История Карелии с древнейших времен до наших дней - Михаил Ильич Шумилов

Олонец принимал иностранных купцов, особенно из Кексгольмского лена. На посаде для них был построен гостиный двор. Кроме олончан, богатые крестьяне из Лопских погостов и торговцы Кемского и Сумского острогов вели легальную и контрабандную торговлю со своими соседями в Финляндии. Иногда торговые дела отрывали лоплян и поморов на тысячу верст от дома, и не только в Москву и Новгород, куда они ежегодно привозили товары на продажу уже в первую половину XVI в., но и по всему Северу и даже в Сибирь на Ирбитскую ярмарку.

Судно поморов на севере. Конец XVI в.

Выше говорилось об оптовых закупках царской казной карельской и лопской пушнины. Действительно, купцы из Кексгольмского лена обновили старые торговые пути в российские центры торговли уже в 1620-е гг. сразу же после окончания русско-шведского пограничного размежевания. Они приезжали в Россию через Олонецкий погост. Ведя оптовую торговлю пушниной партиями в тысячи штук, карельские купцы сбывали товар на крупных ярмарках в Тихвине и Ярославле. С русской стороны торговлю регулировал приказной Олонецкого стана Дома св. Софии. Именно он давал разрешение купцам следовать в Тихвин, Ярославль и другие торговые города. Проезжие пошлины собирали олонецкие торговые целовальники. Видимо, через Сямозеро и Олонец на Тихвин следовали и богатые скупщики-карелы из Лопских погостов, не «отстававшие» в торговле от соплеменников из Кексгольма. Они скупали пушнину не только в своих погостах, но и в соседней шведской Остерботнии и Каяни. Ее население выплачивало коронные налоги по старинке пушниной. Бывало так, что жители продавали всю белку карелам-скупщикам, не оставляя ничего для королевской казны. Грозные указы королей в Оулу и Каяни о запрете продажи пушнины карелам из России оказывались почти безрезультатными.

Наличие развитой торгово-производственной инфраструктуры превращало Карелию в один из районов складывания всероссийского рынка. Данный социально-экономический процесс зародился в Карелии, как и в Поморском регионе страны в целом, уже в XVI в. Повсеместное производство продукции как для общероссийского, так и регионального и местного потребления вело к развитию товарно-денежных отношений и связанной с этим дифференциацией местного крестьянского и посадского (в городах Кореле и Олонце, рядках Сванском Волочке, Повенце и Вытегре) населения по доходам и долям своих владений в общинных промыслах.

Изба с амбаром. Конец XVIII в.

Материалы XVI-XVII вв. (писцовая документация и челобитья жителей) подразделяли крестьян и посадских на «лучших», «средних» и «молочших людей», а также на безземельных общинников-«бобылей» и не входивших в общину наемных работников «казаков». Но социальная дифференциация населения по признаку имущественного расслоения не являлась главной в сословно-феодальном государстве.

Коренные изменения в социальной структуре

Ведущим признаком социального разделения продолжало выступать отношение жителей к государству и частно-феодальным владельцам. С присоединением Великого Новгорода к России в конце XV в. в Карелии появился новый и многочисленный социальный слой — черносошное крестьянство, а в городе Кореле — посадские люди. Положение крестьян и посадских вытекало из сущности феодальной эксплуатации и, вместе с тем, государственного устройства России XV-XVII вв.

После 1478 г. все конфискованные в Карелии у новгородских феодалов боярщины и северные владения «пяти родов корельских детей» перешли в разряд волости великого князя. Термин «волость» в данном значении — это выражение собственности феодального государства на землю и ее природные богатства и, одновременно, правовое основание для властвования над населением как монарха лично, так и его управленцев (наместников, волостелей, дворецкого, казначея и дьяков). Верховная собственность на земли общин и их угодья порождали государственные налоги, прежде всего обежную и луковую дань. Таким образом, черносошные крестьяне и горожане, выплачивая дань, являлись подданными великих князей Московских (с 1547 г. — царей).

Характер государственного управления Россией оставался сословно-корпоративным: вместе с государем власть осуществляли представители знатных фамилий. Поэтому последние также имели право на долю в податях, именуемую кормом. Использование жителями в промыслах неземледельческих природных ресурсов влекло засобой наложение еще одного налога — оброка, льготным же оброком облагались вновь вводимые в сельхозоборот земли. Наконец, особая роль в приграничной Карелии принадлежала общегосударственной повинности — посохе. Посоха, или посошная служба, — это временная мобилизация населения на строевую службу в войска или замена ее натуральными отработками (строительством крепостей, дорог и т. д.), а также выплаты деньгами и продуктами, шедшими на военные цели.

Юридические условия жизни черносошного крестьянства и горожан совершенно не мешали каждому из налогоплательщиков-тяглегов владеть выделенным ему в пределах общины участком земли и угодий, с которыми он совершал различные частноправовые действия: передавал по наследству, продавал, дарил, завещал и закладывал местным и сторонним людям. В XVI в. государство следило лишь за тем, чтобы со всех зафиксированных в писцовой документации земель, угодий и промыслов общиной выплачивались налоги. В условиях кризиса 1570-х гг. в Карельском Поморье, например, Иван IV разрешил бобылям Керети купить опустевшие луковые угодья. Тем самым бобыли становились полноправными общинниками-волощанами, а казна получила возможность взимать с них все причитавшиеся с луков подати.

В начале XVII в. положение на Севере, в том числе и в Карелии, изменилось. В условиях разорения 1610-х гг. и массового бегства крестьян власти в своих интересах начали проводить политику прикрепления тяглеца к его земле. Но и крестьянские миры были заинтересованы в стабилизации положения. В противном случае обезлюдевшим общинам приходилось выплачивать налоги и за остававшихся на месте, и за сбежавших, что вело к еще большему обнищанию. К 1630-м гг. населенность Карелии восстановилась, но закрепостительная политика верховной власти, усиленная принятием в 1649 г. Соборного уложения, продолжала действовать.

Правовое положение черносошного крестьянства и горожан имело некоторое отличие в зависимости от того, какого рода управление осуществлялось на той или иной территории. Корельский уезд с 1500 по 1563/64 г. управлялся с помощью наместников, и поэтому жившие тут, по преимуществу в Задней Кореле, крестьяне назывались «наместничьими»: они выплачивали корм своим наместникам и именно им были подсудны. Заонежские погосты с 1496 г. по середину 1550-х гг. разделялись между государственными станами с волостелями, взимавшими корм. Местные крестьяне звались «оброчными». В Онежско-Ладожском межозерье часть крестьян проживала под управлением ведомств Дворца и Конюшенного пути, в пользу которых выплачивался оброк и производились отработки, прежде всего по содержанию двух важных торговых путей (олонецкого и важинского). Черносошное крестьянство Лопских погостов и беломорских Кемской и Шуерецкой волостей управлялось дьяками Новгорода, не имевшими права на корм. Но