Как Николай II погубил империю? - Александр Иванович Колпакиди

Со школами дело обстоит абсолютно так же. К концу 1914 года в России насчитывалось 123 745 начальных школ, принадлежавших различным ведомствам. Училось в них примерно 30 % детей школьного возраста (в городах — 46,6 %, в деревнях — 28,3 %). Ну, стало быть, к 1916 году их число могло вырасти до 140 тысяч. Больше, чем сейчас в РФ.

Да, но что собой представляет современная школа? Это все знают: большое каменное здание в 3–4 этажа, одиннадцать, в крайнем случае девять лет обучения. Есть некоторое количество и чисто начальных школ по деревням, после окончания которых дети уезжают в интернаты. Пространственная доступность — тоже вещь интересная. Согласно проекту закона, она определялась в три версты. Сейчас может быть и двадцать, и тридцать километров. Интересно, какая школа доступнее: та, в которую ребенок идет три версты пешком или до которой едет тридцать километров на автобусе?

А что собой представляла земская школа? Один учитель, который ведет три класса одновременно. По норме, на него должен был приходиться 41 ученик, в реальности — до 80. В бедных земствах школа могла размещаться в крестьянской избе, богатые строили специальные здания, но все равно классная комната была только одна[120]. То есть по количеству детей, если следовать норме, советская начальная школа вмещала в себя четыре земские, а в реальности — две-три. Поскольку вместо одного учителя было четыре — по одному на класс, это автоматически повышало качество обучения. И это мы еще про среднюю школу не говорим, в которой сейчас девять классов!

А если посмотреть количество учителей? В 1913 году в Российской империи их насчитывалось 280 тысяч[121]. В России же, по данным Росстата, более 1,2 млн только школьных учителей, плюс к тому еще 154 тысячи преподавателей и мастеров среднего специального образования. Есть разница?

Об управляемости образования в царской России и говорить смешно. Школы были самые разные, принадлежавшие разным ведомствам, никакого единообразия ни в программах, ни в подготовке учителей даже близко не существовало. По идее, учителями должны были становиться люди со специальной подготовкой, но на практике, особенно в бедных земствах, не имевших возможности доплачивать учителю, преподавать в начальной школе мог кто угодно. Да что там начальные — в средней школе, в гимназиях была жесточайшая нехватка учителей. А откуда брать толковых предметников, если на всю страну двенадцать университетов? В учительских семинариях кадры такого уровня не подготовишь. Да и семинарий тоже не хватало…

Не хочется фантазировать, что бы произошло с реформой народного образования, если бы Российская империя сохранилась, — тут все не так однозначно, как в области медицины или сельского хозяйства. Хотя я ни на секунду не верю, что в отсутствие госфинансирования удалось бы достичь целей, поставленных проектом реформы, — через десять лет сделать начальное образование всеобщим, но что-то, надо полагать, все же вышло бы. Однако судьба не стала ставить такой эксперимент над населением России.

…Стойкое ощущение, что энтузиасты народного образования ждали прихода большевиков, — с такой скоростью началась работы. Если царскую реформу обсуждали пять лет, да так и не приняли, то Декрет о Единой трудовой школе был принят уже в октябре 1918 года. Ни о какой «возможности посещать школу» там речи не шло.

Устанавливалась школа двух ступеней: первая — пять лет, вторая — четыре. Обучение в школе обеих ступеней бесплатное, посещение — обязательное для всех детей школьного возраста. Декрет был во многом романтическим, часть его установлений была вскоре отменена самой жизнью, но он существовал и по мере сил выполнялся — чего-чего, а уж энергии новой власти было не занимать. Ясно, что сразу покрыть страну сетью школ не получится, но к 1930 году был все же принят закон о всеобщем обязательном начальном образовании, а к 1939 году практически все дети школьного возраста в стране или учились, или уже закончили начальную школу, и 98 % из них были грамотными.

Плюс к тому у советской власти имелось еще много разных инициатив. Знаменитый ликбез — программа, призванная обучить грамоте старшие поколения. Система рабочих факультетов, или рабфаков, — поскольку страна задыхалась от нехватки специалистов, открывались подготовительные курсы, которые повышали уровень абитуриентов до необходимого для обучения в вузе.

Но это уже другая история, не о «России, которую мы потеряли»…

Перспективы

Так называется одна из глав книги «Гибель империи». Что бы было, если бы Российская империя сохранилась. Ну, то, что «к 1913 году Россия вырвалась в число мировых лидеров», мы разбирали на протяжении всех предыдущих глав. Экономический рост империи был ограничен чудовищным аграрным сектором, крайне низким платежеспособным спросом населения и планами зарубежных хозяев русской промышленности, которым Россия нужна была как сырьевой придаток и рынок, но отнюдь не как конкурент[122]. Знакомо, правда?

Какие еще мифы ходят в среде русских монархистов?

О. Тихон Шевкунов. «Прирост населения был настолько впечатляющим, что наш великий ученый Дмитрий Иванович Менделеев в 1906 году представил прогноз, согласно которому к 2000 году население России должно было составить почти 600 миллионов человек».

То есть в четыре раза. Этой цифрой с упоением оперируют поклонники «золотой России». То, что Менделеев был химиком, а ни разу не демографом, их традиционно не смущает. Но, как обычно, есть бумаги, а есть овраги.

Как мы уже знаем, плодилось в основном население сельской России, крестьяне-общинники, причем по вполне конкретной причине: земля. Столыпинская реформа для любого апологета «золотой России» есть абсолютное добро. Но ведь реформа была нацелена на укрепление земли в частную собственность и на разрушение общины. И вот вопрос: если на детей (хоть на мальчиков, хоть по числу едоков, в разных общинах бывало по-разному) не станут давать земли — то какой интерес рожать? И как в таком случае быть с темпами прироста?

Это не говоря уже о цене самой реформы. Совершенно непонятно, сколько народу выжило бы к ее окончанию и от какой численности населения пришлось бы стартовать через двадцать лет.

Второй фактор: уменьшение детской смертности. Нет, в России с ней все было прекрасно: четверть рожденных умрет по первому году, до 20 лет доживет примерно половина. Но пример других стран заставлял надеяться, что и в России она постепенно начнет уменьшаться. А если мы подставим к