Текст Достоевского. Историко-филологические разыскания - Петр Александрович Дружинин

менее интересны попытки Ф. Т. Стелловского запретить публичные исполнения произведений, право на издание партитур которых он приобрел (речь о правах купца на оперу А. Н. Верстовского «Аскольдова могила», поставленную в Петербурге[274]). Впрочем, для практически монополиста в области издания сочинений русских композиторов, каким долгое время был Ф. Т. Стелловский, такое поведение, возможно, было оправданным.

Свои привычки купец проявил и при издании сочинений русских писателей. Например, известны притязания Ф. Т. Стелловского на «Петербургские трущобы» В. Крестовского, которые были написаны писателем после продажи прав на свои сочинения купцу на пять лет с 31 октября 1862 года, но проданы в 1867 году М. О. Вольфу до истечения договора[275].

Однако неожиданно торговля Ф. Т. Стелловского стала клониться к закату: в 1872 году началась тяжба музыкальной издательской фирмы М. И. Бернарда с Ф. Т. Стелловским относительно ряда произведений того же М. И. Глинки[276], где купец выступал в непривычной для себя роли ответчика. Однако это судебное разбирательство так и закончилось безрезультатно для истца, потому что у Ф. Т. Стелловского открылось помешательство, которое было зафиксировано судебными врачами (см. Приложение 3). Последнее становилось дополнительной трудностью для достижения Ф. М. Достоевским каких-либо выплат со стороны Ф. Т. Стелловского.

Скажем наконец о том, что Ф. Т. Стелловский допускал собственное вмешательство в издаваемые им произведения, однако остается уповать на то, что текста печатавшихся произведений Ф. М. Достоевского он не касался. И хотя само наше допущение может показаться фантастическим, в действительности оно имеет основания. Дело в том, что, будучи и крупным музыкальным издателем, и членом Филармонического общества, он, издавая сочинения русских композиторов, вносил музыкальную правку. Об этом упоминает М. И. Глинка в письме К. А. Булгакову от 8 июня 1855 года[277].

Что же касается Полного собрания сочинений Ф. М. Достоевского, то, даже несмотря на невысокую цену, расходилось оно не так бойко, в отличие от лучше расходившихся отдельных изданий (которые печатались вшестеро меньшим тиражом, чем собрание сочинений). По крайней мере, мы видим полное собрание сочинений Ф. М. Достоевского в продаже у крупнейшего книготорговца Я. А. Исакова даже в 1876 году по цене 6 рублей за четыре тома[278]. Последнее свидетельствует о не слишком высоком спросе на сочинения Ф. М. Достоевского вообще, в условиях которого было задумано и последнее издание «Записок из Мертвого дома», осуществленное А. Г. Достоевской в конце 1874 года.

Глава X

Немного об «Идиоте»

Ключевым событием биографии писателя, которое относится в том числе и к большому сюжету «Ф. М. Достоевский и цензура», является публикация его романов «Преступление и наказание», «Идиот», «Бесы» и «Братья Карамазовы» в московском журнале «Русский вестник». Хотя в литературе вопроса в основном оговариваются материальные условия, которые были комфортны для писателя, необходимо сказать и о другом. Речь о важном для повременных изданий факте цензуры, причем в особенности после цензурной реформы, когда многие журналы, в том числе и «Русский вестник», выходили без предварительной цензуры, то есть риски были намного выше, чем ранее, когда все сражения происходили перед сдачей номера в печать. И следует полагать, что Ф. М. Достоевский, лишившийся «Эпохи» именно по причине таких цензурных новаций, не только нашел в «Русском вестнике» место для издания своих произведений, но и в значительной мере защитил их от ножниц как на этапе подготовки к изданию (речь в том числе о самоцензуре), так и после выхода в свет.

В тот момент Московский цензурный комитет имел в своем арсенале различных по ортодоксии цензоров, и в том числе перебравшегося в Москву Ф. И. Рахманинова, который, как показывают журналы заседаний комитета, и в первопрестольной оставался строгим и придирчивым цензором, зорко рассматривавшим в особенности периодические издания, беспрестанно усложняя их существование. Нельзя не отметить того, насколько несносной он сделал жизнь П. И. Бартенева и «Русского архива»; он представлял собой плотину для свободной мысли вплоть до дня своей кончины 11 ноября 1880 года «после продолжительной и тяжкой болезни»[279].

Щитом и для «Русского вестника», и для романов Ф. М. Достоевского стала фигура издателя журнала – М. Н. Каткова. И именно поэтому практически нет упоминаний произведений Ф. М. Достоевского в материалах Московского цензурного комитета: номера «Русского вестника» проходили плотину «карательной» цензуры (ожидали приговора цензора после отпечатания номера в типографии и подачи обязательного экземпляра в цензурный комитет) без особенных сложностей. Вероятно, как часто бывало, издатель имел сношения с цензором предварительно, обсуждая какие-то места, которые могли бы вызвать нарекания и тем самым приостановить рассылку очередного номера или же его изъятие целиком, что принесло бы не только сложности для М. Н. Каткова, но и чувствительный убыток (тираж журнала к 1880 году составлял 5000 экземпляров[280]). Впрочем, формально «Русский вестник» проходил цензуру только после напечатания. Следует указать имя того, кто цензурировал журнал и помещенные в нем романы Ф. М. Достоевского. Речь идет о цензоре Московского цензурного комитета Я. И. Прибиле, который вовсе не упоминается в связи с биографией писателя.

Яков Иванович Прибиль (1811–1892), выпускник Московского университета, в службе с 1835-го, доктор медицины (1840), в 1840–1850-е служил военным доктором на Кавказе и 10 марта 1857 года вышел из ведомства медицинского департамента Военного министерства в отставку с гражданским чином надворного советника. Однако 14 января 1860 года председателем Московского цензурного комитета назначается М. П. Щербинин, который был с 1847 года женат на младшей сестре Я. И. Прибиля – Юлии. Поэтому не удивительно, что уже 27 января 1860 года министр народного просвещения Е. П. Ковалевский назначает Я. И. Прибиля цензором Московского цензурного комитета, и 13 февраля 1860 года тот приводится к присяге[281]. Я. И. Прибиль прослужил в Московском цензурном комитете двадцать дет, дослужившись до тайного советника, и после того, как была достигнута договоренность о передаче его места К. Н. Леонтьеву[282], 19 ноября 1880 года состоялось решение Главного управления по делам печати об отставке[283].

В отличие от А. Н. Драшусова – первого московского цензора произведений Ф. М. Достоевского, который и лично знал писателя, и принадлежал к либеральному лагерю, цензор Я. И. Прибиль представлял уже новое поколение деятелей московской цензуры. В подтверждение этого тезиса приведем строки из письма, отправленного И. С. Аксаковым 16 апреля 1860 года из Мюнхена к А. И. Герцену в Лондон, то есть написанного со всей откровенностью:

В Москве цензура свирепствует: Председатель <Московского цензурного комитета