначально предложенной в 1998 году в Google: первым шагом становится появление на экране рекламных ссылок или баннеров в зависимости от посещенных ранее сайтов – так возникает новая отрасль. Она оперирует данными и сумеет разработать сложные технологии, позволяющие воспринимать желания и потребности людей, монетизируя в различных формах эту массу информации. Такая аксиоматика определит значительный промышленный и антропологический разрыв, характерный для первой трети XXI века. С одной стороны, перед нами предмет постоянных разработок, который представляет растущий, неиссякаемый источник прибыли. С другой, – и это касается всех, – происходящее обусловливает образ жизни, а точнее, совершенно новое экзистенциальное состояние, в котором мы, – предпочитая комфорт, упрощение повседневных задач, радость оттого, что мы в центре внимания и нам пытаются угодить, – не хотим замечать постоянное давление на наше сознание, как будто и неосязаемое, но притупляющее в нас чувство самостоятельности и способность к критическому мышлению. Это в некотором смысле крайнее проявление тенденции, довольно рано, еще два столетия назад описанной Алексисом де Токвилем: «Всегда нужно опасаться, как бы люди не поддались воле случая, ежедневно увлекающего их желания, и, не отказавшись полностью от целей, которые можно достичь лишь в результате длительных усилий, не лишили бы себя всего великого, безмятежного и долговечного»[93].

«Надзорного капитализма» никогда не было, но на рубеже 2010-х годов сложился капитализм, который в тот момент, когда его поносили со всех сторон, предстал сущностью, способной установить уникальную связь с каждым из нас, старался нас ублажить, заботился о нашей безопасности, придумал «care-политику»[94], то есть политику заботы, но только прагматичную и до того дальновидную, что на подобную щедрость не было бы способно ни одно существо. Капитализм не стал выходить на энный по счету виток эволюции, он радикально преобразовался – не прикрылся новым лицом, а просто-напросто попытался исчезнуть как таковой. Есть вероятность, что к концу нынешнего десятилетия термин «капитализм» утратит актуальность и для каждого из нас воплотится в подобии универсальной машины для генерации внутренней речи, постоянно привносящей нужные ей смыслы в нашу жизнь – и даже в нашу не-жизнь. Спустя два с лишним столетия формула Канта, зовущая набраться смелости и пользоваться собственным умом, казалось бы, стала нормой, но представляет собой кредо без содержания, без цели, чаще всего находящее выражение в потоке сознания, особенно характерном для так называемых социальных сетей, и безжалостно похоронена постоянно расширяющимися системами искусственного интеллекта, которые, стараясь не выдавать себя, распоряжаются нашим поведением. «Радикальный антигуманизм» – так я назвал это в 2018 году и вынес эти слова в подзаголовок написанной тогда книги[95].

Вся жизнь – впереди

Теле- и киноэкраны предназначены для широкой аудитории: смотреть можно вместе, комментарии как особый вид социального инстинкта – пожалуйста. В отличие от компьютера и тем более от смартфона, которыми обычно не делятся. Каждый из нас, беря в руки одно или другое устройство, остается единственным пользователем, хотя бывает и так, что наши экраны одновременно видят и окружающие – обычно мы быстро показываем им веб-страницы или фотографии и тут же снова возвращаем себе эксклюзивный статус. Получается, что с этими двумя приспособлениями мы поддерживаем до крайней степени индивидуализированную связь: организуем рабочий стол, раскладываем файлы по специально предназначенным папкам, определяем предпочтения, прячем кое-какие воспоминания в тайных – или не самых явных – уголках. Сложившееся сродство со временем закрепляется, а тактильная связь словно усиливает его. Мы точно помним все нюансы очертаний наших устройств, регулярно их протираем, а если по какой-то срочной необходимости нам приходится ненадолго передать их в чужие руки, в тот момент, когда ими завладевает кто-то другой, нам это видится чуть ли не покушением на нас самих. Как любимая игрушка ребенка, они должны принадлежать только нам и никому больше, иначе утрачивается суть, ведь в этих предметах все устроено так, чтобы создавать иллюзию индивидуализированных связей и возможности контроля над миром и другими людьми.

С этой точки зрения перед нами сугубо личные предметы, на что с самого начала, в середине 1970-х годов, указал термин персональный компьютер (personal computer, или PC) – как-никак мы вкладываем эмоции и время, которое с утра до ночи проводим в их компании. Но здесь больше, чем просто персональное пользование, устройствам удалось в некотором смысле радикализировать это качество – теперь они устанавливают все более персонализированную связь с реальным. Ищи любую информацию, отправляй и получай сообщения, фотографируй и снимай видео, слушай музыкальные плейлисты, делись репортажами о себе и личными суждениями в кругу контактов, выбирай и пользуйся приложениями, а хочешь – что-нибудь создавай. Интерфейсы поддерживают иллюзию, будто реальное не так уж строптиво и у нас в руках есть власть, дающая независимость, если не превосходство, а некоторым даже грезится, что вселенная теперь вращается вокруг них.

К тому же экраны сумели стать для нас едва ли не единственным окном в мир. Но не абы в какой. В тот мир, который с недавнего времени, в свете обстоятельств, начинает под нас подстраиваться. Как система-прототип, тестируемая в некоторых американских аэропортах компанией Delta Air Lines: на экранах с функцией распознавания лиц появляется информация, предназначенная непосредственно для пассажиров, которые на них смотрят, – выход на посадку, время, необходимое, чтобы туда дойти, текущее расписание… Конечно же, электроника предлагает заглянуть в какой-нибудь магазин, где нас – и только нас – ждет специальное предложение, а под конец, обращаясь к нам по имени, желает счастливого пути. Технология, получившая название «Параллельная реальность» (Parallel Reality), – сродни приспособлениям, используемым в фильме «Особое мнение» (Minority Report), снятом в 2002 году Стивеном Спилбергом по одноименному фантастическому рассказу Филипа К. Дика, где главный герой в исполнении Тома Круза видит через контактные линзы адресованные ему коммерческие предложения, – воплощает процесс максимальной персонализации нашей связи с реальным, которая устанавливается ныне через призму экрана.

Тенденция проявилась еще в начале 2010-х годов в концепции умных очков Google Glass, позволявших одним глазом «считывать» окружающую обстановку, а другим – сопутствующую информацию, подобранную в реальном времени с учетом места и обстоятельств, исходя из «профиля» каждого пользователя. Например, стоя перед афинским Парфеноном, в одном из стекол можно видеть сведения о памятнике, а заодно – о кафе сети