Как Николай II погубил империю? - Александр Иванович Колпакиди
Как Николай II погубил империю? читать книгу онлайн
Один из самых устойчивых и лживых пропагандистских мифов — идеализация правления Николая II. Нет числа книгам и кинофильмам, в которых рассказывается о фальсифицированных достижениях России того времени. Многие из этих мифов создавались за рубежом, в шпионских центрах, в том числе — в гитлеровской Германии. Авторы этого сборника, профессиональные историки, считают, что такой самообман наносит вред современной России, не позволяет трезво оценивать законы общества, законы истории. Они противопоставляют мифам аргументированную картину николаевской эпохи, показывая неизбежность «гибели империи» — как следствие банкротства политики Российской империи и Николая П. В книге показаны экономические, идейные, политические предпосылки революции и распада империи. Правда противопоставлена мифам и сказкам. Книга предназначена всем, кого интересуют наиболее актуальные и острые споры об истории России.
«Подпольная» реформа
О. Тихон Шевкунов. «В феврале 1907 года в Государственную думу поступил правительственный законопроект о всеобщем начальном образовании. Десять лет, вплоть до роспуска Думы, депутаты виртуозно оттягивали его утверждение. Но правительство Николая II оперативно оценило саботаж вечно оппозиционного парламента и начало действовать самостоятельно».
История реформы школьного образования вообще несколько… извилиста. Например, в 1900 году по инициативе министерства народного просвещения был принят закон, согласно которому земства не имели права увеличивать бюджет на образование более, чем на 3 %[116]. А через семь лет был разработан тот самый проект о всеобщем начальном образовании, практическую реализацию которого по-простому на эти самые земства и возложили. Где логика?
В данном случае логика имеет имя, отчество и фамилию и зовется Константин Петрович Победоносцев, обер-прокурор Синода, имевший большое влияние на императора и фактически определявший политику не только церковную, но и образовательную. Он ратовал за церковноприходские школы, где детей должны были учить основам веры и нравственности, верности царю и Отечеству, а также давать некоторые «первоначальные полезные знания». В отличие от прочих школ, где «полезные знания» все-таки были основным содержанием уроков, а Закон Божий — одним из предметов.
С уходом Победоносцева в 1905 году ветер подул в другую сторону, и в 1907 году в Думу был представлен пресловутый законопроект. Пунктом первым там шло: «Всем детям обоего пола должна быть предоставлена возможность, по достижении школьного возраста, пройти курс обучения в правильно организованной школе». Как говорится, кто бы спорил. Но опять же есть нюанс: возможно, но не обязательно. С учетом того, что сельскому населению, да и значительной части городского, грамота в обыденной жизни была ни к чему, крестьяне посылали детей в школу без охоты. Особенно девочек: если мальчишкам зимой особого дела дома не находилось, то девочки были всегда при деле: помогали матери, шили, нянчили малышей[117].
Дальше — подробности: органы местного самоуправления должны составить план, страна будет покрыта сетью бесплатных начальных школ с четырехлетним обучением, с обеспечением бесплатными книгами и пособиями. Перейти ко всеобщему обязательному начальному образованию планировалось через 10 лет.
Все очень хорошо: но мы помним, что даже в 1914 году две трети российских детей не учились. Стало быть, число школ надо утроить: построить здания, обучить учителей, платить им зарплату и пр. А за чей, простите, счет этот банкет?
Министерство просвещения берет на себя, как написано в законе, «минимальное вознаграждение учителей и законоучителей… считая по 360 р. учителю и 60 р. законоучителю». Не слишком щедро, но педагоги, впрочем, никогда в деньгах не купались.
А остальное?
«Прочие расходы, как по содержанию и устройству помещений для училищ, так и по увеличению оклада учащим… устанавливаются учредителями училищ и относятся на местные источники». При этом совершенно не интересуясь, можно ли из местных источников взять столько денег, чтобы в течение десяти лет утроить количество школ…
По состоянию на 1913 год всего на содержание начальных училищ было потрачено 115 млн рублей. Из них 50 млн ассигновало Министерство народного просвещения и примерно 60 млн — «частные и общественные средства»[118]. И вот вопрос: а это точно, что земства и прочие местные организации найдут по своим сусекам еще 120 млн?
Этот закон можно было принимать, можно не принимать… девять из десяти, что судьба его оказалась бы такой же, что и у сети земских больниц, по старой поговорке: «самая лучшая девушка не может дать больше того, что у нее есть». Потому что у госпрограммы должно быть четко прописано финансирование. А тут государство принимает закон, а платят за него «местные источники». Земства бывают богатыми и бедными, радеющими о народном благополучии и откровенно на него плюющими: «Нэ треба!» Попечители могут быть, а могут и не быть. Как карты лягут…
Карты легли следующим образом: к 1915 году всеобщее обязательное начальное обучение было введено в 15 земствах России из более чем 440 — это примерно 4 %, причем делалось это по инициативе земств, которые в данном случае обошлись и без закона, и без императора.
И кстати, «замотала» законопроект вовсе не Дума. Правда, думская комиссия по образованию изучала его два года, препираясь по поводу того, что есть «правильно организованная школа». В 1911 году он был все же принят и передан в Госсовет. Который еще год с лишним торговался с Думой по разным вопросам и, в конце концов, его отклонил. Больше этот вопрос не поднимался — не до того было…
Другое дело, что на средства, выделяемые министерству образования, было открыто 50 тысяч новых школ — однако никакой «подпольной деятельностью» здесь и не пахнет.
О. Тихон в качестве доказательства этой работы правительства приводит данные переписи населения от 1920 года.
«И тут неожиданно обнаружилось, что процент грамотности среди молодого поколения не просто высок, а необычайно высок! Возьмем, к примеру, близкую мне Псковскую губернию. Вот статистика грамотности детей и юношества 10–19 дет от роду в совсем не университетских провинциальных городах: в Великих Луках — 95 %. Во Пскове — 92 %. В маленьком Торопце — 92 %. В городишках: Дно — 95 %, Холм и Опочка — по т94 %, в Порхове — 95 %».
Не знаю уж, что за чудо-оазисы были эти городки и городишки, может, там попечитель нашелся, а может, земство входило в число тех самых пятнадцати. Однако в целом по Псковской губернии процент грамотных в возрасте 8—11 лет, согласно данным переписи, составлял 33,3 %, а в возрасте 12–16 лет — 59,9 %. Ничего невероятного, исключительного и потрясающего здесь не наблюдается. При этом не стоит забывать, что большевики не ждали окончания гражданской войны: наркомат просвещения массово открывал школы. Какие уж они там были, кто учил, на чем писали — но школы работали и уж грамоте-то научить могли.
Название одно, а наполнение?
И снова поклонники «золотой России» удивляют.
«К 1916 году в Российской империи было около 140 тысяч школ разных типов. Всего в Российской Федерации сейчас 135,5 тысячи образовательных учреждений всех типов и форм собственности (то есть не только общеобразовательных, но и профессиональных учебных заведений, учреждений дополнительного образования и т. д.). Таким образом, Российская империя уже в начале ХХ века по инфраструктурным параметрам школьной системы (например, отношение школ к количеству населения, равномерность их распределения, пространственная доступность, управляемость и т. д.) превосходила не только большинство государств того времени, но и Российскую Федерацию»[119].
До чего я все-таки люблю валовые показатели! Вот были мы
