Заволоцкая чудь - Пётр Саввич Ефименко

по берегам р. Пинеги во многих местах издавна жила Чудь. Такое предание, напр. есть во всей Кевроле, состоящей из погостов: Кеврольского, Шетогор, Покшеньги, Карповой горы, Ваймуги, Чухченемы и Шардонемы, раскинутых на 20-верстном расстоянии. И здесь Чудь строила крепости для защиты от новгородцев. Одна из крепостей находится в Ваймужском приходе и называется Городищем. Под сим именем там известны развалины старинных укреплений и возвышения природные или искусственные, ознаменованные какою-либо древнею битвой. Ваймужское городище ничто иное, как естественный высокий пригорок при р. Пинеге, с задней стороны несколько покатый и опушенный лесом, а с боков обведенный высохшими ручьями. Здесь, как говорит предание, Чудь пускала стрелы в новгородцев, которые были на другой стороне реки. В народе до сих пор рассказывается о кладах, скрытых в разных местах побеждёнными туземцами. Одно из таких мест находится в лесу, на горе рядом с Шардонемским селением. Здесь Чудь скрывала свое имущество от неприятелей; здесь же погребала и своих покойников с частью их богатств, каковые могилы и действ. довольно заметны. Народ роет землю в тех местах в надежде овладеть сокровищами и уверяет, что при том бывает слышен какой-то подземный звон. Удается находить обломки стрел, копий и другие вещи.

Некоторые крестьяне производят свои фамилии от новгородских предков, другие от чудских; напр. Чугаевы[4].

Ближе к гор. Пинеге, в 18 верстах, именно, в с. Юроле, на левой стороне р. Пинеги, близ озера Холмовского. есть такое предание. Старожилы говорят, что самое название Юрола дано Селу Юром. У Юра было два брата: Тур и Окат. Тур расселил Чушельское селение, Юрольского Прихода, в Верхнем конце, который и поныне называемся туровским, Окат — Окатовскую деревню в Сояльском приходе.

По реке Пинеге в некоторых местах, говорит г. Максимов в «Годе на Севере», пугают словом «Чудь» капризных и плаксивых ребятишек.

По реке Мезени, в Мезенском уезде, свидетельствует тот же автор, показывают во множестве вещи, с общим названием чудских: кольца, выкопанные из земли монеты, и Максимов видел в деревне Березнике серебряные серьги; затейливой, хотя и аляповатой работы, носившие тоже название чудских. По большему вероятию они несравненно позднейшей работы, может быть даже новгородского дела.

Наиболее типическое предание о Чуди Максимову удалось встретить в деревне Чучепале, от села Койнаса в 14 верстах, по реке же Мезени, близко Вологодской губернии. Повыше деревни, хотя и самая деревня лежит на довольно возвышенном месте, по берегу Мезени, на высокой горе в лиственничных рощах предание предполагает существование исчезнувшего Чудского города. новгородцы, расселяясь по реке, выбрала себе соседнее предгорье, как место удобное и живописное. Первые годы соседи жили в миру, да строптива была Чудь, не подладила под новгородцев. Задумали люди свободные, торговые и корыстные избыть лихих белоглазых соседей и для этого дождались зимы морозной и крепкой. Прямо против Чудского городка на реке Мезени прорубили они лед поперек всей реки и сделали таким способом широкую полынью. И погнали они Чудь из города в ту сторону, где лежала полынья; провалилась вся Чудь от мала до велика, потонула. Стало то место реки по сей день называться «кровяным плесом» и прослыла деревушка Чудьпалой за тем, что тут последняя Чудь пала. На высокой горе, где предполагался Чудской город, указывают на высокий курган, как на последний остаток, на последнюю памятку о погибшем народе. Досужие люди раскапывали в том месте курган, но ничего, однако, не нашли там.

К этим известиям у Максимова прибавлено примечание, что есть еще и иное предание о Чуди, распространенное в других местах Архангельской и в некоторых соседних губерниях, будто Чудь в землю ушла, под землей пропала, живьем закопалась. Сделала она это, по одним оттого, что испугалась Ермака, по другим оттого, что увидала белую березу, внезапно появившуюся и означавшую владычество Белого царя.

Предание и в Запечорском крае указывает на пребывание народа, о котором у нас идет речь. Близ устья Печоры есть село Куя, состоящее из 5-ти деревень, деревня Андехская и собственно Куйская населены потомками Чуди; остальные деревни новгородского происхождения. Вблизи Андехской деревни, в 15 верстах от церкви на северо-запад видны следы жилищ Чуди[5].

В одном месте на берегу реки Печоры покойный миссионер, Архимандрит Вениамин, открыл в обрыве горы пещеру. Заключая по некоторым признакам, он считает ее чудской.

Что берега р. Ижмы, текущей в Печору, были обитаемы с давнего времени, в том не может быт сомнения. В 13 верстах выше с. Ижмы возвышается сосновый бор, в котором иногда находят разные железные орудия. Заступы, топоры, копачи, копки и другие вещи, странная форма которых доказывает, что они принадлежали народу отдаленного племени[6]. Между туземцами зырянами сохранилось свежее предание, что по берегам Ижмы издавна жила Чудь, что к ней постепенно переселялись пермские и вологодские зыряне, что эти два народа слившись в один, впоследствии времени начали иметь торговые сношения с соседними самоедами, которые также в свою очередь стали переселяться на берега р. Ижмы и привыкли к оседлой жизни туземцев до того, что и самоеды смешались с ними.

У ижемских зырян сохранился прекрасный рассказ о Чуди и о нападении на них разбойника-колдуна Яг-Морта (лесного человека); вот этот рассказ, передаваемый нами в сжатом виде:

В полуверсте от с. Ижмы, в реку Ижму вливается быстрая и прозрачная речка Куча, протекающая значительное пространство по пустынным местам. Один берег Кучи возвышен, холмист, покрыт густым лесом. Другой берег, со стороны селения, — низменный, чистый и ровный, занятый нивами и огородами, между которыми вьются проселочные тропинки. Подле одной из таких тропинок возвышается небольшой холмик или курган, покрытый разным древесным хламом. Всякий, кто только проходит мимо холмика, считает себя обязанным бросить на него камень, сук, палку или что бы то ни было, и потом плюнуть. Об этом холмике рассказывают, что около него запоздалые путники в темные осенние ночи встречали каких-то ужасных страшилищ, бродящих около кургана, а курган обнимался синеватым пламенем; нередко, слышались там нечеловеческие вопли и завывания. — В эпоху отдаленной древности, когда еще на борегах Печоры и Ижмы рассеяно жили полудикие чудские племена, и не зная хлебопашества, питались от промысла зверей и рыб, когда они еще поклонялись деревянным и каменным богам, в дремучем лесу, окружающем одно из чудских селений, появился человек необыкновенный. Ростом он был не ниже сосны, по виду и по голосуй дикий зверь. Лицо, обросшее черной, как смоль, бородою, глаза, налитые кровью и дико сверкающие из-под густых бровей, косматая одежда из невыделанной медвежьей шкуры. Таковы приметы этого человека,