Блог «Серп и молот» 2021–2022 - Петр Григорьевич Балаев
Блог «Серп и молот» 2021–2022 читать книгу онлайн
У нас с вами есть военные историки, точнее, шайка клоунов и продажных придурков, именующих себя военными историками. А вот самой исторической науки у нас нет. Нельзя военных разведчиков найти в обкоме, там они не водятся, обкомы вопросами военной разведки не занимаются. Нельзя военных историков найти среди клоунов-дегенератов. Про архивы я даже промолчу…
(П. Г. Балаев, 11 октября, 2021. Книга о начале ВОВ. Черновые отрывки. «Финская война»)
Вроде, когда дело касается продавца в магазине, слесаря в автосервисе, юриста в юридической фирме, врача в больнице, прораба на стройке… граждане понимают, что эти профессионалы на своих рабочих местах занимаются не чем хотят, а тем, что им работодатель «нарезал» и зарплату получают не за что получится, а за тот результат, который работодателю нужен. И насчет работы ученых в научных институтах — тоже понимают. Химик, например, работает по заданию работодателя и получает зарплату за то, чтобы дать тот результат, который работодателю нужен, а не тратит реактивы на своё хобби.
Но когда вопрос касается профессиональных историков — в мозгах публики происходят процессы, превращающие публику в дебилов. Мистика какая-то.
Институт истории РАН — учреждение государственное. Зарплату его научным сотрудникам платит государство. Результат работы за эту зарплату требует от научных сотрудников института истории государство. Наше российское. Какой результат нужен от профессиональных историков института истории нашему государству, которое финансирует все эти мемориалы жертвам сталинских репрессий — с двух раз отгадаете?
Слесарь в автосервис приходит на работу и выполняет программу директора сервиса — ремонтирует автомобили клиентов. Если он не будет эту «программу» выполнять, если автомобили клиентов не будут отремонтированы — ему не то, что зарплаты не будет, его уволят и больше он в бокс не зайдет, его туда не пустят. Думаете, в институтах по-другому? Если институты государственные — есть программы научных исследований, утвержденные государством, программы предусматривают получение результата, нужного государству. Хоть в институте химии, хоть в институте кибернетики, хоть в институте истории.
Если в каком-нибудь институте кибернетики сотрудники не будут давать результата нужного государству в рамках выполнения государственных программ, то реакция государства будет однозначной — этих сотрудников оттуда выгонят.
Но в представлении публики в институте истории РАН нет ни государственных программ исследований, ни заказа государства на определенный результат исследований, там эти Юрочки Жуковы приходят на работу заниматься чисто конкретно поиском исторической истины и за это получают свои оклады научных сотрудников государственного института.
А потом публика с аппетитом проглатывает всю «правду» о Сталине, которую чисто конкретно в поисках истины наработали за государственную зарплату эти профессиональные историки, не замечая, каким дерьмом наелась.
Вроде бы граждане понимают и знают, что наши государственные чиновники выполняют волю правительства, которое действует в интересах олигархата, и верить этим чиновникам может только слабоумный. Но когда дело касается вопросов к профессиональным историкам, чиновникам государства в институте истории РАН, то всё понимание куда-то исчезает, Витенька Земсков и Юрочка Жуков становятся чисто конкретными независимыми искателями правды о Сталине и СССР. За оклады и премии от государства…
(П. Г. Балаев, 30 августа, 2022. «Профессиональные историки и историки-самозванцы»)
-
«Никаких письменных указаний от меня…». И при этом еще нужно учесть, что Галицкий Павлова выгораживает, он пятой точкой чувствует свою вину за то, что произошло. Он, как командир дивизии, стоявшей на границе, обязан был доложить через голову командующих и армией, и округом вышестоящему руководству о том, что творится на границе и приказ о выводе дивизии в летние лагеря — преступный. Да, для некоторых военных, так называемых, Сталин в одном из приказов им дал точное определение, я приказ этот приведу в дальнейшем — начальство страшнее врага.
Потом еще Галицкий и сетует:
«…что еще очень и очень важно: штабы армий, корпусов, дивизий могли бы занять подготовленные полевые командные пункты и обеспечить достаточно твердое управление войсками. Но… директива о боевой тревоге пришла в дивизии лишь за один–два часа до первого удара немецко-фашистских войск, а многие соединения ее и совсем не успели получить. Войска выходили по тревоге уже под огнем фашистских войск и авиации.»
Сталин поздно директиву им отправил! А то, что когда немцы уже колючую проволоку перед своими позициями снимали, а вы по устному указанию командующего округом в летние лагеря пошли — это тоже Сталин?!
А что значит — штабы армий, корпусов и дивизий не заняли полевые командные пункты? А это значит, что их штабы находились в местах постоянной дислокации, в гарнизонах, в городах и поселках, и связь между ними была проводная телефонная по столбовым линиям. Эти линии им и порезали немецкие диверсионные группы, да разбомбила авиация. Вот и всё. Большинство подразделений фронта, до полка включительно, остались без связи, изолированными друг от друга.
