Искусство рассказывать истории - Габриэль Гарсия Маркес

Теперь он пользуется благосклонностью начальства, поднимается по карьерной лестнице, занимает высокую должность. Однажды ему звонит шеф, говорит, что доволен его работой, и приглашает на встречу. «Давай выпьем», – говорит он. На самом деле этот бизнесмен – вы, наверное, уже догадались, что именно он и есть настоящий виновник, тот, кто застрелил судью, – не может вынести угрызений совести и хочет искупить свою вину через этого молодого человека, который так напоминает товарища юности. Они выходят на улицу, и Жоан с удивлением замечает, что бизнесмен решительно направляется к бару, тому самому, где произошло его преображение. Они заказывают бутылку, и бизнесмен начинает безбожно надираться, опрокидывая рюмку за рюмкой. Жоан едва промокает губы. Начальник напивается, и Жоан раскручивает его на откровенный разговор. Я представляю эту сцену как кошмар: бар, полный людей, адский шум, зеркальные отражения, бизнесмен пьет и говорит, говорит… задается вопросом, как человеку искупить вину, если он предал друга и навсегда разрушил его жизнь… «Никак, – отвечает Жоан. – Он ничего не может сделать, то, что он сделал, непростительно». Признание – царица доказательств, как говорят юристы.

Сокорро. Жоан подозревал, но теперь удостоверился.

Роберто. Да. Итак, несколько дней спустя, когда Жоан остается один в своем кабинете, он достает из ящика стола несколько фотокопий газет времен нападения и начинает их просматривать. На одной из них изображен он сам: его ведут в наручниках. Жоан звонит бизнесмену по телефону и умоляет зайти на минутку в кабинет, потому что должен показать кое-что очень важное. Войдя, начальник видит стены, обклеенные вырезками, фотокопиями, понимает все – и в то же время ничего. Это не имеет значения. Жоан достает револьвер и стреляет. Смертельно раненный бизнесмен хватается за стул, а Жоан садится перед ним и молча всматривается в его лицо. Внезапно Жоан начинает стареть, волосы седеют. Бизнесмен в ужасе смотрит на старика. Разве не таким было бы сегодня лицо его старого друга, который, как он думал, сгинул в тюрьме? Бизнесмен погибает – и в ту же секунду умирает Жоан.

Сокорро. Умирает? Почему?

Роберто. Потому что за ним пришла Смерть. Жоан нарушил договор.

Сокорро. Какой странный фильм…

Роберто. Это фильм о мести.

Габо. Будет сложно уложиться в полчаса.

Глория. Здесь есть серьезное противоречие: Жоан просит Смерть дать ему еще один шанс, и первое, что делает, – нарушает договор. Фильм начинается с одного и тут же перескакивает на другое.

Роберто. Жоан пытается обо всем забыть и приступает к работе; но судьба возвращает его к прошлому.

Габо. Роберто, я не думаю, что эту историю можно рассказать за полчаса.

Роберто. А я думаю, что можно.

Габо. Ну, посмотрим.

Виктория. Любопытно, как Жоану удается работать и продвигаться по службе.

Роберто. Он квалифицированный рабочий. Возможно, трудился в тюрьме, годами занимаясь починкой часов… И замечу, что часовой завод я выбрал не случайно: в этой истории все связано со временем. А что касается продвижения, кажется, я уже сказал: начальник благоволит ему из-за чувства вины.

Габо. Будет сложно рассказать историю этого стремительного взлета за полчаса… Разве только при помощи закадрового голоса.

Роберто. Признаюсь, фильм и правда необычный. Нужно подобрать правильную интонацию.

Габо. Мы должны разработать структуру. Думаю, мы не сумеем точно определить, что происходит или может произойти, пока у нас не будет структуры, которая позволит нам рассказать историю за полчаса.

Рейнальдо. Почему бы нам не начать расчищать путь? Можно исключить поездку на Бонайре, когда Жоан отправляется за местными газетами. Предположим, что вырезки у него уже есть.

Роберто. Но именно так Жоан начинает разрывать договор со Смертью, возвращаться в прошлое.

Виктория. Тогда Жоан прямо там и умрет. И фильм продлится от силы минут пять.

