Знакомьтесь, литература! От Античности до Шекспира - Константин Александрович Образцов

безрадостное — то лишь только турнир, где рыцари с яркими перьями на шлемах и опущенными забралами несутся вдоль барьера, чтобы проткнуть друга насквозь ради прекрасной дамы в высоком остроконечном колпаке с вуалеткой, что сидит в окружении пажей на грубо сколоченной деревянной трибуне.

Тем не менее, в начале XIX в. немецкие романтики, при всем своем ярком индивидуализме, увидели зачарованное Средневековье как гармоничный мир высокой одухотворенности творчества, стремления к трансцендентному идеалу и поэтизировали его во множестве собственных произведений. В целом, образ Средних веков и отношение к нему зависит от исторического времени и убеждений; сегодня, когда в обществе одновременно представлены самые разные типы сознания и мировоззрений, отношение к Средневековью маркирует не столько культурологическую, сколько мировоззренческую позицию: если публика более либеральных взглядов воспринимает эту эпоху как символ невежества и культурной деградации, то для тех, кто называет себя традиционалистом — что бы это ни значило — Средние века видятся неким утраченным идеалом целомудрия и гармоничного мироустройства.

Не меньше споров вызывает вопрос хронологических границ. В культурологии и литературоведении до сих пор нет по этому поводу единого мнения. Разночтения начинаются с того, что именно считать началом эпохи: то ли 476 год, когда варварский полевой командир Одоакр прекратил затянувшуюся агонию Западной Римской империи; то ли постепенный отказ от рабовладельческого общественного уклада в пользу феодализма на протяжении всего IV века; то ли 380 год, когда Фессалоникийский эдикт окончательно отменил полномочия олимпийских богов в пользу христианской религии и обозначил начало создания новой глобальной системы ценностей. Исходя из того, что литература всегда развивается на основе культуры и культа, лично мне последнее представляется наиболее верным. Средние века наступили, когда христианство из религии, преследуемой государством, само стало частью этого государства.

Однако установление любой из перечисленных границ справедливо для латинской и греческой областей Средиземноморья. Но и вдали от его благословенных солнечных берегов, в сумрачном краю гипербореев, среди диких скал, холодных морей и дремучих лесов жило литературное слово; там рассказывали истории, простые и сложные, о богах, и чудовищах, и героях, мало того — эти истории записывали знаками утерянных алфавитов на исчезнувших языках. У кельтов, кимвров, галлов, данов, гаутов, гуннов были и культура, и культы, но не было пока развитой околокультурной инфраструктуры, чтобы сохранить произведения искусства и литературы. Возможно, не было и осознания их ценности, и самого стремления сохранять: так Велимир Хлебников в начале 20-х годов колесил по молодой и голодной советской России с одной лишь наволочкой, которую постепенно наполнял листами и обрывками рукописей — а потом терял эту наволочку и заводил новую, совершенно забыв о том, что написал раньше.

Очевидно, что мифы, легенды и эпические сказания разных европейских народов уходят истоками в глубокую древность, однако записаны они были много позже, поэтому рубеж III–IV веков в конце концов все же решено было принять как время смены культурных эпох. Но и с датой окончания Средних веков все тоже неоднозначно. Культурное развитие шло в разных странах неравномерно, и если в Италии к XIV в. уже очевидно наступил Ренессанс, то Англия еще оставалась вполне погружена в Средневековье, а в отношении Германии до сих пор непонятно, было ли там Возрождение вообще, или немецкая культура через костры Бамберга и Вюрцбурга[53] как-то проскочила сразу в Новое время. Кроме того, достаточное число авторитетных ученых-медиевистов и вовсе считают эпоху Возрождения лишь одним из этапов развития средневековой культуры, сдвигая ее хронологические рамки вплоть до конца XVII века.

Чтобы не вдаваться в дискуссии, мы примем за основу упрощенную общепринятую академическую модель периодизации: IV–X вв. — раннее Средневековье, XI–XIII вв. — высокое, или зрелое Средневековье, и XIV–XV вв. — позднее Средневековье и начало перехода к культурной эпохе Возрождения.

Специфику культуры Средних веков определило влияние христианства и древнейших национальных мифов и эпосов. С падением Западной Римской империи прекратило свое существование и светское образование, однако начали развиваться церковные грамматические школы, где изучали латынь, в том числе по переводным работам Аристотеля, стихам Вергилия и Горация. Так некоторые произведения античных авторов смогли пережить время, чтобы много позже повлиять на поэтику рыцарского эпоса и лирики вагантов, а латынь стала интернациональным языком науки и церкви. И романские языки, основанные на латыни, и роман, и романтизм происходят от слова Romanus — Римский и несут в своих названиях память о великой Империи.

Так же, как церковное образование полностью заместило светское, латинская клерикальная литература на пост-имперском пространстве Средиземноморья вытеснила все прочие виды литературного творчества. Поэзия того времени была в основном представлена богослужебными гимнами, риторика — богословскими трактатами, проза — агиографией, то есть жизнеописаниями святых, мифологизированными порой никак не меньше, чем истории античных богов и героев. Устанавливалось тотальное культурное доминирование христианства, причем — и это следует особенно оговорить — в том виде, в каком его понимала господствующая церковь, все более тесно связывающая свою духовную власть с государственным светским владычеством. Первые почти 400 лет христианская проповедь носила гуманистический характер и была основана на идеях равенства и любви, что приводило к очевидному неприятию и террору со стороны власти: ни одна империя не примет заповеди не убий, в конце которой стоит бескомпромиссная точка — там следует быть запятой, после которой нужно добавить: за исключением случаев… Радикальное изменение проповеди, теперь утверждавшей смирение, самоуничижение и отказ от собственной свободной воли в пользу начальства, власть которого священна и непререкаема, на тысячи лет обеспечило партнерство государства и церкви. Церковь получила небывалые возможности для укрепления собственного могущества через культ вины, страдания и покорности. Античность не знала ситуации идеологического насилия, пусть даже Анаксагор и Сократ с этим могли бы поспорить[54]; средневековая культура тысячу лет развивалась в условиях мировоззренческого диктата, подкрепляемого мощным репрессивным ресурсом, постоянно находясь в состоянии то диалога, то оппозиции с господствующей системой ценностей.

Собственно, в таком состоянии мы находимся и по сей день. Самоназвание medium acvum современно самой эпохе и означает некое среднее время между первым и вторым пришествиями Христа. С этой точки зрения, Средневековье длится поныне, свидетельств чему имеется предостаточно. Мы продолжаем жить в христианской новой эре, и наша полемичность или комплементарность по отношению к Средним векам объясняется именно этим. Античность минула безвозвратно; Ренессанс, Просвещение, Классицизм, романтизм, модернизм, поп-арт или постмодерн — все это лишь периоды внутри бесконечно продолжающегося Средневековья.

Если античность и христианство по своему влиянию на культуру средневековой Европы можно сравнить со школой, то национальный мифологический эпос — это улица или двор. На память приходит знаменитая «Песнь о Хильдебранде», которую в IX веке нацарапали по-древненемецки