Японцы - Хасэгава Мамору
Японцы читать книгу онлайн
Японцы, жители Страны Восходящего Солнца – такие далекие и загадочные, непонятные и совсем непохожие на нас, соседи, но не друзья, партнеры-непартнеры. Про них существует столько мифов, стереотипов, штампов, просто досужих домыслов и вымыслов
А знаем ли мы на самом деле, кто такие японцы, чем они живут, как видят мир и свое место в нем, что считают важным и неважным? Способны ли мы понять душу этого народа?
Представленная вашему вниманию книга – попытка ответить на эти вопросы. Конечно, далеко не первая. Многие замечательные люди, выдающиеся ученые, бесстрашные исследователи, деятели культуры пытались рассказать нам о японцах, об уникальности этой нации. Но это всегда был взгляд со стороны. А недаром же японцы говорят «Чтобы понимать японский язык, нужно думать по-японски». Это вполне справедливо и в отношении японцев То есть, чтобы в полной мере понять представителя этой нации, нужно быть им или хотя бы родиться и вырасти там. Но все-таки мы постараемся это сделать.
В книге вы прочтете о том, как сформировалась японская нация и чем она уникальна, узнаете много интересного о японской истории, культуре, менталитете, даже «запретных» его сторонах, о том, в каких отношениях японцы с миром и самими собой и что значит для них на самом деле гора Фудзияма
Издание проиллюстрировано оригинальными гравюрами и картинами японских художников XVII—XIX веков
При чем тут изголовье?
Во-первых, название было дано не автором, а потомками, так же, как и в случае с «Гэндзи-моногатари». Во-вторых, в изголовье кроватей в старину устраивали выдвижной ящик, в котором хранилось самое ценное, так что «Записки в изголовье» можно перевести как «Записки о сокровенном». Императрица Тэйси подарила Сэй-Сёнагон тетрадь, и та начала заполнять листы своими мыслями…
«Прекрасна пора четвертой луны во время празднества Камо[215]. Парадные кафтаны[216] знатнейших сановников, высших придворных различаются между собой лишь по оттенку пурпура, более темному или более светлому. Нижние одежды у всех из белого шелка-сырца. Так и веет прохладой!
Негустая листва на деревьях молодо зеленеет. И как-то невольно залюбуешься ясным небом, не скрытым ни весенней дымкой, ни туманами осени. А вечером и ночью, когда набегут легкие облака, где-то в отдалении прячется крик кукушки, такой неясный и тихий, словно чудится тебе… Но как волнует он сердце!
Чем ближе праздник, тем чаще пробегают взад и вперед слуги, неся в руках небрежно обернутые в бумагу свертки шелка цвета "зеленый лист вперемешку с опавшим листом" или "индиго с пурпуром". Чаще обычного бросаются в глаза платья причудливой окраски: с яркой каймой вдоль подола, пестрые или полосатые.
Молодые девушки – участницы торжественного шествия – уже успели вымыть и причесать волосы, но еще не сбросили свои измятые, заношенные платья. У иных одежда в полном беспорядке. Они то и дело тревожно кричат: “У сандалий не хватает завязок!”, “Нужны новые подметки к башмакам!” – и хлопотливо бегают, вне себя от нетерпения: да скоро ли наступит долгожданный день?
Но вот все готово! Непоседы, которые обычно ходят вприпрыжку, теперь выступают медленно и важно, словно бонза во главе молитвенного шествия. Так преобразил девушек праздничный наряд!
Матери, тетки, старшие сестры, парадно убранные, каждая прилично своему рангу, сопровождают девушек в пути. Блистательная процессия!»
В наше время «Записки у изголовья» называют «блогом тысячелетней давности», и такое сравнение вполне уместно, ведь предельная искренность объединяет «Записки» с современными блогами.
«Женщина, прекрасная лицом, с длинной челкой волос на лбу, получила письмо ранним утром, когда еще не рассеялся ночной сумрак. Она не в силах дождаться, пока зажгут огонь в лампе, но берет щипцами горящий уголек из жаровни и при его тусклом свете напряженно вглядывается в строки письма, пробуя хоть что-нибудь разобрать. До чего она хороша в это мгновение!»
