Легенды и мифы Санкт-Петербурга - Наум Александрович Синдаловский
Легенды и мифы Санкт-Петербурга читать книгу онлайн
Книга «Легенды и мифы Санкт-Петербурга» – это удивительные истории о жизни города, его предания, поэзия и фольклор, погружающие в чарующую атмосферу Северной столицы.
Как Петербург стали называть Питером? Правда ли, что «Медный всадник» движется по ночам? Где был посажен дуб Петра I? Кого «обнимал» первый общественный транспорт города на Неве? Об этом и многом другом поведают увлекательные легенды Санкт-Петербурга, обитающие на извилистых улочках города и даже за его пределами.
Ворота стояли на границе города вблизи Обводного канала. Но возведенные из недолговечных материалов – дерева и алебастра – временные ворота, прозванные в народе Нарвскими, постепенно ветшали и через десять лет уже представляли угрозу для прохожих. В то же время столица не могла лишиться памятника славы и доблести в Отечественной войне. Еще живы были ветераны. Еще свежи были воспоминания.
Нарвские триумфальные ворота
По ходатайству общественности и героев Двенадцатого года последовал «высочайший рескрипт» о возобновлении ворот «из мрамора, гранита и меди».
Возобновлял Нарвские триумфальные ворота на новом месте зодчий Василий Петрович Стасов. Строгий и последовательный классицист, он в основном сохранил замысел, идею и пропорции кваренгиевских ворот. Вздыбленную конную группу создал крупнейший петербургский скульптор Петр Клодт. Торжественное открытие ворот при огромном стечении народа и гвардии состоялось в 1834 году, в двадцатую годовщину возвращения победителей на родину.
Формула ворчания
«У меня не Экспедиция заготовления бумаг».
Этакая повсеместно распространенная на рубеже веков «формула ворчания» при просьбе денег взаймы возникла благодаря широкой известности и популярности предприятия по выпуску бумажных денег. Экспедиция по заготовлению государственных бумаг, кроме ассигнаций и вексельных бумаг, выпускала почтовые марки и художественные репродукции, открытки и книги. В комитете по народным изданиям при Экспедиции работали такие видные деятели русской культуры, как И. Е. Репин и А. Н. Бенуа, а в качестве иллюстраторов привлекались художники И. Я. Билибин, Б. М. Кустодиев, Л.О. Пастернак и многие другие. Такая просветительская деятельность, казалось бы, далекого от просвещения предприятия не могла не вызвать почтения и признательности.
Вопрос о выпуске бумажных денег в связи с неудобствами при перевозке, хранении и использовании медных монет возник еще в 1760-х годах. В 1769 году удалось наладить выпуск ассигнаций на базе Сенатской типографии, но из-за отсутствия специального оборудования появился ряд трудностей технического характера. Поэтому решено было создать в Петербурге специализированное предприятие.
Строительством Экспедиции руководил в 1816–1818 годах председатель Комитета по делам строений и гидравлических работ инженер-генерал А. А. Бетанкур. На левом берегу Фонтанки вблизи будущего Египетского моста Бетанкур выстроил современные корпуса, оснащенные передовой по тому времени техникой. В 1860-х годах фабрика была перестроена и приобрела вид самостоятельного производственного городка с казармами для охраны, домами для рабочих, бумажной фабрикой, литографией, типографией, административным корпусом и другими сооружениями.
Здания Экспедиции заготовления государственных бумаг
После революции 1917 года все эти постройки объединила общая вывеска фабрики «Гознак». В настоящее время на фабрике «отливают» специальную бумагу, которую затем отправляют в Москву и Пермь, где на ней печатают деньги.
Петербургские лихачи
«В Питере всех не обгонишь».
Совершенно немыслимо представить себе Петербург XVIII, XIX да и начала XX века без извозчика. Даже в пору ранней юности, когда, казалось, кроме водных, иных способов передвижения Петербург и не знал, без конной тяги обойтись было невозможно. В середине XVIII века количество извозчиков в городе превысило три тысячи, а к концу века приблизилось к пяти. С ростом города возрастало оживление и теснота на улицах. В 1841 году Невский проспект лишился одного из самых романтических своих сооружений – был разобран старинный, простоявший более 80 лет Аничков мост с четырьмя каменными башнями по типу сохранившегося моста Ломоносова (бывшего Чернышева). Среди прочих причин указывалось на то, что башни мешают движению экипажей. Извозчики делились на легковых, перевозивших людей, и ломовых – для транспортировки грузов. В начале XX века в городе работало около 25 тысяч ломовиков, перевозивших промышленные и продовольственные товары, строительные материалы и продукты сельского хозяйства. В свою очередь, легковые извозчики делились на одноконных «ванек» и «лихачей». У лихачей были красивые породистые рысаки и роскошные экипажи. Кроме того, в Петербурге насчитывалось до десяти тысяч личных коней и саней.
Первые попытки создать правила движения относятся к началу XVIII столетия. Уже в 1732 году предписывалось по улицам «ездить смирно и на конях не скакать». Затем появилось первое ограничение скорости – до 12 верст в час. Однако каждым извозчиком руководило естественное желание выделиться, обогнать, прийти раньше, понравиться клиенту. А поговорку подхватили, придав ей более широкий социальный смысл.
Заклинание ямщиков
«Спаси, Господи, от седока лихого и от изверга-городового».
Это нерадостное заклинание ежеутренне, как молитву, повторяли про себя ямщики, выезжая на городские улицы. Бесправные и зависимые от хозяина, так как большинство из них не имело собственных лошадей, они до позднего вечера испытывали на себе двойную зависимость: с одной стороны, от пассажира, заплатившего и потому беззастенчиво понукавшего, с другой – от полицейских, терроризировавших бесправных ямщиков.
Их рабочий день практически не ограничивался. Часами, дождь ли на улице или мороз, они обязаны были ожидать клиентов у подъездов ресторанов и театров, гостиниц и богатых особняков. Не спасали даже специально устроенные на площадях грелки – открытые, продуваемые беседки с легкой крышей над головой и костром в центре. Известны случаи, когда ночные великосветские балы стоили жизни замерзшим на морозе кучерам.
Человек и город
Питер кого полюбит – калач купит, кого не полюбит – и тулуп слупит.
Кого Питер не полюбит, последнюю рубаху слупит.
Мы уже говорили о колоссальной магнетической притягательности, которой обладал Петербург для провинциалов. В столицу приезжали на заработки, на службу, «на ловлю счастья и чинов», на учебу. В особняках знати жило множество слуг, выписанных вельможами из своих сельских имений. Слуг было так много, что даже у Пушкина, вечно нуждавшегося в деньгах, их насчитывалось пятнадцать, не говоря уже о графе Строганове, у которого служило 600 человек. Не случайно среди многих сословий в Петербурге преобладало крестьянское. В 1897 году оно составляло 31 процент всего петербургского населения. Значительную долю петербуржцев составляли иностранцы, а также «иностранные подданные Российской империи». Много было представителей национальных меньшинств. По переписи 1897 года в столице насчитывалось 60 этнических групп.
Вся эта огромная масса пришлого населения, завороженная фантастическими снами и святочными рассказами, верила в «свой» Петербург, когда бросала насиженные места и устремлялась в столицу. Но холодный, расчетливый, недосягаемо вельможный Петербург все ставил на свои места. Он славился стремительными обогащениями и катастрофическими падениями; одних любил, к другим был равнодушен, одних безоговорочно принимал, других отталкивал как инородные тела.
Сенат и Синод
Сенат и Синод