Рейнальдо. Жоан может выйти из тюрьмы с газетами. Он несет с собой сверток со своими немногочисленными вещами, среди которых вырезки. Когда он останавливается в пансионе – он уже молод, жизнь его изменилась коренным образом, – то достает вещи из сумки, раскладывает по шкафам и натыкается на пожелтевшие бумажки. Это его прошлое, то, что он должен забыть, что он обязался стереть из своей памяти. Жоан решает выбросить газеты, но медлит, аккуратно их складывает и убирает в ящик. Серьезная ошибка.

Глория. Классика, роковая ошибка, как во всех трагедиях…

Рейнальдо. Но жизнь смеется над нашими предсказаниями: юный Жоан оказывается счастливчиком. Он начинает подниматься по карьерной лестнице. Я считаю, что для изображения этого процесса не обязательно прибегать к закадровому голосу; можно воспользоваться визуальными средствами. Я помню фильм о мальчике, который хотел научиться дзюдо и кое-как пробился к сенсею. Наконец тот соглашается его принять. Дальше процесс обучения показан очень просто: через образ мальчика, через то, как он сидит. Сначала он выглядит неловко, потом в нем чувствуется больше легкости, потом – уравновешенности, потом – высокомерия, а в конце мы видим, как он сидит с большим достоинством, как сам учитель. За одну минуту мы показали долгий путь до самой вершины благодаря простой последовательности кадров.

Роберто. Фильмы для телевидения должны быть очень динамичными, иначе зритель заскучает и переключит канал. А здесь, признаюсь, очень сложно представить себе динамику.

Габо. Техника мыльных опер другая: не происходит ничего, но всегда создается впечатление, будто что-то вот-вот произойдет. Вот почему ты никак не можешь переключить канал…

Роберто. В американских фильмах всегда что-то случается, на каждом этапе.

Габо. В истории арестанта все не так. Вернее, вещи происходят грандиозные, но за очень длительные периоды времени.

Роберто. Могу дать другой сюжет.

Габо. Нет. Так легко мы не сдадимся. Это вызов, который мы должны принять. Единственное, что меня беспокоит, – у нас всего полчаса, чтобы рассказать целую жизнь. Все могло бы быть намного проще, если бы Жоан все эти годы размышлял о своей мести в тюрьме, а выйдя, сразу отправился искать своего сообщника, настоящего виновника.

Роберто. Цель Жоана – не месть. Его мучит мысль, что он гнил в тюрьме до самой старости. И готов на все, чтобы вернуть потерянные годы. Вот почему он хочет повернуть время вспять, получить еще один шанс.

Габо. Но здесь поворачивается вспять не время, а возраст персонажа. Время прошло. Жоан, на сорок лет моложе, живет в реальном времени, которое уже минуло для всех, включая его самого, за исключением того, что касается его внешнего вида. Он снова выглядит молодым человеком, но это лишь видимость. Его память и характер остались нетронутыми.

Роберто. Жоан пытается измениться, он хочет прожить другую жизнь, забыть, не позволить теням добраться до него, но они его настигают, потому что никто не может сбежать от прошлого…

Габо. Он не выполняет свою часть соглашения. Обманывает Смерть.

Роберто. Или Смерть его.

Габо. Почему Жоан пошел работать на часовую фабрику? Подозревал, что она принадлежит бывшему сообщнику?

Роберто. Ни в коем случае.

Глория. За сорок лет заключения Жоан ни разу не пытался узнать о судьбе подельников? Разве он не читал газеты?

Роберто. Газеты… Они не в курсе. Виновным признали только Жоана.

Глория. А через друзей?

Роберто. Каких друзей? Кроме сообщников, у Жоана не было ни друзей, ни родственников, никого.

Сокорро. Такой приговор, почти пожизненное заключение, должен быть результатом длительного судебного процесса. И в деле не могли не фигурировать имена, зацепки…

Роберто. Жоан ничего не сказал. Он отказался выдавать подельников.

Сокорро. И полиция их так и не нашла?

Роберто. Они исчезли. Как сквозь землю провалились.

Сокорро. И оставили Жоана гнить в тюрьме за преступление, которого он не совершал. Потому что ограбление банка не тянет на такой суровый приговор.

Габо. Не важно, что история невероятная, важно, чтобы мы сами в нее поверили. А я пока не верю тому, что говорит Роберто. Конечно, самое фантастическое – превращение Жоана в двадцатипятилетнего юнца. Это условность – принимайте ее или нет, и я принимаю.

Роберто. Ну а дальше я могу делать все, что захочу.

Габо.