Противоборство домов Минамото и Тайра нашло отражение в двух исторических произведениях – уже знакомой читателям «Повести о доме Тайра» («Хэйкэ моногатари») и «Записях о расцвете и упадке Минамото и Тайра» («Гэмпэй сэйсуйки»). Годом создания «Записей» принято считать 1235 год, а «Повесть» датируется первой половиной XIII века, и некоторые исследователи находят, что ее анонимный автор подражал автору «Записей», имя которого тоже осталось неизвестным. Центральное место и в «Повестях», и в «Записях» занимают воины и сражения, но лирика здесь тоже присутствует, а правда мешается с вымыслом, так что эти хроники часто называют «военно-историческими романами».
Вот лиричный отрывок из «Повести о доме Тайра»:
«При дворе государя служила дама, возлюбленная [Тайра] Тадамори; он часто ее навещал. Однажды, уходя, он забыл в комнате дамы веер с изображением луны. Подруги дамы стали подсмеиваться над ней, говоря:
– Откуда он взошел, этот месяц? Непонятно, из какого захолустья он появился?
И возлюбленная Тадамори ответила:
“Сквозь тучи ночные
он сам проложил себе путь,
мой месяц желанный.
Ужели должна я ответить,
откуда проник он в покои?..”
Так сказала она в ответ, и за это Тадамори полюбил ее еще больше».
Наш литературный обзор носит довольно беглый характер с концентрацией внимания на наиболее важных и интересных произведениях, но мы не можем пройти мимо монахини Абуцу, написавшей в XIII веке два широко известных дневника – «Записки сквозь дрему» («Утатанэ-но ки») и «Дневник убывающей луны» («Идзаёи никки»). Впрочем, «Записки» больше напоминают не дневник, а автобиографическую повесть или стилизацию под автобиографию.
В молодости Абуцу была придворной дамой одной из жен восемьдесят четвертого императора Дзюнтоку. Безответная любовь вынудила девушку бежать из дворца для того, чтобы стать монахиней. Некоторое время она жила в монастыре, но пострига не приняла, а в 1260 году вышла замуж за знаменитого поэта Фудзивара-но Тамэиэ, у которого уже было трое сыновей. В 1275 году Фудзивара-но Тамэиэ умер, после чего Абуцу приняла монашеский постриг и получила имя, которым ее принято называть. Тамэудзи, старший сын Тамэиэ, отказался уступить своему младшему брату Тамэсукэ, рожденному Абуцу, поместье Хосокава. У Тамэудзи было завещание отца, согласно которому Хосокава переходила к нему, а у Абуцу было более позднее завещание, по которому Хосокава должна была достаться Тамэсукэ. Согласно традициям императорского двора, завещание могло быть изменено завещателем только в случае смерти наследника, на что и ссылался Тамэудзи, удерживая спорное поместье в своих руках. Абуцу пришлось отправиться в Камакуру, где она рассчитывала найти поддержку у сёгуна Корэясу-синно. О путешествии из императорской столицы Хэйан в сёгунскую столицу Камакура рассказывается в «Дневнике убывающей луны». В Камакуре Абуцу провела около трех лет и умерла там, так и не добившись справедливости для своего сына… В предисловии к «Дневнику убывающей луны» сказано, что сёгунское правительство все же отдало поместье Хосокава Тамэсукэ, но произошло это лишь в 1313 году, спустя тридцать лет после смерти Абуцу.
Стилистически «Записки сквозь дрему» и «Дневник убывающей луны» сильно разнятся, отчего некоторые исследователи склонны считать, что эти произведения написали разные люди, а их оппоненты указывают на то, что в молодости и в старости люди мыслят по-разному и потому могут излагать свои мысли разными стилями. «Записки» представляют интерес в качестве литературного памятника эпохи, а «Дневник» стал первым целиком путевым дневником, написанным женщиной и последним значимым произведением эпохи Хэйан. От других никки «Дневник убывающей луны» отличается обилием стихов, весьма изысканных и тонких.
«Вот и чистые воды в Самэгаи, – пишет Абуцу. – “Прошли бы мы мимо источника, если бы сейчас стояло лето?” – подумала я, однако же пешие путники подходили к источнику и черпали из него воду. У меня сложилось стихотворение:
“Ладони соединив,
Воды зачерпну и
Омою тревожное сердце,
Чтобы смыли наваждения суетного мира
Пробуждающие воды Самэгаи”».
Поэзия является важнейшей частью японской литературы, проза стоит на втором месте. Самые искренние чувства у