Сейчас такие, как Мухин и Мартиросян (особенно активно они) любят обвинять Генштаб и лично Г. К. Жукова в пренебрежении радиосвязью, где-то даже откопали, что Генштаб из округов изъял перед войной радиостанции. Радисты-любители.
Будь я на месте Жукова, тоже их изъял бы. Оставив самый минимум. В те годы радиосвязь нельзя было рассматривать основным видом связи в войсках. Методов передачи шифрованных сигналов еще не было. А зашифровывать разговор двух командиров во время сеанса связи — та еще проблема. А у немцев не было особых проблем расшифровать эти разговоры.
Что там изъяли по приказу Жукова — черт его знает, только по боевым донесением Западного фронта за июнь видно, что радиостанции были и в армиях, и в корпусах, и в дивизиях. Были, но толку от них не было. Элементарно расстояние не позволяло держать радиосвязь с армиями и дивизиями из Минска. Если бы штабы вовремя передислоцировались на запасные КП, то со связью катастрофы не случилось бы. Сложности в условиях прорыва немцами фронта были бы, но большинство соединений оставались бы управляемыми и штаб фронта имел бы информацию о положении.
Но связь в войсках, как и материально-техническое обеспечение, организовывается не снизу вверх, а сверху вниз. Штаб фронта отвечает за связь со штабами армий. Штаб армии отвечает за связь со штабами корпусов, корпуса — с дивизиями, и так вплоть до взвода.
А если штаб Западного фронта из места своей дислокации в первые дни так и не перебрался на полевой КП, то вся система связи фронта по вине командующего фронтом рассыпалась. Павлов имел возможность получать только отрывочные сведения по радиосвязи, пока она еще была с теми, до кого доставали. И только из тех соединений, которые имели радиостанции — не ниже дивизий. Но сами штабы армий, корпусов и дивизий на местах постоянной дислокации оказались оторванными от полков, батальонов и рот.
И в ситуации, когда штаба фронта нет на полевом КП, штабам армии нет смысла занимать свои полевые КП, потому что связь с полевым КП фронта у них будет, но там же нет штаба фронта! Остается только сидеть в городе, где дислоцировался штаб армии и наяривать ручку городского телефона, пытаясь до Минска дозвониться:
— Барышня, дайте мне штаб фронта!
А почему даже когда немцы перешли границу, рассекая войска фронта, Павлов не выдвинулся со штабом на свой полевой КП? Да потому что, полевой КП находился гораздо западнее Минска, в Обуз-Лесна, в 25 километрах от Барановичей. И хотя, на полевом КП к 22-му числу находились заместитель Павлова генерал-лейтенант Курдюмов, начальник оперативного отдела штаба фронта генерал-майор Семенов и начальник связи фронта генерал-майор Григорьев, ни Павлов, ни его начальник штаба Климовских там так и не появились. Они вместо того, чтобы срочно занимать полевой КП, через 4 дня после начала войны умотали в Могилев, подальше в тыл… Через 4 дня? Если бы через 4! Они уже под Могилевом были через 4 дня и оттуда сообщили в Ставку, что из Минска собираются выдвигаться!..
Отредактированные отрывки из книги о 41-м годе. (из главы «Кадры решают всё»)
20 октября, 2022 https://p-balaev.livejournal.com/2022/10/20/
Главное оружие в войне — это не танки и самолеты, их можно наклепать сколько угодно, но без командного состава техника — металлолом. Достаточно было немецким стратегам открыть выступление маршала Ворошилова на 18-м съезде партии, прочитать его раздел, касающийся кадровой работы, и понять — воевать с СССР нельзя:
«Кадры решают все. Это бесспорно. Именно поэтому ЦК партии и Правительство так много уделяли и уделяют внимания вопросам накопления своих, подлинно советских военных кадров, людей высокого воинского долга и безграничной преданности своей Родине и великому делу Ленина-Сталина. Много уделяется внимания росту и совершенствованию наших кадров в политическом и специально-военном отношении. Кадры мы имеем в достаточном количестве и требуемого качества. Они непрерывно растут во всех отношениях вместе с ростом нашей великой страны и армии. Именно такие люди, такие кадры делают нашу Красную Армию первоклассной, несокрушимой по силе ее организации, вооружения, боевой подготовленности и единственной по силе духа, по политическому и моральному могуществу.
Численный рост наших кадров за истекшие пять лет характеризуется следующими данными:
командно-начальствующий состав стрелковых войск, включая и артиллерийские части этих войск, увеличился на 118 %,
конницы на 66 %,
авто-бронетанковых войск — на 154 %,
отдельно кадры артиллерии возросли па 121,6 %,
кадры авиации в целом, включая инженерно-технический и обслуживающий состав, выросли па 118 %, а если взять отдельно летчиков, то их число увеличилось на 184 %, а число инженеров авиации отдельно увеличилось на 801 %.
