Среди призраков. Рассуждение об эпохе метавселенной и генеративного искусственного интеллекта - Эрик Саден

индивида в отношениях с другими – ведь получается, что дистанционно можно не только ощутить, как ты пожимаешь чью-то руку, но и почувствовать, как она воспринимает твое рукопожатие. Все идет к переопределению межличностных отношений: раньше они основывались на принципе разделенности – другой воплощал сущность, иную, чем мы сами, – а теперь становятся субстанцией с ощутимыми признаками метаболизма, и отсюда – иллюзия слияния с подобными нам. При такой конструкции индивидуальность (нечто неделимое, если рассматривать этимологию) становится «бесшовной» трансиндивидуальностью и транслирует туда-сюда все, что чувствуют люди. То же самое и в зрительной области – другой сможет видеть то же, что и я; нечто подобное уже используется, к примеру, в WhatsApp, но с тем важным отличием, что в этом случае поле нашего зрения и охват, доступный глазу устройства, никогда полностью не совпадают. Собственно, это и обещает шлем: идентичность того, что видит один, с тем, что в это же время наблюдает другой, – или, теоретически, неограниченное число других индивидов. Позднее такой же механизм можно было бы применить к обонянию. Коммерция в сфере «перекрестной» передачи чувств непременно родится и предложит нам «влезть в чужую шкуру» или «обменяться» ощущениями в своеобразном мета-Диснейленде, где можно, не выходя из дома, опосредованно прочувствовать самый крутой экстрим – как восхождение на Эверест или прыжок с парашютом.

Человечество опускается на недифференцированный – или, как говорят психоаналитики, «необъектный» – уровень. Это состояние от рождения приблизительно до одного месяца, когда младенец не воспринимает лицо или предмет, с которыми взаимодействует, как нечто внешнее. Мы сами, другие, реальность – все это перестает существовать для нас как сингулярные и дистинктивные сущности и вписывается в континуум или погружено в ту же плазму. Не исключено, что скоро появится глубоко противоестественная философия бытия. Влиять на нее будет технологический комплекс, который как раз и призван – начиная с определенного периода – поддерживать практически мгновенные способы коммуникации между людьми, а впоследствии начнет выполнять иную миссию: обеспечивать повсеместную общность. Общность вычислительных систем и индивидуумов, видов поведения, психотипов; общность систем и порядка вещей в этом мире. Это нужно, чтобы добиться прозрачности, в конечном счете полной, но воспринимаемой, однако, исключительно теми же системами, которым делегирована главная задача – устанавливать господство порядка, основанного на постоянном приведении к соответствию всего и вся интересам коммерции, игры или организации гипотетически совершенного общества.

В этом фрактальная троица, возникающая сейчас, соединяя технологии, людей и общество, представляет явление квантового порядка. То есть любая субстанция теоретически способна – причем на атомном уровне – сохранять контакт с любой другой, порождая действие, которое должно – или не должно – повторяться. Наш мир фактически обретает форму «Единого» в трактовке Плотина, греко-римского философа поздней античности. Имеется в виду, что любая вещь проистекает из первопринципа и потому трансцендентна. А значит, если вдуматься, может, подобно искусственному интеллекту, интерпретировать природу явлений и оперировать соответствиями, которые непрерывно выявляются автоматически и считаются подходящими, точно незримая длань некоей всеведущей силы или божественное начало. Но в отличие от всех богов, которых знала история, эта сила словно решила покончить с тем, что перспектива совершенного мира обещана нам только на том свете, и устроить его здесь и сейчас, избавив от любых случайностей и бесполезных ограничений. В общем, создать искусственный рай.

Технологии, индивидуумы и общество обретают схожую структуру в результате постоянных взаимосвязей, но определяющим становится технико-экономический фактор – он получает статус основного принципа. Людям, их сознанию, их чувствам, как и органическим или неорганическим субстанциям, отводится роль сущностей, которые безостановочно производят данные и так же безостановочно принимают на себя потоки сигналов, которые с разными целями заставляют их отклоняться от прежнего курса. Общество теряет свое содержание. Это больше не единство, образованное бесчисленным множеством индивидуумов, – полных жизни или бездеятельных, отличных друг от друга и «несокращаемых», – и тем самым побуждавшее нас самостоятельно познавать реальность, оценивать, действовать, включаться в происходящее, постоянно друг с другом договариваться и взвешивать риски. Оно становится инертным, безжизненным, призрачным, подменяется весьма прихотливым механизмом, придуманным, чтобы всегда и везде перед нами возникала лучшая из реальностей: реальность доработанная.

Глава II. Доработка реальности

1. Тотальный мониторинг

Как будто мы господа и владетели над порядком вещей

Есть формулировки, которые глубоко впечатываются в сознание и коллективные представления. Обычно потому, что бьют прямо в точку своей очевидностью или всего в нескольких словах раскрывают всю правду так, что она является как гром среди ясного неба. Обычно их повторяют из поколения в поколение, происхождение их будто бы неизвестно, они пополняют свод наших банальных истин – нечасто приходится видеть, чтобы спустя какое-то время или под влиянием особых обстоятельств они теряли свой вес. Между тем именно это недавно произошло с одной такой фразой, которая, будучи справедливой, обрела популярность, но теперь словно попала в чулан со старым хламом. «Реальное – это когда мы ударяемся» – такую мысль высказал Жак Лакан[72]. Сегодня это утверждение кажется устаревшим, оно утратило злободневность, поскольку сообщает следующее: как бы мы ни старались, всегда остается разрыв между нашим априорным представлением и конкретным опытом, который часто идет вразрез с нашими планами, как бы тщательно мы их ни выстраивали. Испокон веков расстояние, всегда разделявшее наши замыслы и реальность, которая неминуемо брала верх, остается жестоким свидетелем ограниченности наших возможностей.

В связи с этим можно было бы написать немало историй из жизни человечества, – знай себе меняй географические места, – чтобы показать конфликт между чаяниями людей и горьким признанием неудачи. Точнее, между осознанием зияния между ними и поиском способов его обойти и даже уничтожить. Так что, устанавливая генеалогию развития техники и технологий, пришлось бы учитывать наши постоянные посягательства – в малом и в большом – на максимальный контроль над порядком вещей. Декарт полагал, что такая склонность присуща всем, коль скоро мы твердо и упорно продолжаем обращаться к потенциально неисчерпаемым возможностям нашего разума: «Стать <…> господами и владетелями природы»[73], – писал он в 1637 году в «Рассуждении о методе». Если вдуматься, эта максима прежде всего подчеркивает нашу оборонительную позицию – желание предотвратить любое непредвиденное событие и, кроме того, завоевательные цели: подчинить мир нашему видению и потребностям. Теперь это стало общим местом – трактовать эволюцию современного общества в разных его воплощениях, а также развитие капитализма как масштабное предприятие по разработке все более сложных средств, призванных уберечь нас от неожиданностей и происшествий (связанных с действиями окружающих нас людей, врагов, со стихийными бедствиями и