Велесов Ключ. Сакральные коды русских сказок - Галина Ивановна Пономарёва

Коло — подлинное имя северного Деда Мороза, замещённое в Европе Санта Клаусом, а у нас святым Николой.

Коло — это не только замкнутый круг, но и начало нового цикла. Коло Кол (колокол) символизирует начало начал. «Ни кола, ни двора…», — говорят в народе о незадавшейся, горемычной жизни. По-видимому, Кол ставился в центре символического круга — двора, и обозначал сакральное начало, центр мироздания.

Ежегодное обновление земного мира происходило вместе с рождением молодого Солнца — Коляды, и самым древним символом зимнего солнцеворота является вовсе не ёлка и не дары волхвов, а топор-колун. Именно он колет на лучины колоду года, и традиционным символом Нового Года служит бадняк — полено, украшенное свечами и еловыми ветками.

Кстати, в средневековой Германии зимним божеством был отнюдь не Санта Клаус или Святой Никола, а Кнехт Клобес, буквально — Рыцарь Колобок:

Но почему мы уверены, что в сказке «Колобок» речь идёт о Коляде? Сказка начинается с неординарного события: у бабы закончилась мука, для заветного шарика её наскребают по сусекам, так что наш новорождённый Колобок — в прямом смысле поскрёбышек.

В крестьянской общине вопросы выживания решались сообща и заранее. Так, посреди зимы, сразу после Коляды или вместе с нею, устраивали смотр оставшихся до весны продуктов. В народном календаре сохранились особые «хлебные вехи», это Аксинья Полузимница, Полухлебница: Полузимница пополам, да неравно делить зиму. После Коляды наступало самое тяжёлое время, и старики в игровой форме объясняли детям смысл неприкосновенного хлебного запаса и значение взаимной помощи. Но суровый практицизм не рождает сказки!

«Колобок» сохраняет дух Колядной мистерии, где Заяц, Волк и Медведь — суть маски зимних месяцев.

Заяц связан с сеченем-январём. В этом месяце начиналась охота на зимнего зайца-беляка. В славянской мифологии Заяц выступает как проводник усопших душ.

Литовцы представляют Дух Леса в виде зайца, у него надо просить разрешения срубить дерево или срезать ветку, при этом заяц вовсе не трус, напротив; он сообразительный и ловкий символ весёлой похоти. Именно с зайцем связано множество озорных песенок и частушек и присловий: к примеру, на свадьбах жениху подносили зайца со словами: «Дарую зайца, чтоб стояли яйца».

Зайчика закликали в молодежных играх и хороводах, он покровительствовал «вечёркам». Тем не менее, Заяц — лунный символ, и его время самое тёмное в годовом круге, возможно, символика месяца-зайца связана с утраченным славянским зодиаком — с чертогами волшебных животных: Волка, Медведя, Лисы…

Лютень (Февраль) недаром звался «волчьим месяцем». Одно из табуированных имён волка — Лютый. Под вой февральских ветров по лесам кружат волчьи свадьбы. По народным поверьям, у волков есть и свои «волчьи святки», когда они сбиваются в стаи для зимней охоты. В народной поэзии волк — символ стужи:

Волк-от на море овчинник;

Много он овчин придираёт,

Ай и шубы на плечах не видаёт,

Велику себи стужу принимаёт.

Но час Волка кончается, и он передаёт свою власть Медведю. Март— месяц пробуждения медведей от зимней спячки. В конце марта, сразу после дня весеннего равноденствия на Руси справляли Комоедицу. Участники обряда надевали вывернутые тулупы н медвежьи шкуры и в плясках подражали просыпающемуся медведю. Комоедица — наша русская комедия — само это слово созвучно с тайным именем медведя — Ком, и первый блин на Масленице жертвовали Комам — предкам в образе медведя.

Медведь-от был кожедёрник;

Много он кож продирает,

Сапогов на ногах не видает…

Связь «медведя-кожедёрника» и сапога понятна: след задней медвежьей лапы похож на след босой человечьей ступни, а любое сходство — сакрально, оно устанавливает тонкие волшебные связи, объединяет объекты подобия и делает их магическими побратимами.

Хозяин леса, медведь, просыпается ранней весной, в голодное и холодное время, когда заветный колобок стремглав катится сквозь время навстречу солнечной весне, и поймать его не удаётся.

«Мишка-корчин, пришел корчить, при берлоге валень», — так без прежнего почтения потешаются в народе над косматым увальнем.

Первый по-настоящему вешний месяц у нас на Руси — апрель-берзозол. Его символом в сказке становится Лиса при беседе краса.

А лисица молода молодица;

Долог хвост — и не наступит,

Заделает вину — она не скажёт…

Вешнее солнышко похоже на рыжую пушистую лисицу, да и в сказках лиса сюжетно связана с солнцем, с цветом его лучей и первым вешним теплом.

В сказке «Лиса-Повитуха» хитрованка выводит на солнцепёк простофилю Медведя, чтобы у него на животе «мёд вытопился». В сказке «Волк и Лиса» в довершение всех козней Лисавета забирается в дом, где бабы собрались печь блины, и опрокидывает на голову квашню с тестом, и неспроста: только рыжей куме позволено почать неприкосновенный хлебный запас. Лисица — масляна губица, дивна красавица, мат нов цвет — олицетворяет первые вешние дни и приход солнечной масленицы.

В сказке «Лиса и Заяц» весеннее солнце растопило ледяную избушку Лисы. Однако, строить дом изо льда — не слишком доходное дело для известной плутовки… То ли дело краденые пироги или сало! Удивительно, но сало и лёд в некотором смысле — синонимы. У поморов салом зовётся особый род весеннего льда — поверхностное первичное ледяное образование, состоящее из иглообразных и пластинчатых кристаллов. Сало, как и лёд, плавится от тепла. В миске щей оно держится по верху, точь-в-точь как весенний лёд на озере. Да и боярыне Лисице больше пристало жить в богатых, сытных хоромах, в то время как Зайчик-смерд ютится в лубяной хижине. Но плутовские запасы быстро тают под лучами солнца, так же, как в украинской сказке «Заячье сало» тает мост, по которому испугался ехать лживый пан: «Растопился, как то заячье сало…»

И в самом деле: лучше неказистая сермяжно-лубяная правда, чем скользкая от сала ложь.

В сказке «Лиса и Заяц» обаятельная хищница пробует обманом занять заячью избушку, но Петушок с косой на плечах (возможный символ месяца-июня с его первым сенокосом) изгоняет весеннюю лисицу из лубяного теремка.

Вернёмся к нашему Колобку. В месяц шалых вод и первого рыжего солнца угроза голода окончательно отступала, на припёках появлялась первая зелень — щавель, дикий лук и чеснок, и остатний запас радостно съедался.

Когда мистерия Колобка угасла, воспоминания о ней стали сказкой с непонятным для нас концом. Наивная песенка-похвальба румяного хлебного шарика утратила всякий смысл, но благодаря календарной расшифровке всё становится на свои места, и мы можем ответить