Бабий Яр. Реалии - Павел Маркович Полян
Бабий Яр. Реалии читать книгу онлайн
Киевский овраг Бабий Яр — одна из «столиц» Холокоста, место рекордного единовременного убийства евреев, вероломно, под угрозой смерти, собранных сюда якобы для выселения. Почти 34 тысячи расстрелянных всего тогда за полтора дня — 29 и 30 сентября 1941 года — трагический рекорд, полпроцента Холокоста! Бабий Яр — это архетип расстрельного Холокоста, полигон экстерминации людей и эксгумации их трупов, резиденция смерти и беспамятства, эпицентр запредельной отрицательной сакральности — своего рода место входа в Ад. Это же самое делает Бабий Яр мировой достопримечательностью и общечеловеческой трагической святыней.
Жанр книги — историко-аналитическая хроника, написанная на принципах критического историзма, на твердом фактографическом фундаменте и в свободном объективно-публицистическом ключе. Ее композиция жестко задана: в центре — история расстрелов в Бабьем Яру, по краям — их предыстория и постистория, последняя — с разбивкой на советскую и украинскую части. В фокусе, сменяя друг друга, неизменно оказывались традиционные концепты антисемитизма разных эпох и окрасок — российского (имперского), немецкого (национал-социалистического), советского (интернационалистского, но с характерным местным своеобразием) и украинского (младонационалистического).
За этот побег были расстреляны 12 узников и один или два недосмотревших за беглецом полицая-охранника[349].
Согласно Л. Островскому, в это же примерно время — в конце августа — готовился и групповой побег, но нашлись предатели, и побег не состоялся. Вторая попытка была конспиративнее и потому успешней.
Собственно, трупы в овраге практически «закончились» 28 сентября (sic!) 1943 года, т.е. прямо накануне двухлетия «Гросс-акции» 29-30 сентября 1941 года. Последним был вскрыт могильник останков пациентов Павловской психиатрической больницы.
В этот же день начали демонтировать маскировочные щиты и заложили последний штабель — всего на несколько сот трупов. Укладывая рельсы на плиты, узники отчетливо понимали, что этот штабель предназначался для них!
Более того: в этот же вечер приступили и к ликвидации. Добрая половина узников — около 150 человек[350], целая землянка, — были расстреляны возле этого последнего штабеля — порциями по 10-20 человек. А назавтра к прощальному костру должны были присоединиться и остальные...
Но расслабляться и праздновать столь радостное событие, как завершение миссии «1005» в Бабьем Яру, палачи начали уже в эту ночь. Находя это макаберным и забавным, они даже принесли своим завтрашним жертвам две кастрюли вкуснейшей вареной картошки: каково?!
Но всем этим они только помогли успеху побега обитателей второй — еще не ликвидированной — землянки. Впрочем, помогли и роскошный туман, опустившийся ночью в овраг, и заморосивший под утро дождь...
Но самое главное — было чему помогать! Во второй землянке была небольшая группа (Ершов, Стеюк, Давыдов, Кукля, Капер, Трубаков), которая уже давно готовилась к побегу, воспринимая его не как шанс, а как императив. Самый план держался в тайне до самого конца, иначе наверняка кто-нибудь да заложил бы, как уже было.
В план же входило вот что.
Первое — открыть наружный замок, для чего у трупов 1941 года были одолжены ключи от ненужных им больше квартир. Один из ключей (его нашел Будник) подошел к замку, в чем Кукля смог удостовериться еще 16 сентября.
Второе — расковаться, для чего были припасены два перочинных ножичка и большие ножницы, также позаимствованные у трупов и хранившиеся в песке под спальным местом Панасика[351].
Третье — всем выскочить прочь, броситься из настежь открытой двери-решетки — навстречу смерти или свободе — уж как кому повезет!
Четвертое: тем, кому повезет, кто уцелеет, — рассыпаться по оврагу, рассеяться по окрестностям! И, по возможности, собраться в лесу у Пущи-Водицы.
И, представьте, — план этот весь сработал, побег этот отчаянный — вопреки всему удался!!!
