Поэтический язык Марины Цветаевой - Людмила Владимировна Зубова

этих значений символах огня и пожара, а также крови. Поэтому при анализе синтагматических свойств членов синонимического ряда с общим значением красного цвета рассмотрим не все сферы употребления таких слов, а только, как нам представляется, семантически первичные, во всяком случае в системе поэтического языка Цветаевой.

Номинативное значение слова красный и его синонимов является в поэтических произведениях Цветаевой семантической основой большинства переносных и символических значений благодаря широко развитым в языке коннотациям, связанным с номинацией красного. Так, при обозначении красного цвета одежды, ткани, предметов домашнего обихода в стихах и поэмах Цветаевой отчетливо проявляется знаковый характер красного цвета и его оттенков:

1. Белый стан с шнуровочкой,

Да красный кушак.

– Что за круг меж бровочек,

Кумашный пятак?

(П.: 51);

2. Красный бант в волосах!

Красный бант в волосах!

А мой друг дорогой –

Часовой на часах

(I: 442);

3. – О страшная тяжесть

Свершенных дел!

И плащ его красен,

И конь его бел

(II: 36);

4. Бьюсь об заклад, что бросишь ты проклятье

Моим друзьям во мглу могил:

– Bcé восхваляли! Розового платья

Никто не подарил!

(I: 482);

5. Полыхни малиновою юбкой

(II: 65);

6. Молодость! Мой лоскуток кумашный!

(II: 65);

7. Колотёры-молотёры,

Полотёры-полодёры.

Кумашный стан,

Бахромчатый штан

(II: 247);

8. Плывет Царь-мой-Лебедь

В перстнях, в ожерельях.

Кафтан – нет белее.

Кушак – нет алее…

(П.: 56);

9. В небе-то – ясно,

Тёмно – на дне.

Красный один

Башмачок на корме

(I: 345);

10. Я не танцую, – без моей вины

Пошло волнами розовое платье.

Но вот обеими руками вдруг

Перехитрён, накрыт и пойман – ветер.

(I: 536);

11. По холмам – круглым и смуглым,

Под лучом – сильным и пыльным,

Сапожком – робким и кротким –

За плащом – рдяным и рваным

(II: 17);

12. Быть мальчиком твоим светлоголовым,

– О, через все века! –

За пыльным пурпуром твоим брести в суровом

Плаще ученика.

(II: 12);

13. Синие версты

И зарева горние!

Победоносного

Славьте – Георгия!

Огненный плащ его,

Посвист копья его,

Кровокипящего

Славьте – коня его!

(II: 38);

14. Девчонка

Моя кровать была бы голубая,

Нет, – алая! А в головах – Амур,

И чтобы ямочки везде, – ну пухлый-пухлый!

(III: 493);

15. Словно лес какой червонный –

Все склоняются знамена…

Словно лик какой явленный –

Все склоняются колена

(П.: 26).

В цитированных контекстах знаковый характер имеет фольклорное сближение красного и белого как выразителей положительных эмоций (1, 8), красный бант героини (2) – знак ее страсти, красный башмачок княжны, погубленной Разиным (9), – след и знак ее жизни, розовое платье героини – знак ее мечты в одном контексте (4) и знак юности в другом (10), малиновая юбка (5) и лоскуток кумашный (6) – знаки молодости на излете, алая кровать (14) – знак мечты о красивой и богатой жизни девчонки из пьесы о Казанове, пыльный пурпур (12) и рдяный плащ (11) в цикле стихов «Ученик» символизируют духовную власть ведущего над ведомым, учителя над учеником, любимого над любящей; кумашный стан полотеров, отождествленный с пожаром (7), – символ бунта, революции; слово червонный непосредственно относится к знамени (15).

4. Семантика этимологически родственных цветообозначений (рдяный – румяный – ржавый – рыжий)

В исходной цветовой номинации семантика слова определялась его корнем, однако лексикализация вариантов корня, появившихся в результате различных по времени фонетических изменений, могла привести к резкому расхождению в значении и сфере употребления этимологически родственных слов, как это произошло со словами, имеющими исконный корень -ръд-. Семантическая производность определялась в развитии языка актуализацией различных дифференциальных признаков (ДП) и приводила к их закреплению в каждом конкретном случае в качестве семантической доминанты, формирующей новое значение слов. Такая актуализация дифференциальных признаков основана на переносном словоупотреблении как стадии семантической производности (Колесов 1984: 11). В художественном тексте индивидуально-авторские коннотации слов, актуализированные сравнением, метафорой и другими тропами, способны выполнять роль ДП, становиться семантической доминантой. Поэтому семантическая производность в художественном тексте может отличаться от той, которая осуществлялась в истории языка – и по направлению изменений, и по их результатам, обнажая общий для окказиональных и узуальных преобразований механизм. Следовательно, развитие значений одного и того же корня в разных фонетических модификациях, представленное в идиостиле поэта, допустимо рассматривать как действующую модель семантических изменений, скрытых от нас языковой историей[71].

С этой точки зрения интересно сравнить процессы, происходящие с деэтимологизированными словами (рдяный – румяный – ржавый – рыжий).

В современном русском языке слова с исконным корнем -ръд– имеют следующие значения: рдяный – ‘красный, алый (о заре, осенних листьях)’; румяный – 1) ‘покрытый румянцем’ (румянец – розовый или алый цвет щек), 2) ‘алый, густо-розовый’ (о заре, зреющих плодах); 3) ‘с золотистым, коричневым оттенком’ (о цвете пенки на топленом молоке, поджаристой корочки хлеба); ржавый – 1) ‘являющийся ржавчиной, состоящий из ржавчины’ (ржавый налет, ржавая пыль; ржавчина – красно-бурый налет на поверхности железа, образующийся вследствие окисления его под действием воздуха и влаги), 2) ‘покрытый ржавчиной’ (о жестяных изделиях – крыше, дверных петлях); свойственный железу с ржавчиной (о скрипе, запахе), 3) ‘бурого цвета и с характерным привкусом вследствие наличия примеси окислов железа’ (о воде), 4) ‘покрытый буро-желтыми пятнами вследствие окисления жира’ (о селедке), 5) разг. ‘красно-бурый, цвета ржавчины’ (о шляпе, осенних листьях); рыжий – 1) ‘красно-желтый’ (о цвете волос, усов, шерсти); 2) ‘выцветший, ставший красновато-бурым’ (об одежде, материи и т. п.) (MAC).

По цветовой характеристике эти прилагательные делятся на две группы: слова рдяный и румяный обозначают чистые оттенки красного – алый и густо-розовый, а рыжий и ржавый – оттенки с примесью желтого, бурого. Можно предположить неслучайное совпадение этих семантических различий с фонетическими различиями корней: в словах, обозначающих красный цвет с примесью желтого или бурого, еще в праславянскую эпоху произошло изменение звука [д] в [ж] перед йотом. Видимо, фонетическое