Японцы - Хасэгава Мамору
Японцы читать книгу онлайн
Японцы, жители Страны Восходящего Солнца – такие далекие и загадочные, непонятные и совсем непохожие на нас, соседи, но не друзья, партнеры-непартнеры. Про них существует столько мифов, стереотипов, штампов, просто досужих домыслов и вымыслов
А знаем ли мы на самом деле, кто такие японцы, чем они живут, как видят мир и свое место в нем, что считают важным и неважным? Способны ли мы понять душу этого народа?
Представленная вашему вниманию книга – попытка ответить на эти вопросы. Конечно, далеко не первая. Многие замечательные люди, выдающиеся ученые, бесстрашные исследователи, деятели культуры пытались рассказать нам о японцах, об уникальности этой нации. Но это всегда был взгляд со стороны. А недаром же японцы говорят «Чтобы понимать японский язык, нужно думать по-японски». Это вполне справедливо и в отношении японцев То есть, чтобы в полной мере понять представителя этой нации, нужно быть им или хотя бы родиться и вырасти там. Но все-таки мы постараемся это сделать.
В книге вы прочтете о том, как сформировалась японская нация и чем она уникальна, узнаете много интересного о японской истории, культуре, менталитете, даже «запретных» его сторонах, о том, в каких отношениях японцы с миром и самими собой и что значит для них на самом деле гора Фудзияма
Издание проиллюстрировано оригинальными гравюрами и картинами японских художников XVII—XIX веков
Стихи, написанные на японском языке, называются вака[217]. Есть еще канси – стихи, сложенные японцами в былые времена на китайском языке, но они не считаются подлинно японской поэзией, а саму китайскую поэзию японцы считают «тяжеловесной», поскольку в ней гораздо меньше лирики. Китайский поэт вполне может написать стихотворение на какую-нибудь философскую тему, а для японца главными темами служат природа, любовь и путешествие. Есть и четвертая тема – смена времен года, но она, по сути, относится к теме природы. О природе японские поэты пишут чаще, чем о любви, и нередко выражают любовное настроение с помощью описания природы.
«Мои рукава
Нежданный дождь
Оросил —
В твое сердце, как видно,
Осень уже пришла»[218].
В этом стихотворении, написанном неизвестным автором более тысячи лет назад, нет слов «любовь» и «любимая», а также их синонимов. Слова «разлука» и «печаль» тоже отсутствуют, но ведь ясно же, что разлука с любимой ввергла поэта в печаль. Приведенное стихотворение можно считать классическим примером, образцом японской поэзии, основанной на умении, сказав об одном, выразить другое.
Японская поэзия многогранна и обширна, но при желании в ней несложно разобраться. Тридцатиоднослоговые стихотворения, выстроенные по схеме «пять – семь – пять – семь – семь [слогов]», называются танка[219]. Примечательной особенностью танка является отсутствие рифм, техника этих стихотворений основана на сочетании пяти- и семисложных строк с двумя семисложными заключительными строками, венчающими сказанное в первых трех строках. Поэт Ки-но Цураюки (866–945) называл танка «поэзией, корни которой находятся в человеческом сердце». Вот одно из танка Цураюки:
«Глубину сердца
Распознать не дано мне,
Но на родине
Аромат сливы тот же,
Что и в юные годы»[220].
Может показаться, что вот это стихотворение, написанное в Х веке придворной дамой по имени Укон, на первый взгляд, потаенного смысла не имеет:
«Он меня бросил.
Беспокоюсь о том, что
До конца своих
Дней так и останется
Он клятвопреступником»[221].
Однако беспокойство указывает на то, что в сердце госпожи Укон сохранились чувства к неверному любовнику, а то, что ему суждено остаться клятвопреступником до конца дней своих, указывает на отсутствие надежды на восстановление отношений.
Жанр танка прошел сквозь столетия, не изменившись, что весьма показательно для японцев, бережно хранящих старинные традиции. Читая стихотворение Такубоку Исикава (1886–1912), написанное в начале ХХ века, впору подумать, что оно было создано тысячью годами ранее:
Кацусика Хокусай. Созерцание природы на веранде дома
«На северном берегу,
Где ветер, дыша прибоем,
Летит над грядою гор,
Цветешь ли ты, как бывало,
Шиповник, и в этом году?..»[222]
Потаенный смысл («написанное между строк») присутствует в японской поэзии не всегда. Некоторые стихотворения выражают чувства своих авторов прямо.
«Ах, к дому моему не отыскать дороги,
Тропинки прежние травою заросли
За долгий срок,
Когда бы ты могла прийти,
Когда я ждал тебя, жестокую, напрасно!» [223]
Автор этого танка Содзё Хэндзё (816–890), от рождения звавшийся Ёсиминэ-но Мунэсада, был внуком пятидесятого императора Камму. Сначала он служил при дворе, а затем принял постриг и стал одним из столпов буддийской веры, но в историю вошел как поэт и отец другого поэта, известного под псевдонимом Сосэй (816–910). Вот одно из лучших танка Сосэя:
«На тропинке в горах
хризантемы росою прозрачной
увлажнили подол —
и за время, что сохло платье,
пролетели тысячелетья…» [224]
Подобно своему отцу, Сосэй писал и «одно-смысловые» стихотворения:
«Хоть обещала,
что ждать ты не заставишь,
но ждал я долго,
пока – увы! – под утро
луна не показалась!»[225]
В старину был обычай связывать между собой трехстишия и двустишия в длинные стихо-творения, которые назывались рэнга[226]. В рэнга важно было сохранять взаимосвязь с предыдущей строфой при поворотах сюжета, порой весьма неожиданных.
Составленные из стихотворений разных авторов, рэнга превращались в нечто вроде поэтического состязания.
«В городе нечем вздохнуть,
Бродят душные запахи,
Летней ночи луна.
(Бонтё)
“Жарко! Жарко! Нет сил…” —
Голоса у каждых ворот.
(Басё)
В разгаре еще на полях
Вторая прополка риса,
А колос уже налился.
(Басё)
Унылый крестьянин стряхнул
С рыбешки сушеной пепел.
(Бантё)
Здесь как на чудо глядят
На серебряную монету,
Глухая харчевня в горах.
(Басё)
Вот уж совсем не к месту
У парня длинный кинжал.
(Керай)
Вдруг выпрыгнет в темноте
Вспугнутая лягушка
Из чащи спутанных трав.
(Бонтё)
Собиравшая травы женщина
Роняет из рук фонарь.
(Басё)
От мира она отреклась
В те дни, когда набухали
На вишне бутоны цветов.
(Кёрай)
Как тягосто жить зимою
На дальнем морском берегу.
(Бонтё)
Кажется, стал бы глотать
Рыбу вместе с костями
Этот иссохший старик.
(Басё)
Привратник в дворец обветшалый
Юношу тайно впустил.
(Кёрай)
Какая убогая баня!
Циновки на грубом полу
(Басё)
Летучие семена
Осенних трав рассыпает
Холодный осенний вихрь.
(Кёрай)
Озябший бонза спешит
В храм поскорей воротиться.
(Бонтё)
Печально бредет поводырь,
К своей обезьяне привязан,
Осенняя светит луна.
(Басё)
О, если б хоть мерку риса
Для подати мне собрать.
(Кёрай)»
