Блог «Серп и молот» 2021–2022 - Петр Григорьевич Балаев
Блог «Серп и молот» 2021–2022 читать книгу онлайн
У нас с вами есть военные историки, точнее, шайка клоунов и продажных придурков, именующих себя военными историками. А вот самой исторической науки у нас нет. Нельзя военных разведчиков найти в обкоме, там они не водятся, обкомы вопросами военной разведки не занимаются. Нельзя военных историков найти среди клоунов-дегенератов. Про архивы я даже промолчу…
(П. Г. Балаев, 11 октября, 2021. Книга о начале ВОВ. Черновые отрывки. «Финская война»)
Вроде, когда дело касается продавца в магазине, слесаря в автосервисе, юриста в юридической фирме, врача в больнице, прораба на стройке… граждане понимают, что эти профессионалы на своих рабочих местах занимаются не чем хотят, а тем, что им работодатель «нарезал» и зарплату получают не за что получится, а за тот результат, который работодателю нужен. И насчет работы ученых в научных институтах — тоже понимают. Химик, например, работает по заданию работодателя и получает зарплату за то, чтобы дать тот результат, который работодателю нужен, а не тратит реактивы на своё хобби.
Но когда вопрос касается профессиональных историков — в мозгах публики происходят процессы, превращающие публику в дебилов. Мистика какая-то.
Институт истории РАН — учреждение государственное. Зарплату его научным сотрудникам платит государство. Результат работы за эту зарплату требует от научных сотрудников института истории государство. Наше российское. Какой результат нужен от профессиональных историков института истории нашему государству, которое финансирует все эти мемориалы жертвам сталинских репрессий — с двух раз отгадаете?
Слесарь в автосервис приходит на работу и выполняет программу директора сервиса — ремонтирует автомобили клиентов. Если он не будет эту «программу» выполнять, если автомобили клиентов не будут отремонтированы — ему не то, что зарплаты не будет, его уволят и больше он в бокс не зайдет, его туда не пустят. Думаете, в институтах по-другому? Если институты государственные — есть программы научных исследований, утвержденные государством, программы предусматривают получение результата, нужного государству. Хоть в институте химии, хоть в институте кибернетики, хоть в институте истории.
Если в каком-нибудь институте кибернетики сотрудники не будут давать результата нужного государству в рамках выполнения государственных программ, то реакция государства будет однозначной — этих сотрудников оттуда выгонят.
Но в представлении публики в институте истории РАН нет ни государственных программ исследований, ни заказа государства на определенный результат исследований, там эти Юрочки Жуковы приходят на работу заниматься чисто конкретно поиском исторической истины и за это получают свои оклады научных сотрудников государственного института.
А потом публика с аппетитом проглатывает всю «правду» о Сталине, которую чисто конкретно в поисках истины наработали за государственную зарплату эти профессиональные историки, не замечая, каким дерьмом наелась.
Вроде бы граждане понимают и знают, что наши государственные чиновники выполняют волю правительства, которое действует в интересах олигархата, и верить этим чиновникам может только слабоумный. Но когда дело касается вопросов к профессиональным историкам, чиновникам государства в институте истории РАН, то всё понимание куда-то исчезает, Витенька Земсков и Юрочка Жуков становятся чисто конкретными независимыми искателями правды о Сталине и СССР. За оклады и премии от государства…
(П. Г. Балаев, 30 августа, 2022. «Профессиональные историки и историки-самозванцы»)
-
Наверно, только попав на войну, шпак сможет понять, зачем всё это. Вроде бы муштра — хождение строем даже в отхожее место, но зато этим вырабатывается рефлекс, необходимый на войне. С этим выработанным рефлексом и в походном марше ты будешь идти на расстоянии вытянутой руки от впереди шагающего товарища и не наступать ему на пятки. Одно дело, полк на марше, в котором бойцы идут друг за другом на расстоянии 70 см, примерно, другое дело — как шпаки, метра за полтора. Понимаете? Кишка колонн в два раза длиннее. На войне это ух как не очень здорово!
И «Справа по одному в столовую бегом марш!» — тоже вроде бы к войне отношения не имеет, но… имеет. Минимум месяц так в столовую нужно гонять, чтобы рефлекторно потом получалось по команде «Справа по одному — в цепь!». В бою уже должны рефлексы работать, там время на сообразить и осмыслить почти никогда не бывает.
Да, и строевая песня — не просто по приколу послушать солиста и хор мужчин в сапогах. Темп! Темп шага.
И чтобы боец Пупкин понимал, что после получения приказа он бежал его бегом исполнять, а не вспоминать, что по поводу этого вопроса написано в Большой Советской Энциклопедии. Да чтобы, ему еще в учебке, нарядами вне очереди, если на словах сразу не дошло, вбили в голову, что к командиру полка без разрешения нижестоящих инстанций обращаться с вопросом: «Когда будет баня?», — нельзя. И даже к командиру взвода.
Нужно понимать, что самое главное в подготовке солдата даже не из винтовки попадать в бутылку из-под пива, главное — умение действовать в составе подразделения. А это без того, что шпаки называют муштрой, не получится.
