«Балканский фронт» холодной войны: СССР и югославско-албанские отношения. 1945-1968 гг. - Александр Животич

В последующие годы общая восходящая тенденция положительного развития всех аспектов югославско-советских отношений продолжала укрепляться. Неизменно растущая внешняя задолженность Югославии, истощение золотовалютных запасов, попытки проведения денежной и экономической реформ, усилия повысить производительность народного хозяйства — все перечисленное побуждало Белград к развитию более тесных экономических отношений с СССР в первой половине 1960-х годов, когда наблюдался ускоренный экономический рост. Взаимное недоверие, царившее в 1962 г., сомнения и неуверенность, время от времени проявлявшиеся в 1965 г., сменились неуклонным ростом хозяйственного и военного сотрудничества, а также регулярными консультациями, происходившими на высшем государственном уровне[35]. После 1948 г. двусторонние отношения никогда не были такими доверительными, как во время Ближневосточного кризиса, разразившегося в июне 1967 г. Во второй половине года Югославия до такой степени сблизилась с СССР и странами восточного блока, что стала считаться неформальным членом Варшавского пакта. К этому ее подтолкнуло как стремление любыми путями помочь арабским союзникам справиться с последствиями нанесенного им Израилем поражения, так и опасения за собственную национальную безопасность, возникшие после того, как стала очевидной неэффективность политики неприсоединения, никак не защитившей арабские страны, ее придерживавшиеся. Приняв участие во всех четырех конференциях, которые организовал Советский Союз с целью поддержки арабов, Югославия отказалась в пользу СССР и его союзников от ранее декларировавшегося принципа равноудаленности во внешней политике[36].

События в Чехословакии в 1968 г. нарушили гармонию двусторонних отношений. Их ухудшение наступило после того, как Югославия в острой форме осудила как советскую политику по наведению «дисциплины» в рядах руководства восточноевропейских стран, так и само вторжение в Чехословакию. В том, как действовал СССР, Белград увидел угрозу собственной «независимости и безопасности». Что касается Москвы, то она критиковала самые разные аспекты югославской внутренней и внешней политики: самоуправление; экономические и общественные реформы; общественную роль СКЮ; меры по повышению обороноспособности (периодические мобилизации, маневры, принятие концепции общенародной обороны); приверженность политике неприсоединения; характер отношений и с Западом, и со странами соцлагеря[37]. Однако с весны 1969 г. стало заметным советское стремление к урегулированию ситуации и возобновлению прерванных переговоров по различным вопросам европейской безопасности, что стало прямым следствием эскалации советско-китайского конфликта, обострения противоречий с Западом, а также появления ряда внутренних проблем. Вопреки подозрениям, что СССР попытается призывами к проведению консультаций на высшем уровне завуалировать собственную попытку ограничить и поставить под контроль югославский внешнеполитический потенциал, руководство СФРЮ считало необходимым достижение ясности в отношениях с СССР. Югославское руководство подталкивали следующие обстоятельства: обострившийся внутренний кризис; дробление единого югославского экономического пространства; рост национализма и самостоятельности республик. Что касается советской стороны, то для нее новое сближение с Югославией представляло собой один из аспектов предпринятого изменения внешнеполитического курса. В дальнейшем двусторонние отношения определялись неизменной потребностью поддерживать баланс между необходимым уровнем близости двух стран и сохранением особого положения и роли Югославии.

Нормализация отношений с СССР, которая совпала с установлением глобальной политической атмосферы разрядки, а также решением югославского руководства строить новую модель национальной безопасности в рамках достижения безопасности общеевропейской, создала благоприятную атмосферу в двусторонних отношениях. Плотное сотрудничество в течение Ближневосточного кризиса 1973 г., а также советская поддержка целостности Югославии во время «хорватской весны» 1971 г. упрочили двусторонние связи и открыли перспективу дальнейшего развития политического, экономического и военного сотрудничества. В этот период постоянно увеличивался товарооборот между двумя странами, что во многом способствовало росту уровня жизни югославского населения[38]. Тем не менее, конец 1970-х годов принес новые испытания югославскому руководству. Страх в связи с гипотетическим политическим и военным давлением, которое мог бы оказать СССР на Югославию, лишившуюся И. Броза Тито с его международным авторитетом, развеял сам Советский Союз. Еще во время острой фазы болезни Тито, а также в ходе кулуарных переговоров, сопровождавших прощание с ним, советская сторона недвусмысленно дала понять, что Москва будет отстаивать целостность и независимость Югославии[39]. В условиях всеобщего замешательства и откровенных опасений за будущее страны, охвативших югославское государственное и партийное руководство, сигналы, поступавшие из Москвы, действовали ободряюще. Однако общественные и экономические процессы, протекавшие в обеих странах, диссонировали с достигнутым политическим взаимопониманием. Рост югославского внешнего долга, падение производства, увеличивающаяся зависимость от импорта, который становилось все тяжелее оплачивать, растущая напряженность в отношениях между республиками югославской федерации, а также общая невозможность поддержания минимального политического единомыслия и дисциплины внутри федерации — все перечисленное сводило на нет возможности Югославии на международной арене. Со своей стороны, Советский Союз все глубже погружался в пучину экономического кризиса, который побуждал к проведению экономических реформ и поиску новой модели отношений с западным миром.

Визит нового советского лидера-реформатора Михаила Горбачева (март 1988 г.) дал повод возобновить старую дискуссию о существе взаимных отношений, прерванную в 1948 г., и подчеркнуть совпадение взглядов на будущее сотрудничество[40]. В совместной декларации, опубликованной к концу переговоров, подчеркивалась необходимость широкого сотрудничества при уважении общепринятых и нашедших свое подтверждение принципов. В то время оба государства испытывали серьезный системный кризис. В свете решимости советского руководства проводить политику внутренних преобразований и урегулировать отношения с Западом, особенно в связи с объединением Германии, Югославия выпала из числа внешнеполитических приоритетов Москвы. Изменившаяся международная роль Советского Союза осталась непонятой югославским союзным руководством, которое столкнулось с внутренним кризисом, крахом коммунизма, все более настойчивыми требованиями восстановления многопартийности, набиравшими силу националистическими движениями, откровенными призывами к распаду федерации. Переключение внимания СССР на внутренние проблемы, вывод советских войск из Европы и сближение с Западом происходили параллельно с эскалацией югославского кризиса и гражданской войной. В отсутствие надежной опоры Югославии в лице СССР решение о ее судьбе принимали западные государства, которые, не задумываясь, встали на сторону тех, кто желал раздела страны. Попытка югославских военных заручиться поддержкой советского военного руководства и осуществить путч, предотвратить дезинтеграцию государства провалилась[41]. Кровавая гражданская война в Югославии и подписание договора о роспуске СССР положили конец эпохе югославско-советских отношений и открыли новую страницу отношений между сербским и русским народами.

I

АЛЬЯНС (1945–1948 гг.)

Глава 1

СССР и политика югославских коммунистов по отношению к Албании (1941–1945 гг.)

До ноября 1941 г. в Албании не существовало единой организованной коммунистической партии. Ряд небольших коммунистических групп, сформированных в начале 1920-х годов, особенно после падения режима Фана Ноли, были разрозненны и отделены от возможных союзников. Кроме того, после 1937 г. эти малочисленные коммунистические группы, как и ранее, выступали с неуступчивых троцкистских позиций, что дало Коминтерну повод распустить их. Поскольку албанские коммунисты отказались выполнить эту директиву, то уже в 1939 г. югославская компартия