Казань и Москва. Истоки казанских войн Ивана Грозного - Павел Канаев
Казань и Москва. Истоки казанских войн Ивана Грозного читать книгу онлайн
Русско-казанские контакты второй половины XV – первой трети XVI столетия – это смесь военного противостояния, подковерной борьбы в лучших традициях «Игры престолов», а также тесной культурной и экономической кооперации. Достаточно сказать, что львиная доля монет, сохранившихся в археологических слоях Казани ханского периода, именно московского происхождения. Разумеется, такое насыщенное взаимодействие происходило не в вакууме: на него влияло множество третьих сил. Чего стоила одна лишь борьба великого князя Московского и крымского хана за право называть Казань своим юртом. На страницах этой книги не просто хронологически излагается история русско-казанских контактов во времена правления Ивана III и его сына Василия III. В исследовании подробно раскрываются военный, политический, дипломатический и экономический аспекты данных отношений. Характеризуется место обоих государств в системе международных связей и их значение друг для друга. В книге поднимаются такие важные вопросы, как причины татарских набегов на русские территории и корни постоянно нарастающей московской экспансии в Среднем Поволжье в рассматриваемый период. Отдельное внимание уделяется тому, что представляло из себя Казанское ханство и каким было соотношение сил между двумя государствами.
В формате PDF A4 сохранен издательский макет.
В настоящий политический жупел для Казани вятский вопрос превратился при московском ставленнике Мухаммед-Эмине, который помог великому князю окончательно покорить Вятку. В глазах многих татарских феодалов хан окончательно стал коллаборационистом и русской марионеткой.
Были у Казани свои интересы и в пермской земле, куда также дотянулись длинные руки Москвы. В XV столетии началось активное движение «русских конкистадоров» на северо-восток, которое сопровождалось строительством городов, сел и острогов. Соответственно, Казань лишалась поступления пушнины с этих земель. Обостряло русско-казанские отношения и недовольство черемисов (марийцев) проникновением в их традиционные ареалы обитания по левому берегу Волги русских войск и поселенцев.
Взаимные обиды и историческая память с обеих сторон
Для Русского государства волжское ханство было одной из уменьшенных версий Золотой Орды, а значит, врагом. Не остыла память о разгроме русских войск под Суздалем, пленении Василия II и обложении Москвы унизительной данью. Даже локальные грабительские набеги казанцев зачастую воспринимались как заявление: «1445-й, можем повторить!»
В казанской же картине мира Москва до сих пор оставалась подконтрольной частью Орды. Совсем недавно (в 1432 году) основатель казанской династии Улу-Мухаммед, еще будучи сарайским ханом, лично давал ярлык на великое княжение Василию II. Окончательно разрешить эти экзистенциальные противоречия можно было только естественным для феодализма способом – поглощением одного государства другим.
Противоречия на религиозной почве
Став «Третьим Римом», Москва официально взяла на себя священную миссию защиты всех единоверцев. Любое насилие над православными людьми – будь то угон в рабство крестьян или ограбление купцов на Волге татарами – расценивалось как преступление против самого Господа.
Впрочем, тезис о религиозной подоплеке русско-казанских конфликтов окончательно оформился только в 40-х годах XVI века, при митрополите Макарии. Об этом много говорилось в церковной среде и публицистике. Известный русский «пропагандист» XVI века Иван Пересветов твердил о долге Москвы распространять православное христианство на новые территории чаще, чем Марк Порций Катон – о разрушении Карфагена.
Правда, не стоит переоценивать религиозный фактор в русско-казанских войнах. Несмотря на ряд воинствующих клерикалов, на деле Москва никогда не вела наступление именно на ислам. Некоторые указывают на обращение в православную веру царевича Кудай-Кула, брата плененного хана Алегама, как на нетерпимость Москвы к мусульманской вере. В таком случае Василий III вряд ли выдал бы свою сестру замуж за царевича даже при условии его крещения (а такое условие было необходимо для заключения подобного брака). Да и в источниках указывается, что принятие христианства было инициативой самого Кудай-Кула.
В Великом княжестве Московском всегда находилась масса служилых мусульман, например касимовские татары[15]. Сообщения крымчан в Стамбул о том, что русские якобы притесняют адептов ислама и рушат мечети в Казани, на деле не находили подтверждения.
Разумеется, религиозная составляющая имела большое значение для людей того времени и вносила свою лепту в том числе в развитие русско-казанских контактов. Но, как и в случае с Крестовыми походами, в реальности она служила идеологической ширмой для удовлетворения политических и экономических интересов разных сторон.
Если же взглянуть глазами правоверных казанцев, Москва являлась царством кафиров. Во многом преимущество восточного блока казанской знати над прорусским объяснялось тем, что первый педалировал общность братьев-мусульман. Он выступал за союз с исламскими странами и Казанским ханством, а также за борьбу с христианским Русским государством. Такие лозунги сильно воздействовали на религиозное и национальное самосознание татар. Показательно, что на закате существования самостоятельного волжского ханства казанцы в своих посланиях в Крым подчеркивали именно религиозный характер войн с Москвой: «Паки те врази наши на войне нас победят, и мы тем раю достойны быти, с такою надежею жили есмя истиннаго Бога судьбами»[16].
Дипломатический аспект русско-казанских отношений, или Новый Вавилон против старого
Войны гремят так громко, что зачастую заглушают речи дипломатов на страницах истории. Вот и присоединение Казани к Русскому государству воспринимается многими исключительно как завоевание, да еще и по цезаревскому принципу veni, vidi, vici. Будто только и были что осада со штурмом столицы волжского ханства в 1552 году, решившие все в пользу Москвы. На самом деле вхождение Казани в русскую орбиту – многолетний процесс, бóльшую часть времени в котором занимали дипломатия и «подковерные игры».
Да и в целом посольский обычай играл для обоих государств не меньшую роль, чем ратное дело. Пока в облаках пороха, грохоте орудий и свисте сабель расширялись пределы Московской Руси, в велеречивых тирадах послов и дипломатической переписке завоевывалось ее признание на международной арене. Даже преобразившийся «волею всемогущею» облик самой Москвы ярко выражал ее новую, имперскую, доктрину.
Если московская дипломатия возводила «новый Вавилон», татарская отчаянно пыталась удержаться за старый. Посольский обычай Казани, Крыма, Большой Орды, ногаев являлся прямым продолжением золотоордынской традиции. Нередко это невыносимое русскому слуху эхо из Батыевых времен сводило на нет результаты долгих и напряженных переговоров и даже разжигало новые конфликты. При этом многие формулировки татарских «дипломатов» того времени навевают крылатое: «Восток – дело тонкое». Словом, дипломатический аспект русско-казанских отношений второй половины XV – первой трети XVI века крайне многогранен и достоин отдельного рассмотрения.
Дипломатия Казанского ханства: эхо Золотой Орды
Главная проблема в изучении посольского обычая и международных связей Казанского ханства заключается в том, что обозревать тему приходится «из Москвы». Если точнее, «из палат Посольского приказа» и «келий монахов-летописцев». Львиная доля доступных российскому исследователю источников по истории Казани и ее контактов с внешним миром – отечественного происхождения.
Конечно, картину несколько дополняют литовские летописи и переписка. Интересные сведения содержатся в посланиях казанского хана Сафы Гирея польско-литовскому правителю Сигизмунду. Сообщает кое-что и западный нарратив, например знаменитый австрийский «инкор» Сигизмунд Герберштейн в своих «Записках о Московии». При всей значимости этих памятников массовая доля информации по теме в них не так велика. Да и
