Знакомьтесь, литература! От Античности до Шекспира - Константин Александрович Образцов

Браном, сыном Фебала.

Что с ним стало? Не трудно сказать.

«Тоска по дому охватила одного из них, Нехтана, сына Кольбрана. Его родичи стали просить Брана, чтобы он вернулся с ними в Ирландию. (Сида) сказала им, что они пожалеют о своем отъезде. Они все же собрались в обратный путь. Тогда она сказала им, чтобы они остерегались коснуться ногой земли. Они плыли, пока не достигли селения по имени Мыс Брана. Люди спросили их, кто они, приехавшие с моря. Отвечал Бран:

— Я Бран, сын Фебала.

Тогда те ему сказали:

— Мы не знаем такого человека. Но в наших старинных повестях рассказывается о Плавании Брана.

Нехтан прыгнул из ладьи на берег. Едва коснулся он земли, как тотчас же обратился в груду праха, как если бы его тело пролежало в земле уже много сот лет. После этого Бран поведал всем собравшимся о своих странствиях с начала вплоть до этого времени. Затем он простился с ними, и о странствиях его с той поры ничего не известно».

Мы отправимся от берегов Изумрудного острова на восток, через Ирландское море — это меньше 50 морских миль, — в Англию. Здесь нас ждет встреча с одним из самых прославленных легендарных героев, имя которого доподлинно неизвестно, а прозвище дало название эпической поэме

«Беовульф»

Это старейшее произведение англосаксонской литературы написано на древнеанглийском языке, но события «Беовульфа» происходит не в Англии, и действуют в ней не англичане.

Период IV–X в средневековой историографии принято называть темными веками. Мы уже встречали такое определение для гомеровской эпохи, предшествовавшей классической античности. Это были времена упадка и исчезновения тысячелетней крито-минойской цивилизации, от которой остались лишь косвенные воспоминания и рудименты древней культуры: дворцы, лабрисы, да осколки архаических культов в мифах о богах и героях. Темные века античности связывают обычно с так называемым дорийским вторжением и великим переселением племен и народов на Балканах и восточном Средиземноморье; подобные тектонические процессы характерны для пограничного времени меж двух эпох, и, как правило, они следуют за падением великих империй — или являются причиной такого падения.

Первая страница рукописи эпической поэмы «Беовульф» из манускрипта, написанной преимущественно на западно-саксонском диалекте древнеанглийского языка. X–XI вв.

Этническая турбулентность темных веков Средневековья, сопровождавшая крушение Западной римской империи, затронула и Британские острова. Сначала германские племена англов и саксов в начале V в. оттеснили бриттов и пиктов; затем, начиная с VIII в., даны с переменным успехом терроризировали германские королевства Кент, Сассекс и другие. После череды поражений и побед, к XI в. датский король Кнуд Великий стал правителем Дании, Англии и Норвегии, но ненадолго: меньше чем через 30 лет власть над Англией перешла к англосаксонскому королю Эдуарду Исповеднику, а еще через 20 лет его сменил нормандский герцог Вильгельм, известный как Завоеватель, победивший в очередном раунде войны за Британию.

В этой военно-политической круговерти раннего Средневековья постепенно формировалось единое культурное пространство Северо-Западной Европы, поэтому мифология и поэтический эпос всех многочисленных германских племен оказались тесно связаны друг с другом. Со временем они стали доминировать на большей части европейского континента. В эту же культурную среду активно интегрировалось христианство, что отразилось в самых ранних памятниках древнеанглийской словесности, дошедших до наших дней: «Кодекс Юния» — сборник стихов на библейские сюжеты, «Книга Экзетера» — сборник религиозной и эпической поэзии Х в. и «Кодекс Беовульфа», созданный примерно на рубеже X–XI вв.

«Беовульф» написан аллитерационным стихом, характерным для ранней германской и кельтской поэзии, но непривычным сегодня; так же, как у античных поэтов и ирландских филидов, здесь имелась своя устойчивая форма зачина — заверение в истинности последующего рассказа:

«Истинно! исстари слово мы слышим

о доблести данов, о конунгах датских,

чья слава в битвах была добыта!»[66].

От зеленых холмов, равнин и тенистых лесов Изумрудного острова мы переносимся на север Дании; здесь, на скалистых пустошах, пронизанных соленым ветром, близ свинцово-холодного моря, сливающегося на горизонте с серой дымкой туманного низкого неба, конунг данов Хродгар строит доселе невиданный по размерам дружинный чертог — место, где будут пировать и жить его воины, и где он сам будет одаривать их оружием и золотыми кольцами в награду за доблесть. Оленьими рогами был увенчан этот чертог, и потому имя ему дали Хеорот — Палата Оленя. Однако радоваться данам пришлось недолго:

«Счастливо жили

дружинники в зале,

пока на беду им

туда не явилось

ада исчадие:

Гренделем звался

пришелец мрачный,

живший в болотах,

скрывавшийся в топях,

муж злосчастливый,

жалкий и страшный

выходец края,

в котором осели

все великаны

с начала времен,

с тех пор, как Создатель

род их проклял».

Пока чудовищный Грендель, исторгшийся из сумрака соленых болот, крадется в ночи к Хеороту, обратим внимание на некоторые характерные черты авторского почерка в «Беовульфе».

Как известно, автором литературного произведения является тот, кто его записал, вне зависимости от того, сохранилось ли в веках его имя. Это альфа и омега вопросов авторства. Неизвестный афинский писец и столь же безвестный аэд VI в. до н. э., в соавторстве создавшие канонические варианты «Илиады» и «Одиссеи», были не только безусловно литературно одарены, но и погружены в культурный контекст великих поэм Гомера. Ирландские монахи, неутомимо записывавшие сотни больших и малых саг, были родом из мира кельтских преданий и мифов, слышали их с раннего детства, а может, и сами встречали сидов из Племени Богини Дану лунной ночью в холмах.

Анонимный церковный клирик, записавший более тысячи лет назад текст «Беовульфа», очевидно вынужден был адаптировать текст языческого эпоса к доминирующей христианской культуре. Сама мифологическая история о Беовульфе сложилась еще в дохристианскую эру, когда в далеком северном крае не слыхали о библейских сюжетах, но, читая о происхождении кошмарного Гренделя, мы вдруг встречаем хорошо знакомых ветхозаветных персонажей:

«Не рад был Каин

убийству Авеля,

братогубительству,

ибо Господь

первоубийцу

навек отринул

от рода людского,

пращура зла,

зачинателя семени

эльфов,