На то, чтобы открыть замок, у Кукли ушло два часа, считая от полуночи. Когда расковались все желающие (не более — sic! — 40 человек!), т.е. примерно в пол-четвертого (по другим данным — в 4:45), инициаторы распахнули рывком и настежь решетку и, по двое — по трое узники стали выскакивать из землянки.
Когда сверху, из караульного помещения и казармы, пошатываясь, стали вываливаться, трезвея, эсэсовцы, а в сырое небо полетели осветительные ракеты, беглецы уже разбежались, рассыпались по Бабьему Яру.
«Я бежал извилисто», — скажет о себе потом Владислав Кукля.
Охранники же охренели настолько, что пулемет на вышке застрочил не сразу, а, застрочив, довольно быстро израсходовал боезапас. То, что погибло от его пуль всего шесть человек[352], сомнительно, погибло больше, в том числе и один из главных организаторов побега — коммунист Федор Ершов. Убежало, избежало пуль и спаслось человек, наверное, 20-25.
И не надо называть то, что здесь произошло, побегом: побег здесь лишь часть целого, а само это целое — настоящее героическое восстание! Как всегда, безнадежное и отчаянное, но, вопреки всему, успешное и победительное! Слава восставшим!
Пятнадцать охранников из ночной смены были арестованы, допрошены и брошены в тюремные камеры на Короленко, 33. Мысленно они приготовились к собственному расстрелу (мыслишка о том, что они тоже носители страшной тайны, всегда лежала на донышке их сознания). Но через полторы недели их освободили и отправили догонять свою подкоманду в Белую Церковь и в Кривой Рог[353].
После восстания
Точное число убежавших тогда обреченных в точности неизвестно, как неизвестно и то, кого из бежавших немцы схватили (задерживали, кстати, многих, но чаще всего их препровождали в полицию или даже швыряли в остарбайтерские эшелоны на запад, откуда беглецы бежали сызнова и уже запросто). Те, кто был из Полтавы или из Белой Церкви, вероятно, потянулись в свои края, залегли там в схронах и норах и больше уже не подавали голоса, в том числе и после освобождения Киева 6 ноября.
«Киевские» же после освобождения города вылезли из своих укрытий и голос подавали! Их допрашивали киевские следователи, интервьюировали московские журналисты, расспрашивали историки из Комиссии Минца, выслушивали судьи на процессах в Нюрнберге, Дармштадте и Штутгарте, некоторые написали воспоминания!
Из этих свидетельств известно около 30 персоналий — членов узнической «бригады 1005», включая и тех, кто — наверняка или предположительно — при побеге погиб.
Вот сохранившиеся имена и крупицы сведений о его героических участниках, а также других членах бригады.
Личные данные Воспоминания, статьи и интервью, выступления в судах, допросы и другие свидетельства Баженов Георгий, строительный инженер, военнопленный. Погиб во время восстания Берлянт Семен Борисович (1910, Киев — 1971, Киев), парикмахер Пинской флотилии, военнопленный-еврей. После восстания прятался в схроне — трубе Кирпичного завода при поддержкеФ. Власюка Статьи: Киевский процесс (Демерц И. Смертник з Бабиного Яру // Київська правда. 1946. 26 января). Свидетельствовал на Киевском процессе в январе 1946. Допросы: НКВД, 16.11.1943 (ГА РФ. Ф. Р-7021. Оп. 65. Д. 6.Л. 1-3; ГДА СБУ. Ф. 7. Оп. 1. Д. 8. Л. 65-69), НКВД, 22.11.1943 (ГДА СБУ. Ф. 5. Оп. 46.Д. 772. Л. 35 - 35 об.), НКГБ, 04.01.1946 (ГДА СБУ. Ф. 7. Оп. 1. Д. 8. Л. 70-74) Бродский Исаак Моисеевич. Мобилизован, пленен под Пирятиным, побег из шталага в Дарнице. Сырецкий лагерь.В 1944 году мобилизован, погиб на войне Заявление в ЧГК от 12.11.1943 (ГА РФ.Ф. Р-7021. Оп. 65. Д. 6. Л. 17-18; ГДА СБУ. Ф. 7. Оп. 8.Д. 1.Л. 57-60) Будник Давид Иосифович (1911, Белая Церковь — ?), электроинженер. После восстания прятался в схроне — трубе Кирпичного завода при поддержкеФ. Власюка. Жил в
