История Франции - Марк Ферро

севере Франции; сахарный тростник заменила сахарная свекла, что обогатило север Франции и Силезию, где был открыт секрет получения из нее сахара. Наиболее ощутимым был дефицит хлопка, ткани из которого были в моде, вследствие чего части бумагопрядилен пришлось закрыться; в результате сильно подорожали изделия из шерсти и льняные ткани.

Эта автаркия вызывала раздражение у всех жертв блокады: судовладельцев и промышленников, а также потребителей; дело дошло до того, что Луи, брат Наполеона и король Голландии, лишь для видимости закрыл границу, так как продолжал вывозить масло и сыр, используя в качестве посредников американцев — столь успешно, что Бонапарт в конце концов аннексировал Голландию; маршал Иоахим Мюрат, зять Наполеона, получивший титул неаполитанского короля, соблазнился контрабандой, которая царила повсеместно.

Кроме того, создавая систему лицензий, пополнявшую его казну, Наполеон, естественно, способствовал развитию французской торговли, а не торговли других стран, и в 1811 г., перед лицом угрожавшего Англии голода, именно Франция стала поставщиком пшеницы на Британские острова — но по высоким ценам, установленным все в той же надежде подорвать английскую экономику. На самом деле подобного риска не было, однако Наполеон, не разбиравшийся в системе переводов и векселей, так и не смог понять, что «из всех английских мануфактур не было более важной, чем обращение ее банковских бумаг».

Это перемещение коммерческой активности, начавшееся в период революционных войн, достигло апогея к 1811 г., вызывая недовольство той части буржуазии, что видела в Бонапарте человека, призванного восстановить порядок и положить конец угрозам, исходящим со стороны низов.

Подрыв ряда отраслей: кораблестроения, производства холста и тканей, стекольной промышленности, — вся эта фактическая деиндустриализация прибрежных областей обрекала на смерть тех, чья работа была связана с производством товаров для поставки в страны Леванта. Историк Франсуа Крузе задавался вопросом: не было ли вызвано экономическое отставание в XIX столетии западных, юго-западных областей Франции и Лангедока упадком их традиционной промышленности во время Наполеоновских войн? И наоборот, не стал ли запрет на британскую пряжу и ткани из хлопка причиной того, что это производство пустило корни на севере и востоке Франции. Одним из важнейших последствий двойной блокады было перемещение промышленности с периферии к центру Европы, от чего пострадали Нант, Брест и Бордо, но выиграли Лион, Швейцария и внутренние области Германии. Это коснулось даже Каталонии, чьи торговые обмены переместились со Средиземноморья на внутренний испанский рынок.

Торговую континентальную систему дополняла политическая федеративная, которую Наполеон установил в Европе. Она также могла функционировать, лишь будучи завершенной, а Португалия оставалась открытой для влияния Англии. Бонапарт договорился с королем Испании о разделе Португалии на три части. Одну из них он предложил Мюрату, но тот предпочел Неаполитанское королевство. Так император Наполеон и Французская революция на свой лад воспроизвели дипломатическую практику Старого порядка. Что касается Испании, более или менее открытой для английских товаров, то у Бонапарта имелись два противоположных аргумента в пользу того, чтобы избавить ее от короля Карла IV: можно было рассудить, что этому последнему Бурбону следует уехать из страны под угрозой насилия, или же вспомнить о завещании Людовика XIV, согласно которому во Франции и в Испании должен править один государь. Весьма кстати вспыхнул семейный раздор между королем, королевой и ее любовником — министром Годоем. Фердинанд, сын Карла IV, решивший, что представился удобный случай, чтобы занять место отца, попросил Наполеона стать арбитром в этом споре. Тот вызвал все семейство в Байонну и вместо Фердинанда сделал королем Испании своего брата Жозефа, тогда как Карл IV отрекся от престола, отказавшись передать корону сыну.

В байоннской «ловушке» ярко проявились повадки Маленького капрала, который отныне полагал, что ему все дозволено. Испанцы не замедлили отреагировать, между тем наполеоновский генерал Жюно высадился в Португалии, а король Жуан IV бежал в Бразилию.

Воодушевляемая духовенством, которое приходило в отчаяние от мысли увидеть страну обмирщенной французами, возглавляемая знатью, которая была счастлива возможности вновь взять власть в свои руки, Испания восстала, Португалия — тоже. Полностью занятый своим сближением с русским царем и подготовкой встречи с ним в Эрфурте, Наполеон недооценил силу испанской армии, отправив за Пиренеи всего 150 тысяч человек; он также не учел того, что, в отличие от остальной Европы, в этой стране существовало — возможно, как наследие борьбы с исламом — сильнейшее патриотическое чувство. И наконец, как стратег император не сумел проанализировать особенности физической географии Пиренейского полуострова.

Французская армия, стремившаяся, как и в других странах, занять столицу — Мадрид, расположенный в центре кастильского плато, — оказалась в самых обездоленных провинциях, так как преуспевающие регионы: Галисия, Астурия, Каталония, Левант[99], Андалусия, Португалия — лежали вовне. Между ними и Старой и Новой Кастилией тянулись горные цепи, отделявшие центр от пограничных областей, которые могли снабжать англичане; чтобы пройти из внутренних районов во внешние, необходимо было охранять проходы в горах: в одном из них, у Байлена, испанцы заставили капитулировать войска генерала Дюпона; в другом, в Португалии, Жюно был разгромлен англичанами и португальцами, и ему пришлось оставить страну на основе подписанного в Синтре соглашения.

Наполеон пришел на выручку своим генералом, восстановив Жозефа на троне в Мадриде. Не советуясь с ним, он отменил инквизицию, сократил число монастырей, отобрал их имущество. Но повторная ошибка в оккупации столицы будет иметь те же последствия… Ни маршалу Сульту, ни маршалу Монсею не удастся установить контроль над страной.

Австрия, зная, что Великая армия[100] завязла в Испании, разумеется, начала новую войну. Наполеон спешно отправился из Вальядолида в Париж. В этой войне с Австрией он рассчитывал на поддержку русского царя. Но тот остался пассивным. Заняв Вену, Бонапарт думал, что вскоре отомстит и Александру I.

В эти годы, 1808— 1809-й, во Франции рождается новый заговор, вдохновителями которого выступают генералы Мале, Моро и министр Фуше; последний, узнав, что о заговоре стало известно, уверил Наполеона, что тот не имеет никакого значения. Однако Мале должен был перейти к решительным действиям во время кампании Бонапарта в России. В свою очередь Талейран, незаменимый советчик в иностранных делах, побуждая Наполеона вмешаться в испанские дела, считал, что в Испании тот найдет «одни лишь сожаления». Придя к выводу, что император утратил чувство реальности, он