Некрофилия: психолого-криминологические и танатологические проблемы - Юрий Миранович Антонян

развития, стремится возвратиться. «Если мы признаем как не допускающий исключений факт, что все живое умирает, возвращается в неорганическое, по причинам внутренним, то мы можем лишь сказать, что цель всякой жизни есть смерть, и, заходя еще дальше, что неживое существовало прежде живого»[62].

Как представляется, это положение нуждается в существенном уточнении. Действительно, неживое существовало прежде живого и все живое умирает. Но почему целью всякой жизни является смерть? Думается, что это не цель, цель ставят перед собой живые люди, поэтому смерть представляет собой не цель, а конец жизни. О таком конце знают все люди, достигшие определенного возраста.

Далее 3. Фрейд утверждает, что «когда-то в неживой материи каким-то еще совершенно невообразимым силовым воздействием были пробуждены свойства жизни. Может быть, это был процесс, примерно похожий на другой процесс, пробудивший позже в известном слое живой материи сознание. Возникшее тогда в до тех пор неживой материи напряжение, стремилось уравновеситься; так был дан первый первичный позыв — возвращения в неживое. Жившая в те времена субстанция еще легко умирала; жизненный путь ее был еще, вероятно, краток, направление его предопределялось химической структурой молодой жизни. Возможно, что в продолжение долгого времени живая материя все снова создавалась и снова легко умирала, пока руководящие внешние воздействия не изменились настолько, что принудили оставшуюся в живых субстанцию к все более широким отклонениям от первоначального образа жизни и к все более сложным окольным путям достижения конечной цели — смерти. Эти окольные пути к смерти, в точности удержанные консервативными первичными позывами, дали бы в настоящее время картину жизненных феноменов. Если считать природу первичных позывов исключительно консервативной, то нельзя прийти к другим предположениям о происхождении и цели жизни»[63].

Науке в целом известно, каким образом возникла жизнь, но и здесь ответ неокончательный. Смерть, конечно, можно рассматривать как одну из попыток уравновешивания, но в этом случае следует признать, что природа обладает неким разумом и, что-то давая, потом отбирает. Представляется все-таки, что это происходит отнюдь не разумным путем, охватывая человека, животных и растения. Человек страшится смерти, не размышляя — цель ли это; его занимает, охватывает всего главное — что это смерть, то есть конец.

Людям свойственен инстинкт самосохранения, что и рождает страх смерти. Совместное существование людей служит не нахождению ими пути к смерти, а усиливает их инстинктивный страх смерти и угрозы, исходящие от других людей. Человек убивает другого человека потому, что хочет сохранить свою власть, свою самость, роль и значимость, свою общину, нацию, веру и ее приверженцев, а возможно, и для того, чтобы обеспечивать собственный путь к смерти. Но тем самым он живет, продолжает путь к концу, противостоя всем опасностям, которые могут ускорить этот его путь. Страх смерти возникает не только вследствие естественных причин, но и в результате воздействия других людей, особенно на войне.

Мы не умираем лишь по внутренним, природным причинам, смерть может причинить многое другое. Но закономерность есть и во внутренних механизмах, и во внешних нападениях, даже если это были несчастный случай или техногенная катастрофы. Наличие причин и закономерностей внутреннего порядка означает, очевидно, приспособление к внешним условиям жизни, поскольку бессмертие повлекло бы бесконтрольную и бесконечную жизнь всех живых существ, чего не смогли бы выдержать внешние условия жизни, и живые существа неизбежно стали бы наносить друг другу ни с чем не сравнимый ущерб. Поэтому о смерти можно сказать, что она целесообразна, но не с позиций данного человека, а живой жизни вообще. Тем не менее она не станет менее страшной для конкретной личности, даже несмотря на то, что люди, заботясь о себе, придумали душу и загробный мир. Смерть не позднее приобретение природы, она была всегда, с самого начала, поскольку природа «не могла допустить» безграничное размножение живых существ.

Единственную движущую силу жизни К. Г. Юнг назвал либидо, но 3. Фрейд полагал, что помимо инстинкта самосохранения действуют еще и другие инстинкты, либидозные инстинкты соединяются с другими инстинктами «Я». 3. Фрейд признавал, что инстинкт «Я» включает в себя либидозный компонент, но ничего больше доказать не смог.

Смерть в современном мире отнюдь не вытеснена из общественного сознания, и напрасны опасения, что якобы общество ведет себя так, будто никто не умирает. Дни траура, похороны, некрологи, вечера и концерты памяти усопшего и другие такого же рода мероприятия иронию во всех странах мира и у нас в стране с такой же регулярностью, как и раньше. Поэтому нет оснований думать, что этические нормы на этот счет утрачены. Проблемы смерти изучаются биологией, физикой, медициной, философией, психологией, историей (особенно археологией), этнологией, культурологией. Исследования проблем смерти и всего с ней связанного имеют непреходящую ценность, позволяют понять и объяснить ушедшие от нас цивилизации, в которых так актуальны были уход человека в иной мир, церемониалы и процедуры, сопровождающие его, следовательно, проникнуть в окружавшую его культуру.

Если бы смерть тщательно скрывалась, он была бы еще страшнее, но некрофильских личностей и это бы не остановило, поскольку они все знают или, точнее, ощущают, что она существует. Им только неведомо, какова она, что скрывается за «тем занавесом», что с ними будет и будет ли вообще.

Можно представить себе смерть как потустороннее длительное, даже бесконечное путешествие. Или как мгновение, пусть неприятное и страшное, за которым выступает нечто, хорошее или очень хорошее, плохое или очень плохое. Все варианты назвать невозможно, они у разных людей и в разные эпохи, разные верования и личностные или внешние условия и т. д. различны. Общепризнанно, что лучшая из смертей мгновенная и внезапная. Представляется, что, помимо пыток и мучений, страшны две вещи: ее ожидание и сама идея смерти, живущая в нас на организменном уровне, и она является главным предметом нашего страха. Смелость идти навстречу смерти есть свидетельство доблести человека, идущего к изменчивости бесконечного ряда мгновений. В душе может сталкиваться ужас умирания и страх быть мертвым, но человек не знает, чего именно ему надо страшиться, и это незнание вызывает в нем страх. Это, скорее всего, не видеть, не слышать, не испытывать то, к чему привык.

По мнению Э. Фромма, есть только один способ: как учат Будда, Иисус, стоики, Майстер Экхарт, — действительно преодолеть страх смерти — это не цепляться за жизнь, не относиться к ней как к собственности. Страх смерти — это, в сущности,