Вещь и имя. Самое само - Алексей Федорович Лосев

Учение Платона о числе подробно проанализировано Лосевым в работе ОАСМ [57, 604 – 620; см. также 57, 647]. Довольно интересные варианты учений о числе можно найти у С. Франка [102, 407 – 436] и Э. Кассирера [29, 42 – 93].

58*

По изданию 1993 г. С. 149 – 151.

59*

В данном случае (как и в ОАСМ [57, 837]) Лосев иронизирует по поводу споров о происхождении человека и гипертрофирования роли эволюционной теории в доктрине марксизма – проблем, в определенной степени связанных с публикацией на русском языке статьи Ф. Энгельса «Роль труда в процессе превращения обезьяны в человека» («Anteil der Arbeit an der Menschwerdung des Affen», как переводили в 30-е гг.: «О роли труда в процессе очеловечения обезьяны» [16, 268]), в составе уже упоминавшегося сборника «Диалектика природы» (1925). Тема эта была довольно популярна в 20 – 30-е гг.: так, в частности, в знаменитом «Золотом теленке» И. Ильфа и Е. Петрова (глава 22) Остап Бендер, пытающийся «продать» гражданину Корейко компрометирующие того материалы, собранные в специальной папке, аккуратно датированной летними месяцами 1930 г., с сокрушением и иронией замечает:

«Вы произошли не от обезьяны, как все граждане, а от коровы. Вы соображаете очень туго, совсем как парнокопытное млекопитающее. Это я говорю вам как специалист по рогам и копытам».

Предположение о происхождении человека от обезьяны на основе учения Ч. Дарвина о происхождении и развитии видов в животном мире обосновывал известный зоолог К. Фохт в своих публичных лекциях, прочитанных в 1862 г. в Невшателе (Швейцария) и опубликованных в следующем году в виде двухтомника «Лекции о человеке, его месте в мироздании и в истории Земли». В сентябре 1863 г. другой известный ученый Э. Геккель, также как и К. Фохт, являвшийся последователем Ч. Дарвина, выступил с докладом о «Дарвиновской теории развития» на Штеттинском съезде врачей и естествоиспытателей. В этом докладе были определены основные этапы эволюции человека от древнейших приматов (с учетом переходной стадии – обезьяночеловека), изложенные позднее в его книге «Мировые загадки», следующим образом:

«Из древнейших плацентарных (Placentaria) в древнейшую третичную эпоху (эоцен) выступают затем низшие приматы, полуобезьяны; далее (в миоценовую эпоху) настоящие обезьяны, из узконосых – это прежде всего собакообразные (Cinopitheca), позднее человекообразные обезьяны (Anthropomorpha); из ветви этих последних в плиоценовую эпоху возник лишенный способности речи обезьяночеловек (Pithecanthropus alalus), а от этого последнего, наконец, произошел человек, наделенный даром слова» [12, 140].

(Ч. Дарвин позднее, анализируя эту проблему, отказался от идеи «переходного звена» – обезьяночеловека.) Известный ученый А. Уоллес, в свою очередь, отстаивал положение о том, что естественный отбор, как и «половой отбор» (преимущественное размножение самцов с теми качествами, которые позволяют победить в борьбе за самку), не мог создать основных особенностей человеческого мозга, и, в первую очередь, способности к речи (см.: Уоллес А.Р. Естественный подбор. СПб., 1878). В равной степени его беспокоила недостаточность аргументации процесса формирования мышления у Дарвина (в качестве инструмента для выживания и конкуренции), выраженная в форме следования за возникающей потребностью:

«Но для того, чтобы избегать неприятелей или успешно нападать на них, для того, чтобы ловить диких животных, выделывать оружие, необходима помощь высших умственных способностей…» [15, 5, 608].

Проблема связи осмысленного общения при помощи речи и процесса формирования самого человека (и человеческого общества) заинтересовала Ф. Энгельса, написавшего в 1876 г. по этому поводу упоминавшуюся статью (опубл. в «Die Neue Zeit». Bd. 2.1896). В этой статье разъясняется, что «наши обезьяноподобные предки» (сочетание unsre äffischen Vorfahren в статье синонимично с menschenähnlichen Affen – человекообразные обезьяны) должны быть характеризованы не только как «общественные» (поскольку, по мнению Энгельса, нельзя выводить – abzuleiten – общественных людей от не-общественных предков), но и как сумевшие развить руку в качестве органа труда (Organ der Arbeit) и передать это по наследству. Так вот, эти самые предки

«пришли к тому, что у них появилась потребность что-то сказать друг другу

(kamen dahin, daß sie einander etwas zu sagen hatten)».

Так, предположительно, и возникла речь в виде произнесения членораздельных звуков – «потребность создала себе свой орган»… Далее Энгельс поясняет, что этот вариант возникновения языка (die Entstehung der Sprache) «из процесса труда и вместе с трудом» он считает единственно правильным, опираясь на описания Ч. Дарвином [15, 5, 203] примеров воспроизведения звуков животными, но, в особенности, птицами:

«Птицы являются единственными животными, которые могут научиться говорить (die sprechen lernen), и птица с наиболее отвратительным голосом, попугай, говорит всего лучше (spricht am besten)… в пределах своего круга представлений он [попугай. – С.Я.] может научиться также и понимать то, что он говорит (soweit kann er auch verstehen lernen, was er sagt)» [см.: 73, 20, 486 – 491].

Следует, однако, обратить особое внимание на то, что Ч. Дарвин, которому в данном конкретном случае следовал Ф. Энгельс, намеренно «упростил» ситуацию с формированием у человека способности к общению посредством речи в интересах приближения его к остальным представителям животного мира (подробнее см.: Спиркин А.Г. Происхождение языка и его роль в формировании мышления // Мышление и язык. Под ред. Д.П. Горского. Μ., 1957).

Последующая конкретизация выдвинутого в самом начале статьи Ф. Энгельса постулата «труд создал самого человека» осуществляется утверждением тезиса об определяющей роли труда (в основе которого лежит изготовление орудий – die Verfertigung von Werkzeugen) и возникшей в процессе этого труда речи в формировании человеческого мозга (разумеется, при наличии определенных, способствующих этому, химических условий), и, соответственно, в становлении обезьяны человеком (Menschwerdung), «возникновении» человека как такового:

«Сначала труд, а затем и вместе с ним членораздельная речь явились двумя самыми главными стимулами, под влиянием которых мозг обезьяны постепенно превратился в человеческий мозг, который, при своем сходстве с обезьяньим, далеко превосходит его по величине и совершенству».

Дальнейшее совершенствование человека, цивилизация как процесс, описывается так же четко:

«Употребление мясной пиши привело (führte) к двум новым достижениям, имеющим решающее значение: к пользованию огнем и к приручению животных»,

за ними последовало добавление к охоте и скотоводству земледелия и ремесел, наряду с которыми «появились, наконец (endlich), искусство и наука» [73, 20, 492 – 493]. В конечном счете, получается, что осмысленность и в действиях, и в произнесении звуков незаметно отодвигается на второй план, поскольку она, в данном случае, считается проявлением уже собственно человеческого мозга, который, в свою очередь, появляется не сразу. Отметим,