Есть такой момент, что желающие поголовно вооружить народ всяким огнестрелом, считают, что если власть этого не разрешает, то она боится своего народа. Советская власть боялась, поэтому нарезное оружие и пистолеты-револьверы приобрести любому желающему было невозможно, если только это оружие не использовалось в служебной или трудовой деятельности. По мнению этих шпаков — боялась.
На самом деле, дома в сейфе винтовка, даже пулемет у населения для власти — тьфу! Самое опасное в этом для власти — что по пьяне, или под каким другим допингом, неадекватные граждане могут начать в форточку стрелять по прохожим. Или в школу придут отношения между своими одноклассниками выяснять.
Опасно для власти — иметь народ, который в массе своей обучен действовать в составе организованных войсковых подразделений. Потому как толпа стрелков с личным оружием, но не подвергшаяся предварительно «муштре», пусть даже этой толпы будет половина областного города, для отмуштрованной роты — мясо. Даже если войсковое подразделение будет вооружено одними саперными лопатками.
Оружие достать — не такая уж и большая проблема. Проблема в том, что бы на раёоне собрать мужиков, которые «муштру» освоили и чтобы среди них были те, кто командовать умеет. Поэтому не Советская власть боялась народа, его боится та власть, которая страшится всеобщей воинской обязанности и лопочет о преимуществах профессиональной армии…
* * *
Собственно, стрелять из винтовки — это далеко не самая сложная наука для пехотинца. Если не самая простая. Вот саперная лопатка — намного проще по своему устройству, чем «трехлинейка», но научиться ею пользоваться — гораздо сложнее. Это, кто не в курсе, не лопата-заступ. Неопытный человек армейской саперной лопаткой раньше, чем выкопает себе индивидуальную стрелковую ячейку глубиной по пояс, приведет себя в такое состояние, что ему потребуется краткосрочный отпуск в ближайший медсанбат. Не говоря уже о том, что окоп — это целая наука. Учить нужно даже тому, как укладывать дерн на бруствер.
Подготовка по самой низкоквалифицированной, если можно так выразиться, в армии строевой специальности, стрелок пехотного взвода — минимум два месяца. Да это и определено было Положением о запасных частях:
«Срок обучения в тыловых запасных частях устанавливается: в приемнике-распределителе до 15 дней, в строевых подразделениях до 1,5–2 месяцев и в учебных подразделениях 3 месяца, срок обучения минометчиков и артиллеристов мелкокалиберной артиллерии увеличивается в строевых подразделениях до 3 месяцев и в учебных подразделениях до 4 месяцев.»
В строевых подразделениях готовили рядовой состав, в учебных — младших командиров, сержантов.
Если учесть, что мобилизация в СССР была объявлена 23 июня, да еще примерно неделю нужно, чтобы призванный контингент успел добраться до запасных частей, то первое серьезное маршевое пополнение для действующей армии стало прибывать только в начале сентября 1941 года.
Два месяца пополнения для войск, встретивших войну, брать было элементарно неоткуда. Точнее, оно поступало совсем уж в мизерных количествах за счет мобилизации находящихся в запасе, за счет тех, кто ранее проходил действительную службу в армии.
Почему в мизерных количествах, если СССР имел в мирное время армию в 800 тысяч человек и с 1924 года проходило накопление резерва запасников примерно по полмиллиона в год? Да еще милицейская система давала внушительный резерв. Но подавляющее большинство этих кадров было задействовано в промышленности и сельском хозяйстве. Причем, это были самые квалифицированные и нужные кадры. Климент Ефремович Ворошилов даже на партийных съездах говорил, что демобилизованные воины РККА в народном хозяйстве нарасхват. Призвать запасников из МТС? А кто уберет урожай 41-го года с колхозных полей? Бабы серпами? Зябь они поднимут коровами? Из промышленности призвать? Это во время эвакуации промышленности и перестройки ее на выпуск военной продукции? Тогда проще было бы сразу сдаться.
Понятно, что требовалось время для подготовки замены этим кадрам в сельском хозяйстве и промышленности. Кроме того, отправить запасников в составе маршевых рот и батальонов на восполнение потерь действующей армии мог только тот, кто планировал войну проиграть. Нельзя всю войну воевать только теми дивизиями, с которыми в войну вступили. Не формировать новые дивизии, значит, не увеличить армию. Но новые дивизии вы будете из одних новобранцев комплектовать? Нет, конечно, это будут не дивизии, а куриный юмор. Поэтому почти все запасники ушли на формирование новых дивизий, на фронт в пополнение уже воюющим их тоже было выделено — слезы.
19 июля 41-го года Постановлением ГКО были установлены сроки формирования новых стрелковых дивизий. Вот их перечень:
«ГОСУДАРСТВЕННЫЙ КОМИТЕТ ОБОРОНЫ
ПОСТАНОВЛЕНИЕ № ГКО-207сс
от 19 июля 1941 г. Москва, Кремль
О формировании новых дивизий
1. Утвердить следующие
