Русские солдаты в Северной Африке (1940–1945 гг.). Эль-Аламейн: неизвестные страницы войны - Владимир Владимирович Беляков

Советское командование потребовало от союзников репатриировать всех советских людей, вывезенных немцами, на Родину. Чтобы организовать их защиту и репатриацию, в Италию прибыла специальная военная миссия во главе с генерал-майором Судаковым.

В это время, так как основные военные действия теперь переносились в восточную часть Средиземного моря, на о. Крит, Кипр и Грецию, советское командование приняло решение о моем возвращении в штаб союзных войск на Средний Восток, в Каир…

В Каире я уже действовал в составе нашей дипломатической миссии, – вспоминает Карасов, – и был аккредитован при штабе британских войск на Среднем Востоке как офицер связи Советской армии. Помимо представительских функций, основное, чем мне пришлось заниматься в Египте, – это репатриацией наших бывших военнопленных и гражданских лиц, угнанных немцами с оккупированных ими территорий СССР во время войны. В Египте репатриацией наших людей занимались британские военные власти, которые не желали решать эти вопросы с нашими дипломатами, и поэтому вся эта работа была поручена мне как советскому военному представителю.

В штабе британских войск на Ближнем и Среднем Востоке всеми вопросами по репатриации советских граждан занимался 5-й отдел, возглавляемый полковником Бейли и его заместителем подполковником Торрелем. Работать с ними было нелегко».

С переходом Советской Армии границ СССР и переносом военных действий в Восточную Европу число освобожденных из плена стало расти, как снежный ком. Их содержание и репатриация представляли собой отдельную задачу, которую действующая армия решить не могла. Поэтому 23 октября 1944 года Совнарком принял решение о создании специального органа – Управления уполномоченного при СНК СССР по делам военнопленных и интернированных. Управление, в свою очередь, сформировало несколько миссий по репатриации, направленных в государства, на территории которых военные действия уже кончились или подходили к концу. В Египет такая миссия прибыла лишь в январе 1945 года. До этого майору Карасову пришлось крутиться одному.

«Начиная с июля 1944 года по апрель 1945 года через Египет были репатриированы в Советский Союз более 15 тысяч советских бывших военнопленных и гражданских лиц, – вспоминает Карасов. – Они прибывали в Египет на кораблях партиями и иногда застревали на длительное время в лагерях из-за отсутствия транспорта. Было несколько крупных лагерей, где содержались наши военнопленные и гражданские лица: лагерь № 307 в Джинейфе, где одна группа около 2000 человек находилась в течение 4-х месяцев, и вторая из 5000 человек – около пяти месяцев. В Суэце был лагерь № 157, в Александрии лагерь № 190 и лагерь в Порт-Саиде № 147. Несколько групп по 2–3 тысячи человек прошли транзитом через египетские порты в Иран. Мне приходилось много ездить по стране, находиться непосредственно в лагерях, подолгу общаться с нашими людьми, которые по два-три года были совершенно оторваны от происходящих в мире событий. Они ничего не знали о положении на советско-германском фронте, о ситуации в нашей стране. Необходимо было снова вернуть их к нашей действительности, к нашему образу жизни. Так как в основном это были наши военные лица, я начал возвращать их к военным порядкам, формировать из них взводы, роты, батальоны, подбирал и назначал командный состав из числа бывших командиров, вводил уставные порядки. Начала проводиться культурно-массовая работа. К этим людям возвращалось чувство востребованности, самоуважения. Но главное, такая организация дала возможность защищать интересы наших людей перед администрацией английских лагерей, где находились наши люди и оградить их от серьезных попыток союзников склонить наших людей от невозвращения на Родину.

В лагерях работали английские офицеры, занимавшиеся вербовкой наших бывших военнопленных в разведшколы. Этим занимались капитаны Дрей, Фетслан и Стивенс и старший лейтенант Скаротт. Для вербовки они использовали белых эмигрантов, покинувших Родину во время революции. Так, например, в лагере № 190 работали супруги Карбоненко. Он – бывший министр в правительстве Керенского, работал в то время в британской фирме “Бритиш коттон бей”, а его жена – в бюро по прокату английских кинофильмов в фирме “АНО”. Им помогал бывший военнопленный Гуревич Владимир Владимирович, носивший в лагере форму английского лейтенанта и выступавший под именем Депермана. Но надо сразу отметить, что эти попытки успеха не имели. Наши люди, прошедшие ужасы фашистских лагерей, перенесшие мучения и издевательства, как можно скорее стремились возвратиться домой и не верили басням о том, что в Советском Союзе всех военнопленных расстреливают.

Английское командования особо тщательно подбирало офицерский состав для работы в лагерях, – отмечает Карасов. – Примером может служить офицерский состав в лагере № 307 в Джинейфе, через который в Египте прошла большая часть наших бывших военнопленных. Начальником лагеря был английский подполковник Шанд Кидд, немец по происхождению из Саара. Контрразведовательной работой там занимался лейтенант Гросс, тоже немец из Южной Америки, явный расист. Непосредственно с нашими людьми вели работу лейтенант Нобель, сын известного до революции владельца нефтяных промыслов в Баку, а также лейтенанты Свэнсон и Дзуппен. Они руководили группой специально подобранных переводчиков, в основном палестинских евреев, выехавших в свое время из России и специально подготовленных для работы с нашими бывшими военнопленными. Англичанами проводилась практика арестов наших людей, например, бывшего старшину – пограничника Даиляна и бывшего старшего лейтенанта Султанова за якобы нарушения правил внутреннего распорядка. Но они были изолированы специально для проведения с ними вербовки. Во время так называемого ареста их тайно возили в Каир, где они встречались с представителями американской и английской разведки, которые пытались их завербовать. Только после моего вмешательства их освободили из-под ареста, и они вместе с другими нашими людьми были репатриированы в Советский Союз. В январе 1964 года я получил письмо от Султанова. По возвращении в Советский Союз он закончил университет и успешно работал в Баку. Такие письма (а оно было не единственным) были настоящей наградой и радостью за спасенную человеческую судьбу».

Поскольку части репатриантов пришлось ждать транспорта на родину до трех месяцев и даже больше, то, как указывалось в письме советской миссии в Управление по репатриации от 16 декабря 1944 года, «встает вопрос о необходимости постоянного обслуживания этих лагерей культурно-массовыми мероприятиями». Миссия попросила присылать хотя бы по 10 экз. газет «Правда», «Известия», «Красная звезда», «Комсомольская правда», минимум по 5 экз. журналов «Война и рабочий класс», «Огонек», «Крокодил», а также по библиотечке в каждый лагерь. Предлагалось прислать еще и кинопередвижку, направить концертные бригады, которые можно было бы использовать и для выступлений перед египтянами. На письме резолюция: «Исполнено 29.12».

А вот любопытное свидетельство