Мертвецы и русалки. Очерки славянской мифологии - Дмитрий Константинович Зеленин

передавят всю скотину[1067]. «Карпатороссы именуют Купало Русальем и празднуют его более в рощах»[1068].

Малорусские девушки в день Ивана Купалы делают соломенную куклу, которую наряжают в платье, монисто, ленты, цветы. Надев на свои головы венки, девушки носят эту куклу по улицам и потом несут к реке, где и топят в воде. Кукла эта в Харьк. губ. зовется Марынка, Морена, Уляна, Катерина[1069], а в Полтавской – Марынка-русалочка[1070]. В обрядовых песнях эта Марынка изображается иногда утопленницей, как это и естественно для «русалочки»: «Уси дивочкы переплыли, дивка Марынка в Дунай втонула», «Пишла Марынка топиться»[1071].

Можно еще упомянуть, что в купальских кострах кое-где жгут конскую голову[1072], и сопоставить это с проводами русалки в виде ряженого коня (см. выше § 54).

§ 58. Из семицких обрядов к русалкам имеют отношение два: 1) свиванье и развиванье «венков» на березах и 2) по-видимому, также «крещение кукушек».

В Пензенской и Минской губ. Семик (четверг перед Троицей) считается праздником в честь русалок[1073]. Напомним, что Семик иногда (но не всегда) совпадает с малорусским праздником в честь русалок, известным под именем «русальчин велик день», т. е. русальская Пасха (см. § 53). В калужской обрядовой песне русалка названа семицкой.

Завиванье венков на березах происходит в Семик гл. обр. у великорусов, у коих связь этих венков с русалками забылась. Помнят эту связь белорусы, которые завивают венки на березах чаще в Троицу, т. е. через два дня после Семика.

Около гор. Погара Черниговской губ. «на Троицын день девушки и молодые парни идут в поле, где есть хотя маленький лесок, там плетут венки, припевая песню:

На гнилой калоде,

На белой березе,

Русалки сидели,

Суки вязали.

Да на тых суках

Русалки гутали.

Красные девачки

Ишли веночкав выть.

Прасили русалки

У девак сарочки:

Девачки-падружки!

Дайтя нам сарочку —

Хуть жа вы худую,

Да альяную,

Штоб яна тоненька

Да была б беленька!

– Мы вам не подружки,

А мы христианки;

Мы веночик савьем,

Ат вас атцураемся,

Ат тых людей —

Ат русалак;

Вы кажитя: гутки,

А сделаетя шутки.

Потом вешают эти венки на каком-нибудь дереве, в особенности на березе. Это называется „встреча русалок”. А на Петров день идут развивать эти венки, что значит провожать русалок с поля в ихние жилища»[1074].

Здесь венки завиваются не на березах, а только вешаются на березах. По-видимому, это обстоятельство объясняется недостатком в данной местности леса. Тесная связь обряда с русалками сказалась в самых названиях его: завиванье венков называется «встречею русалок», а развиванье венков – «провожаньем русалок», а также и в обрядовой песне.

Для чего русалкам венки? Этого из описания не видно. Из слов песни: «мы веночек совьем, от вас отчураемся, от русалок», – можно, казалось бы, заключать, что венки эти служат оберегом от русалок. В пользу такого толкования, по-видимому, говорит и следующая троицкая песня из Калужской губ., также, впрочем, недостаточно ясная:

От русалки от симицкой

Ачяртися, акружися

От лихова чилавика,

А хто лиха, лиха мыслит.

Поют эту песню женщины и девицы «в роще, где, нагнув две березы, связывают макушки оных, и потом, при пении, каждая хватается за эти березы рукой»[1075]. А ниже мы увидим, что в Смоленской губ. подобное связыванье верхушек двух соседних березок на Троице также называется «завиваньем венков» для русалок.

Венки составляют обычный и единственный головной убор у русалок, а потому девицы жертвуют иногда венки русалкам, чтобы те ими воспользовались. «В последний вечер Русальной (Троицкой) недели девушки ходят в лес и вешают на деревья венки из цветов, в той уверенности, что русалки ими воспользуются и будут бегать по полям и лесам в этих венках. Этим приношением они думают их умилостивить»[1076]. В Малороссии в четверг на зеленой неделе «взрослые девушки тайком ходят в лес, бросают завитые венки русалкам, чтобы они добыли им суженых и ряженых, и тотчас убегают»[1077].

Таким образом, венки – жертва русалкам, а умилостивительная жертва всегда может служить и оберегом.

По одному сообщению из Смоленской губ., завитые на березках «венки» предназначаются не для головного украшения русалкам, а для качанья на них русалок. Тут, правда, и «венки» особые: так называются здесь связанные вершинками две соседних березки.

В Смоленской губ. «в Духов и Троицын день девушки украшают себя венками. В Духов день после обеда девушки с песнями и плясками отправляются в лес „завивать венки”. Туда они несут разные кушанья, между которыми непременно должна быть яичница. На пути, м. пр., поют:

Не радуйся, клен

Да ясення:

Не к цебе идуць

Дзевки красные…

Ты радуйся, белая береза:

К цебе идуць

Дзевки красные,

Цебе несуць

Яешни смащные,

Горелку горькую,

Скрипку звонкую.

Пляшут и поют:

Топчице траву,

Ломайце траву…

Цебе, трава,

Заусегда пора,

Красным же дзевочкам

Одна пора, одно времячко.

После этого начинают махать фартуками и стараются наклонить березу до тех пор, пока можно захватить ее ветви, которые связывают с ветвями близрастущего дерева наподобие венка. Связавши венок, „кумятся”; для этого проходят сквозь него попарно три раза взад и вперед и поют:

Кумушки,

Голубушки,

Кумицесь,

Не браницесь;

А раскумившись,

Хоць дзерицесь.

Покумившись, едят принесенные кушанья и пьют водку. После этого поют:

Завили веночки.

Завили зеленые,

На годы добрые,

На жито густое,

На ячмень колосистый,

На овес ресистый,

На гречиху черную,

На капусту белую.

Венок остается завитым целую неделю, в продолжение которой к нему не подходят из боязни, чтобы русалки, качающиеся на нем, не защекотали дерзкого; если же кому-либо встретится крайность непременно идти неподалеку от завитого венка, то он не должен отнюдь видеть то место, где этот венок находится.

По окончании Русальной недели, в первое воскресенье после Духова дня, русалки оставляют венок; пора их наслаждений кончилась, и девки уже без страха отправляются развивать его и раскумливаться. Обряд раскумливанья состоит в том, что сквозь венок проходят три раза и поют:

Кумушки,

Голубушки,

Покумились —

Не бранились,