Право и литература. Как Пушкин, Достоевский и Толстой придумали Конституцию и другие законы - Алим Хусейнович Ульбашев

— таких договоров нет даже на бумаге. Но и с юридической точки зрения ничтожных договоров как будто бы и нет в природе, они не могут порождать прав и обязанностей для сторон. Лишь с виду они похожи на обычные сделки, которые заключаются каждый день. Но обман, который пронизывает соглашения с Воландом, подобно ржавчине, разъедает их, превращая на первый взгляд прочные конструкции в гниющий металлолом.

Не нужно думать, что Воланды существуют только в художественных произведениях. Всевозможные мошенники и нечистые на руку дельцы встречаются в любом обществе. Борьба с такими субъектами и их злоупотреблениями и есть задача гражданского права.

Такая борьба ведется различными способами. Например, для отдельных категорий договоров законом может быть предусмотрено нотариальное заверение. Нотариус не просто «благословляет» сделку — он проверяет соответствие соглашения формальным положениям закона. Кроме того, закон предусматривает существенные (обязательные) условия для отдельных типов соглашений, устанавливает минимальные права и обязанности для сторон, чтобы в случае неисполнения пострадавший контрагент мог получить защиту в суде.

Впрочем, любой, кто заключает договор (и уж тем более с Мефистофелем!), не должен полагаться на один лишь закон. Каждому надобно самому внимательно перечитывать предлагаемые соглашения, перед тем как ставить под ними свою подпись, ведь «черт даром для меньшего брата и пальцем не пошевельнет»[67].

«ХМУРЫЕ» ПРЕДПРИНИМАТЕЛИ

В малоизвестном рассказе Алексея Толстого «Дьявольский случай» из цикла «Обыкновенный человек» некий Абрамов совершает мелкую подлость: во время раздачи карт он, в нарушение правил, подсматривает туза в колоде. Но незадачливый игрок был тут же разоблачен да еще и назван свиньей[68].

Неприятный, но в целом незначительный эпизод вызывает настолько сильное чувство стыда в Абрамове, что он едва не теряет рассудок. Он начинает слышать в себе голос, который постоянно подталкивает его ко все новым подлостям и даже воровству. В конце таинственный голос материализуется и становится самостоятельной личностью, на этот раз призывающей Абрамова к убийству возлюбленной, Анюты. В последний момент главный герой понимает, что у личности, чей голос постоянно говорил с ним, лицо… самого Абрамова[69].

Гражданское право, наделяя людей большой свободой, конечно же, нисколько не наивно. Понятно, что люди далеко не всегда действуют этично и достойно. Корнем бед человека часто является он сам, а не мифический Воланд или чертенок, говорит Толстой. Поэтому и Абрамов в финальной сцене угадывает собственное лицо в незнакомце, постоянно подталкивавшем его к низменным поступкам. И чем больше соблазнов вокруг человека, тем выше вероятность того, что он поддастся дурному голосу внутри себя. Голос же становится все громче и настойчивее, когда дело доходит до денег, больших денег. Коммерция, предпринимательство — те сферы, где соблазн перед деньгами оказывается для многих людей практически смертельным.

Литературные персонажи, берущиеся за предпринимательскую деятельность, давно привлекают внимание не только российских, но и иностранных писателей. Например, «Атлант расправил плечи» — гимн капитализму и свободе предпринимательства. Айн Рэнд, известная своими антикоммунистическими, либертарианскими взглядами, создала произведение, в котором достаточно прямолинейно проводит идею о недопустимости ограничения предпринимательской свободы. Имея бесспорную философскую ценность, «Атлант», однако, не отличается серьезными художественными достоинствами и носит откровенно пропагандистский характер.

Другой и куда более высокохудожественный пример рефлексии на тему предпринимательства — трилогия Теодора Драйзера, включающая романы «Финансист», «Титан» и «Стоик». У Драйзера, писателя скорее левых взглядов, иное мнение о предпринимателях. Его герой, Фрэнк Алджернон Каупервуд, начал профессиональный путь с мелких биржевых операций и вскоре сумел сколотить огромное состояние. Драйзер, в отличие от Айн Рэнд, не спешит очаровываться дельцами, подобными Каупервуду, выбравшими прибыль вместо человечности.

В свою очередь, русская литература сравнительно мало интересовалась темой предпринимательства. Впрочем, в условиях советской литературы, раздавленной коммунистической идеологией и цензурой, писатели не могли себе позволить какой-либо самостоятельности в разговорах на эту тему. К счастью, в дореволюционной литературе мы можем найти достойные примеры литературного осмысления темы предпринимательства.

Сюжет повести «В овраге» Антона Чехова основан на истории крепкого хозяйсвтенника, мещанина Григория Цыбуркина. Мужчина «держал бакалейную лавочку, но это только для вида, на самом же деле торговал водкой, скотом, кожами, хлебом в зерне, свиньями, торговал чем придется… давал деньги в рост, вообще был старик оборотливый»[70]. У Григория два сына: старший Анисим служит в полиции, а младший Степан живет с отцом. Только вот особого толка от второго сына нет: он болезный и страдает глухотой. Зато младшая невестка Цыбукина, жена Степана Аксинья, не перестает радовать старика. Она такая же оборотистая, как и глава семейства, на нее всегда можно положиться и в торговле, и по хозяйству.

Чехов традиционно внимателен к семейным отношениям своих героев. Женитьба старшего сына на кроткой и добродушной Липе, рождение внука Никифора… Бытовые сцены важны не по отдельности, а как единая экспозиция, на фоне которой развивается главная линия и кристаллизуется авторская мораль. За семейными отношениями Чехов показывает духовную сторону не только Цыбукиных, но и этого типа людей.

Видя нищих, Григорий не только не подает милостыню, но и прикрикивает на них: «Бог дасьть»![71] Так и старший сын Цыбукина однажды заявляет: «Да и откуда мне знать, есть Бог или нет? <…> Папаша ведь тоже в Бога не верует. Вы как-то сказывали, что у Гунторева баранов угнали… Я нашел: это шикаловский мужик украл; он украл, а шкурки-то у папаши… Вот вам и вера!»[72] Складывается впечатление, что оборотливые люди, как Цыбукины, по мнению Чехова, обречены на бездуховность и неверие.

Кульминацией повествования становится арест старшего сына Цыбукина: Анисима обвиняют в фальшивомонетничестве. К такому удару судьбы Григорий не готов. Трудно сказать, что больше подкосило здоровье старика — суд над сыном или сам факт подделки денег. В своей жизни ничего и никого не ставил Григорий выше хрустящих ассигнаций и звонких монет, а тут его сын посмел поднять руку на святое, подделать деньги, что для Григория подобно богохульству.

Видя, что старик Цыбукин теряет былую хватку и постепенно становится плох здоровьем, в роли полноправной хозяйки дома утверждается Аксинья. На глазах у сосношницы Липы та обдает малолетнего внука Цыбукина, Никифора, кипятком, от чего тот умирает.

В итоге Аксинья открывает общее дело с некими Хрымиными, с которыми позже начинает вести разгульный образ жизни. Конец самого Григория Цыбукина незавидный: некогда смекалистый мужик теперь стал «дурак-дураком, все равно, что гусь»[73]. Брошенный родными и никому не нужный, старик доживает последние дни.

Только после прочтения рассказа становится понятно название — «В овраге». Бездуховный образ жизни, который вели Цыбукины, стал причиной того, что все они оказались даже не в яме, а в овраге, выбраться из которого почти никому